Итак, рассмотрим историю трансцендентального Эдипа, которая предстанет
как его семейная драма, чьи перипетии растянутся во все протяжение
человеческой истории.
а) Античность. Мать. Лицо
Античное детство Эдипа протекает в заботливом окружении горизонта,
превращающего всю землю в одно большое лоно. Вся наличная телесность,
полностью воплощающая собой присутствие божественного, светится светом
«лица земли». Здесь нет и тени намека на какую-то «вертикальную»
субординацию и иерархическое доминирование «небес» над «землей». Чисто
горизонтальные отношения уравновешивают противостояние «небесных» и
хтонических божеств. Мир для Эдипа-ребенка уподобляется прежде всего фигуре
Матери, Великой Матери. Соки Матери-земли пропитывают все зримо-явленное,
подчиняя его оптической логике круга, которым описывается все, от мелочей
до горизонта пространства, от чаши до диска лучезарного солнца. Границы
пространственного горизонта подобны границам колыбели или яслей, где есть
только ребенок и его любимые игрушки.
Та же пространственная ограниченность объемлет игралища спортивной
арены и театра. Архаический коллективизм семейно-родового типа складывается
вокруг материнской фигуры, чей матриархат пронизывает весь круг жизни
только горизонтальными связями.
б) Средневековье. Отец. Имя
Средневековое отрочество Эдипа проходит в вотчине сурового, но
справедливого Отца, в которой хроника его жизни попечительно
субординируется вертикальными связями патриархальной иерархии.
Хроникализация жизненного распорядка, происходящая в процедуре обмена сферы
пространственного горизонта на сферу временной вертикали, задается из
перспективы исторической темпоральности режимом "покаяния" в грехах
прошлого и режимом "надежды на спасение" в будущем, порождая временную
схему отношения "прошлого" и "будущего" как проекцию этической схемы
отношения "греха" и "прощения", - чем экстенсивнее укорененность в поле
признания человеком своих прегрешений, тем интенсивнее устремленность
человека к трансцендентальному Богу. Эдипу-отроку принадлежит пассивная
роль в конституирующей средневековую интерсубъективность системе: Отец-Сын.
Слово (оно же Имя) Отца как инстанция Закона предопределяет и
регламентирует всю сеть жизненной стратификации и вместе с тем обеспечивает
сохранность каждого члена семьи - общины.
Вертикальная связь оппозиционного Плоти (грамматически принадлежащего
женскому роду) Духа (мужской род) с Небесами, с-видетелем которых
последний является, своей проекцией на горизонт Земли ("тварной плоти")
создает условия трансгрессии за пределы языка и оптики и утверждает
приоритет линейной и направленной истории перед циклической природой,
упраздняя судьбу в пользу предопределения.
в) Новое время. Субъект. Центр.
И наконец настает пора автономной юности Эдипа, приходящейся на
период Нового Времени. Потерявшая былое очарование и красоту Мать-природа и
убитый Отец-Бог - вот обстоятельства жизни осиротевшего новоевропейского
юноши. Когитальный нарциссизм полностью расквитался со своим опорно-
принципиальным прошлым. Благополучно выпав поочередно, сначала из крайности
идентификации с Природой в пользу трансцендентального Творца тварного мира,
чей исток вознесся далеко от земли, затем из крайности идентификации с
Богом путем самоудостоверивания в автономном cogito. Таким образом,
субъект окончательно впал в центр, различие этих крайностей обусловивший,
с которым совпадает и источник его собственного расщепления. Раскол мира на
res cogitans и res extensa спроецировался на человеческое существо
различием духа и тела. Природа, пришедшая в режиме учреждения превосходства
идеального над реальным в крайность символа, чье бытие сводится к тому,
чтобы только служить отражением своего трансцендентного истока, теперь
окончательно становится объектом научно-технического освоения. А то, что
венчало иерархию средневекового бытия, ныне опосредуется в математический
органон научного исчисления, ибо создается он за счет Имени Бога, поскольку
сферой конституирования математических идеальностей оказывается та сфера,
которая в Средние века почиталась исключительно как компетенция Логоса.
Психоанализ, выделив в истории индивидуального Я три этапа и редуцировав
каждый к определенному трансцендентальному элементу как его конституенту,
синтезировал их в единой конструкции Я. Далее индивидуальная история
субъекта развертывается в универсальную историю человечества, благодаря, с
одной стороны, языковой интеграции на основе именной идентификации и, с
другой стороны, родовой интеграции на основе на-личной идентификации. Мир,
Бог и Я выступили как проекции трех элементов единой структуры
субъективности, в которой каждый является фундаментальной характеристикой
соответствующей эпохи. Детальный анализ того, как эти элементы
взаимодействуют в единой системе, провел Жиль Делез. . Причем, логика
взаимодействия структурных элементов сводится к таким элементарным
отношениям как различие и повтор.
II.4. Модель мира в структурализме Делеза.
Серия текстов Жиля Делеза выстраивается в такой текст, в котором
непрерывно повторяется описание всегда одной и той же структуры различия.
Серийный дискурс Делеза стремится ко все более точному схватыванию
структуры, становление которой происходит в направлении зазора между
«идеальной» и «реальной» серийными проекциями этой структуры. То есть,
уточнение нацелено на их схождение и пересечение. Теоретизирование Делеза
идет в режиме циклообмена бинарными крайностями в преодоление конфликта
между цикличностью традиционной диалектики и линейностью трансцендентальной
«логики вывода». Чего бы ни касалась структурная аналитика Делеза, любой
предмет опыта она редуцирует к биполярности и к «парадоксальности»
отношения внутри этой биполярности.
Прежде всего, Делез начинает с выделения сообществ сингулярных
элементов, которые, по принципу чередования противоположностей
выстраиваются в циклические серии. Серии также коррелируют друг с другом и
образуют молекулярные и молярные серии.
Главными принципами структурных отношений в аналитике Ж. Делеза
выступают различие и повторение, предельно полное описание которых дано в
одноименной книге. Здесь Делез показывает сцепление различия и повторения,
которое выстраивается в определенную фигуру, которая функционирует по
«закону обратного соотношения».
В самом центре этой фигуры пребывает «непонятийное» и безобъектное
Различие как эссенция, чьей экзистенцией является Повторение. Различие есть
то, чту есть кбк Повторение. Поскольку всякое «что» есть различие - оно
«различие в себе». Поскольку всякое «как» есть повторение - оно «повторение
для себя». Если различие есть «проведение различия», то, чем оно проводится
есть вертикальная ось, и различие есть вертикальная тенденция, которая
интегрирует проекции различия в единый горизонт, который Делез называет
серией. Серия - это интегрированное единство сингулярностей, среди которых
надо различать элементы и случаи.
Вся схема мира сводится Делезом к «вечному» повторению «одного и того
же различия. Такая схема содержит помимо явных ницшевских реминисценций
аллюзии к философии Гегеля, возводившего «противоречие» в онтологический
принцип. Структура заключается во включенности инстанции различия в зазор
между конституируемыми им крайностями, которых всегда, как минимум, две.
Двоица - это матрица и рамка всякого отношения внутри элементарного
различия. «Функция противопоставления состоит здесь в том, чтобы ограничить
в правах элементарное повторение, замкнуть его на самой простой группе,
свести минимум до двух»[249]. Поскольку изначальное различие - это различие
на два, пополам, а пара - форма изначального повторения, то изначальное
различие и изначальное повторение - одно и то же. А также «центр» различия
и «центр повторения» - это одна и та же точка как центральная точка. Это
центральная точка изначальных различия и повтора выступает как
«означаемое», для которой «есть две означающие вещи» (Иоахим)[250]. В этом
смысле Делез различает два порядка означающих как «два реальных ряда,
сосуществующих относительно сущностно иного виртуального объекта». Таким
образом, каждый из этих реальных рядов представляет собой проективную
серию, одна из которых по способу отношения к идеальному есть идеальная и
потому внутренняя, другая - по способу отношения к реальному есть реальная
и внешняя[251]. Идеальная серия свивается вокруг вертикальной оси в спираль
идеальной репрезентации, но «бесконечная репрезентация напрасно умножает
точки зрения, выстраивает их в ряды; эти ряды все так же подчинены условию
сходимости на одном и том же объекте, на одном мире». Реальная серия
развивается вдоль горизонта в спираль реальной репрезентации, но
«есконечная репрезентация напрасно умножает образы и моменты, располагая их
кругами, способными к самодвижению; у этих кругов остается единый центр -
центр большего круга сознания»[252]. Центр различия и повторения, являясь
основанием конвергенции, схождения идеального и реального, вертикального и
горизонтального, центрального и периферийного рядов, является
«парадоксальным» образом и условием их расхождения, дивергенции. Дело в
том, что этот «парадоксальный элемент», «нонсенс», «виртуальный объект» и
т.д. конституируется исключительно за счет различия этих двух означающих
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37
