отдающей предпочтение количеству перед качеством, — цивилизацией, которая
не только не желает считаться с реальными возможностями жизнеобеспечения на
планете, но и бездумно расточает ее ресурсы, не обеспечивая при этом
полного и разумного использования человеческих возможностей»2.
Тревожное предупреждение о пределах роста имеет в виду не только
внешние по отношению к человеку пределы, но и его внутренние пределы,
проистекающие из врожденно присущих нашему существу качественных и
количественных характеристик. С одной стороны, многие достижения (в
кавычках и без оных) цивилизации далеко не всегда вписываются в
психофизиологические возможности человека. Отсюда — избыток стрессов и
приоритет нервнопсихического травматизма. С другой стороны, для многих
регионов земного шара характерна массовая психофизическая недоразвитость,
отсутствие у людей той психофизической формы, которую требуют от нас
сложности современной жизни.
Проблема пределов человеческого роста и человеческого развития, как
подчеркивает Печчеи, является по сути своей проблемой, главным образом,
культурной. Это означает, что научно-технические, цивилизационные
достижения не осознаны по-настоящему, темпы и формы их внедрения еще далеки
от окуль-туривания. Налицо антагонистический разрыв между культурным
развитием человечества и его материальными достижениями. Культура при этом
понимается в самом широком смысле, включая политическую культуру
сосуществования членов мирового сообщества и философские основы
существования этого конгломерата.
Так сами реалии последней трети двадцатого века поставили под
глубочайшее сомнение традиционную прогрессистскую концепцию. Подчеркнем:
речь идет не об отрицании необходимости и возможности общественного
прогресса, а о замене теоретической и практической установки на безудержный
рост установкой на взвешенный, учитывающий рассмотренные внутренние и
внешние пределы, оптимальный вариант согласованного в общепланетарном
масштабе развития.
Критерии общественного прогресса
Раздумья мировой общественности о «пределах роста» значительно
актуализировали проблему критериев общественного прогресса. Действительно,
если в окружающем нас социальном мире не
все так просто, как казалось и кажется прогрессистам, то по каким
наиболее существенным признакам можно судить о поступательности
общественного развития в целом, о прогрессивности, консервативности или
реакционности тех или иных явлений?
Отметим сразу, что вопрос «как измерять» общественный прогресс никогда
не получал однозначного ответа в философско-социологической литературе.
Такая ситуация во многом объясняется сложностью общества как субъекта и
объекта прогресса, его многоплановостью и многокачествен-ностью. Отсюда
поиски своего, локального критерия для каждой сферы общественной жизни. Но
в то же время общество есть целостный организм и как таковому ему должен
соответствовать основной критерий социального прогресса. Люди, как замечал
Г.В.Плеханов, делают не несколько историй, а одну историю своих собственных
отношений. Наше мышление способно и должно отразить эту единую историческую
практику в ее целостности.
И все же господствовавшая парадигма беспредельного прогресса с
неизбежностью подводила к казалось бы единственно возможному решению
вопроса; главным, если не единственным, критерием общественного прогресса
может быть только развитие материального производства, которое в конечном
счете предопределяет изменение всех других сторон и сфер жизни общества.
Среди марксистов на этом выводе не раз настаивал В.ИЛенин, который еще в
1908 г. призывал рассматривать интересы развития производительных сил в
качестве высшего критерия прогресса. После Октября Ленин возвращается к
этому определению и подчеркивает, что состояние производительных сил —
основной критерий всего общественного развития, поскольку каждая
последующая общественно-экономическая формация побеждала окончательно
предыдущую благодаря именно тому, что открывала больший простор для
развития производительных сил, достигала более высокой производительности
общественного труда.
Примечательно, что вывод о состоянии и уровне развития производительных
сил как генеральном критерии прогресса разделялся и оппонентами марксизма —
техницистами, с одной стороны, и сциентистами, с другой. Позиция последних
нуждается, очевидно, в некоторых комментариях, ибо возникает законный
вопрос: как могли сойтись в одной точке концепция марксизма (т.е.
материализма) и сциентизма (т.е. идеализма)? Логика этого схождения такова.
Сциентист обнаруживает общественный прогресс прежде всего в развитии
научного знания, но ведь научное знание обретает высший смысл только тогда,
когда оно реализуется в практике, и прежде всего в материальном
производстве.
В процессе еще только уходящего в прошлое идеологического
противостояния двух систем техницисты использовали тезис о производительных
силах как генеральном критерии общественного прогресса для доказательства
превосходства Запада, шедшего и идущего по этому показателю впереди. Тогда
их оппонентами была внесена существенная поправка к собственной концепции:
этот высший общесоциологический критерий нельзя брать в отрыве от характера
господствующих в данном обществе производственных отношений. Ведь важно не
только общее количество производимых в стране материальных благ, но и то,
насколько равномерно и справедливо распределяются они среди населения, как
способствует или тормозит данная общественная организация рациональное
использование производительных сил и их дальнейшее развитие. И хотя
поправка действительно существенная, но она не выводит критерий, принятый в
качестве основного, за пределы одной — экономической — сферы социальной
действительности, не делает его поистине инте-гративным, т.е. пропускающим
через себя и впитывающим в себя изменения буквально во всех сферах жизни
общества.
Таким интегративным, а значит — наиболее важным, критерием прогресса
выступает уровень гуманизации общества, т.е. положение в нем личности:
степень ее экономического, политического и социального освобождения;
уровень удовлетворения ее материальных и духовных потребностей; состояние
ее психофизического и социального здоровья. Заметим, кстати, что внутри
этого сложного по своей структуре индикатора можно и нужно выделить один,
по сути дела объединяющий в себе все остальные. Таковым, на наш взгляд,
является средняя продолжительность жизни. И если она в данной стране на
10—12 лет меньше, чем в группе развитых стран, да к тому же обнаруживает
тенденцию к дальнейшему уменьшению, соответственно должен решаться вопрос и
о степени прогрессивности этой страны. Ибо, как сказал один из известных
поэтов, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».
Уровень гуманизации общества как интегративный критерий вбирает в себя
в снятом виде рассмотренные выше критерии. Каждая последующая формационная
и цивилизационная ступень является более прогрессивной и в плане личностном
— она расширяет круг прав и свобод личности, влечет за собой развитие его
потребностей и совершенствование его способностей. Достаточно сравнить в
этом отношении статус раба и крепостного, крепостного и наемного рабочего
при капитализме. На первых порах может показаться, что особняком стоит в
этом отношении рабовладельческая формация, знаменовавшая собой начало эры
эксплуатации человека человеком. Но, как разъяснял Ф.Энгельс, даже для
раба, не говоря уже о свободных, рабовладение было прогрессом в плане
личностном: если раньше пленного убивали или съедали, то теперь его
оставляли жить.
Итак, содержанием общественного прогресса было, есть и будет
«очеловечение человека», достигаемое путем противоречивого развития его
естественных и общественных сил, т.е. производительных сил и всей гаммы
общественных отношений. Этому содержанию должен быть адекватен и избираемый
нами основной критерий общественного прогресса.
31. Глобальные проблемы современности: философские аспекты
Итак, ПЕРВАЯ ГЛОБАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА наших дней - все еще сохраняющаяся
УГРОЗА ТЕРМОЯДЕРНОГО ПОЖАРА. Призрак "судного дня", "омницида", уничтожения
всех и вся еще бродит по планете. Возможности возникновения "всесжигающего
пламени" и последующей "ядерной зимы" отнюдь не абстрактны, у них есть
зримые черты.
Действительно, договоры о сокращении стратегических ядерных арсеналов
подписаны, молчаливо соблюдаются, но еще ни одним ядерным государством не
ратифицированы, не приобрели статуса закона. Пока уничтожено лишь несколько
процентов огромных ядерных запасов. Процесс ядерного разоружения может
растянуться на неопределенно длительный срок. А только на территории США и
бывшего СССР в середине 1995 г. насчитывалось около 25 тысяч ядерных
боеголовок.
К тому же идет расползание атомной технологии. Уже готовы к
производству ядерного оружия Индия, Пакистан, ЮАР, Израиль и ряд других
государств. Нарастает опасность обладания ядерным оружием безответственных
политических авантюристов и даже криминальных элементов.
Сейчас вроде бы уменьшилась опасность прямого военного столкновения
ядерных сверхдержав, но при этом не исчезла, а даже увеличилась угроза
слепой технологической случайности - "чернобыльского варианта". Кстати,
причина катастрофы на Припяти до сих пор не установлена. Есть немало
версий, но они - еще не истина. Любая техника, как свидетельствует история,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83
