противостояние мира в себе. Как таковой он - человек бунта. Т.о. опыт

абсурда далеко отстоит от самоубийства, т.к. самоубийство - лишь иная

попытка бегства. Самоубийство, как и прыжок, - полнейшее принятие сущего.

Оно противостоит бунту, т.к. предполагает согласие. Бунт - осознание смерти

и ее неприятие. Такой бунт придает жизни ценность. Реализующееся в нем

сознание смерти, утверждающее отсутствия завтрашнего дня, открывает дорогу

к абсурдной свободе, которая разрушает все иллюзии человеческого понимания

свободы. Возврат к отчетливому сознанию и бегство от повседневного сна -

первые предпосылки абсурдной свободы, кот. есть свобода мысли и действия

без надежды. Смерть и абсурд являются единственными принципами разумной

свободы. Эта свобода открывается безразличием к будущему и страстью

испытать все, что возможно. Качественное понятие опыта заменяется

количеством - не прожить жизнь как можно лучше, а пережить как можно

больше. Здесь нет места ценностным суждениям.

Пережить как можно больше значит - противостоять миру как можно чаще,

на грани смерти и безумия, кот. придают опыту его интенсивность, поскольку

только они являются предельными границами опыта, очерчивая всю его

возможную область. Т.о. из абсурда исходят три следствия - бунт, свобода и

страсть, кот. единственно являются мерами абсурда.

Человек абсурда.

Человек абсурда - сама невинность. Он не приемлет морали не от Бога,

т.к. она - лишь способ оправдания, но и Бога для него нет. Но абсурд не

освобождает, а связывает. Говоря - “все позволено”, он лишь делает

равноценными последствия поступков, лишая какого-либо значения гордость или

угрызения совести. Человек абсурда полностью принимает на себя

ответственность за свои поступки, движимый стремлением исчерпать себя до

конца. Примеры:

Донжуанство. Дон Жуан как человек абсурда. Количественный опыт любви,

но со всей страстью и от всей души, кот. знает, что ее любовь преходяща. Он

беспечен, т.к. печали рождаются по неведению или из надежды. Но он знает и

не надеется. Он проживает сегодня, не уповая на будущее. Посюсторонняя

жизнь удовлетворяет его полностью, но он знает свои границы и свою

ответственность. А зная их, принимает вызов Командора, т.к. в этом его

честь.

Театральное представление. Актер если и не человек абсурда, то

служитель абсурдной судьбы. Вовлеченный в игру, он перевоплощается во

множество лиц, проживая их за отведенные им три часа. Он наделяет их своей

плотью и кровью, смывающими границу между его героями и им самим. Его

судьба - быть героем, множеством масок, жизней. Его время - его игра. То,

что он не сделал здесь и сейчас уже никогда не вернуть, и поэтому только

здесь и сейчас нечто имеет ценность. В своей игре он утверждает за

реальностью ее условность, кот. и есть реальность игры. В ней все должно

быть явленно, все раскрыто. Нет места ничему тайному. Проживая множество

жизней, он утверждает их и жизни как таковой преходящий характер, т.к.

имеет значение лишь то, что происходит на сцене.

Завоевание. “Нет, - говорит завоеватель, - не думайте, будто из-за

любви к действию, я разучился мыслить. Напротив, я прекрасно могу

определить, во что я верю. Поэтому моя вера крепка, а зрение надежно и

ясно. Не слушайте тех, кто говорит: “Вот это я знаю слишком хорошо, чтобы

уметь выразить”. Если они этого не могут, так это оттого, что не знают или

из лени не пошли дальше поверхности вещей. Зная, что не существует сражений

выигранных, я обзавелся вкусом к сражениям проигранным: они требуют от нас

всей души, умеющей поднять вровень и с поражениями, и преходящими победами.

Рано или поздно приходится выбирать между действием и созерцанием, зная,

что действие само по себе бесполезно, но что поступать надо “как если бы”.

Есть лишь одно полезное - то, что переделывало бы человека и жизнь на

земле. Революция - протест человека против своей судьбы, в кот. человек

стремится превзойти себя. К завоевателям относятся только те, кто чувствует

достаточно сил, чтобы быть уверенным в своей способности жить постоянно на

этих высотах и полностью сознавать свое величие. Нам не нужна сила,

разлученная с проницательностью. Для них существует лишь одна роскошь -

роскошь человеческих взаимоотношений. В этом уязвимом мире т.о. все, что

человечно и только человечно, обретает еще более жгучий смысл.

Абсурдное творчество.

Философия и роман. Самый абсурдный персонаж - творец, чье

метафизическое счастье состоит в том, чтобы поддерживать абсурдность мира.

Как и войну, так и абсурд невозможно отрицать: на ней или выживают или

гибнут. Абсурдом приходится дышать, признавать его уроки и облекать их в

плоть. Произведения искусства - единственная возможность в этом мире

утвердить свое сознание и зафиксировать его приключения. Творить - это жить

дважды. Все люди абсурда стараются изобразить, повторить и воспроизвести

действительность, в кот. они живут. Задача человека абсурда - все испытать

и описать с позиции прозорливого безразличия. Произведение искусства -

исчерпание определенного опыта, его смерть и приумножение. Оно впервые

выводит дух во вне и помещает его перед другими людьми, указывая тот

безысходный путь, по кот. все мы движемся. Родственное между различными

интеллектами заключается не в общности заключений, а в общности

противоречий, кот. выявляют все антиномии мысли, вовлеченной в абсурд.

Противопоставление философии и искусства - произвольно и, наверняка,

ошибочно. Художник так же, как мыслитель, вкладывает себя в свое

произведение и в нем самоосуществляется. Чтобы абсурдное произведение стало

возможно, должна быть приведена в действие предельно ясная мысль.

Произведения искусства рождаются из-за отказа разума рассуждать о

конкретном. Задача абсурдного художника в том, чтобы умение жить

превосходило у него умение писать. Мыслить - хотеть создать некий мир, где

преодолевался бы разлад между миром и человеческим бытием, утверждая

бесполезность объяснений и описывающих наличное. Произведения является

зачастую являются не высказанной прямо философией, ее зримым подтверждением

и увенчанием, без кот. оно бы не состоялось. Это творчество, кот. есть так

же познание, отказывается от безусловного, иллюзий и надежды. Она описывает

то, что есть, без того, чтобы это наделять смыслом, кот. то не имеет, т.к.

его существовании состоит не в том, чтобы иметь смысл. Но как в философии,

так и в творчестве порой имеет место прыжок, и разбор того, где мысль

удаляется от абсурда должен помочь пониманию того, как в мысль проникает

иллюзия.

Кириллов. Все герои Достоевского задаются о смысле жизни. Их ответ =

жизнь являет собой ложь - или она вечна. Человек, убедившейся в том, что

существование - абсурд для того, кто не верит в бессмертие души,

заканчивает зачастую “логическим самоубийством”, определяя природу,

произведшею его на страдание к уничтожению вместе с собой. Самоубийца

кончает с собой, т.к. в метафизическом плане он уязвлен. Он чувствует что

бог необходим, но он знает, что его нет и быть не может. Таков Ставрогин,

присуждающей себя к смерти, чтобы стать богом. Если Бога нет, Кириллов -

бог. Если Бога нет, Кириллов должен себя убить. Следовательно, К. должен

себя убить, чтобы стать богом. Такова абсурдная логика. Божество, о кот.

идет речь, является вполне земным. Его атрибут - своеволие. Стать богом -

это просто быть свободным на земле, а не находится в услужении у

бессмертного существа. Почему же тогда самоубийство? Поскольку люди этого

не ведают, им нужна проповедь. Кириллов приносит себя в жертву из-за любви

к человечеству. Это педагогическое самоубийство. “Я несчастен, - говорит

К.,- ибо обязан заявить своеволие”. На смерть его толкает не отчаяние, а

бескорыстная любовь к ближним.

Но сам Достоевский отрекается от своих героев: “Если убеждение в

бессмертии так необходимо для чел. бытия (что без него чел. приходит к

мысли о самоубийстве), то, стало быть, оно и есть нормальное состояние

человечества, а коли так, то и само бессмертие души человеческой существует

несомненно”. Это противоречие позволяет нам сказать, что мы имеем дело не с

абсурдным творчеством, а с творчеством, в кот. ставится вопрос об абсурде.

Ответ Достоевского своим героям (Кириллову): жизнь есть ложь, и она вечна.

Абсурдное творчество не дает ответов.

Творчество без будущего. Итак, надежду нельзя устранить навсегда. Она

наиболее осаждает тех, кто хотел бы от нее избавится. Она постоянно уводит

человека с определенного им пути. Это показывает насколько сложна абсурдная

аскеза, отказывающая в бытии всякому умиротворению. Трудится и творить “ни

для чего”, зная что у созданного тобой нет будущего, и сознавать при этом,

что это столь же неважно, как и строить на века - вот трудная мудрость

одобряемая абсурдной мыслью. Она должна придать окраску пустоте. Если у

творчество и бывает завершение, то это только смерть самого творца. У

человеческой воли нет другой задачи, кроме поддержания сознания в

деятельном настрое. Творчество является свидетельством единственного

достоинства человека - его упрямого бунта против своего удела, постоянства

в усилиях, полагаемых бесплодными. От абсурдного творчества надо требовать

того же, что и от мысли - бунта, свободы и многообразия. Низвергая вечное и

безусловное, оно дает явится многообразию преходящего человеческого.

Открытие абсурдности жизни позволяет окунуться в нее со всей безудержностью

страсти без будущего.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73