рано или поздно потерять уважение и доверие своих коллег. Следствием этого
может стать полное игнорирование его научных результатов другими
исследователями, так что он по сути дела окажется вне науки. А между тем
признание коллег является для ученого высшей наградой, более значимой, как
правило, чем материальное вознаграждение. Особенность научной деятельности
в том и заключается, что результативной она по-настоящему оказывается лишь
тогда, когда признана, и результаты ее используются коллегами для получения
новых знаний.
Отдельные нарушения этических норм науки, хотя и могут вызывать
серьезные трудности в развитии той или иной области знания, в общем, все же
чреваты большими неприятностями для самого нарушителя, чем для науки в
целом. Однако когда такие нарушения приобретают массовый характер, под
угрозой оказывается уже сама наука. Сообщество ученых прямо заинтересовано
в сохранении климата доверия, поскольку без этого было бы невозможно
дальнейшее развитие научных знаний, то есть прогресс науки.
Этические нормы охватывают самые разные стороны деятельности ученых:
процессы подготовки и проведения исследований, публикации научных
результатов, проведения научных дискуссий, когда сталкиваются различные
точки зрения. В современной науке особую остроту приобрели вопросы,
касающиеся не столько норм взаимодействия внутри научного сообщества,
сколько взаимоотношений науки и ученого с обществом. Этот круг вопросов
часто обозначают как проблему социальной ответственности ученого.
Ответственность ученого
При всей своей современности и актуальности проблема социальной
ответственности ученого имеет глубокие исторические корни. На протяжении
веков, со времени зарождения научного познания, вера в силу разума
сопровождалась сомнением: как будут использованы его творения? Является ли
знание силой, служащей человеку, и не обернется ли оно против него? Широко
известны слова библейского проповедника Екклезиаста: «...во многой мудрости
много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Вопросом о соотношении истины и добра задавалась и античная философия.
Уже Сократ исследовал связь между знанием и добродетелью, и с тех пор этот
вопрос стал одним из вечных вопросов философии, предстающим в самых разных
обличьях. Сократ учил, что по природе своей человек стремится к лучшему, а
если творит зло, то лишь по неведению, тогда, когда не знает, в чем состоит
истинная добродетель. Тем самым познание оказывалось, с одной стороны,
необходимым условием благой, доброй жизни, а с другой — одной из главных ее
составных частей. Вплоть до нашего времени такая высокая оценка познания,
впервые обоснованная Сократом, оставалась и остается в числе
основоположений, на которые опирается европейская культура. Сколь бы ни
были влиятельны в разные времена истории силы невежества и суеверия,
восходящая к Сократу традиция, утверждавшая достоинство и суверенность
разума и этически оправдывавшая познание, была продолжена.
Это не значит, впрочем, что сократовское решение вопроса не
подвергалось сомнению. Так, уже в новое время, в XVIII веке, Ж. Ж. Руссо
выступает с утверждением о том, что развитие науки ни в коей мере не
способствует нравственному прогрессу человечества. С особым трагизмом тема
соотношения истины и добра прозвучала у А. С. Пушкина, заставившего нас
размышлять о том, совместимы ли гений и злодейство...
Таковы лишь некоторые крупицы исторического опыта человеческой мысли,
который так необходим сегодня, когда столь остро встали проблемы
неоднозначности, а порой и опасности социальных последствий научно-
технического прогресса.
Среди областей научного знания, в которых особенно остро и напряженно
обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого и нравственно-
этической оценки его деятельности, особое место занимают генная инженерия,
биотехнология, биомедицинские и генетические исследования человека; все они
довольно близко соприкасаются между собой. Именно развитие генной инженерии
привело к уникальному в истории науки событию, когда в 1975 году ведущие
ученые мира добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд
исследований, потенциально опасных не только для человека, по и для других
форм жизни на нашей планете.
Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по молекулярной
генетике. Перед учеными открылись перспективы направленного воздействия на
наследственность организмов, вплоть до инженерного конструирования
организмов с заранее заданными свойствами. Начались обсуждение и даже
поиски возможностей практического осуществления таких процессов и процедур,
как получение в неограниченных количествах ранее труднодоступных
медикаментов (включая инсулин, человеческий гормон роста, многие
антибиотики и пр.); придание сельскохозяйственным растениям свойств
устойчивости к болезням, паразитам, морозам и засухам, а также способности
усваивать азот прямо из воздуха, что позволило бы отказаться от
производства и применения дорогостоящих азотных удобрений; избавление людей
от некоторых тяжелых наследственных болезней путем замены патологических
генов нормальными (генная терапия).
Наряду с этим началось бурное развитие биотехнологии на основе
применения методов генной инженерии в пищевой и химической промышленности,
а также для ликвидации и предотвращения некоторых видов загрязнения
окружающей среды. В невиданно короткие сроки, буквально за несколько лет,
генная инженерия прошла путь от фундаментальных исследований до
промышленного и вообще практического применения их результатов.
Однако другой стороной этого прорыва в области генетики явились
таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечества. Даже
простая небрежность экспериментатора или некомпетентность персонала
лаборатории в мерах безопасности могут привести к непоправимым
последствиям. Еще больший вред методы генной инженерии могут принести при
использовании их всякого рода злоумышленниками или в военных целях.
Опасность обусловлена прежде всего тем, что организмы, с которыми чаще
всего проводятся эксперименты, широко распространены в естественных
условиях и могут обмениваться генетической информацией со своими «дикими»
сородичами. В результате подобных экспериментов возможно создание
организмов с совершенно новыми наследственными свойствами, ранее не
встречавшимися на Земле и эволюционно не обусловленными.
Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспрецедентный
шаг, как установление добровольного моратория. Позднее, после того как были
разработаны чрезвычайно строгие меры безопасности при проведении
экспериментов (в их числе — биологическая защита, то есть конструирование
ослабленных микроорганизмов, способных жить только в искусственных условиях
лаборатории) и получены достаточно достоверные оценки риска, связанного с
проведением экспериментов, исследования постепенно возобновлялись и
расширялись. Однако некоторые, наиболее рискованные типы экспериментов до
сих пор остаются под запретом.
Тем не менее дискуссии вокруг этических проблем генной инженерии отнюдь
не утихли. Человек, как отмечают некоторые их участники, может
сконструировать новую форму жизни, резко отличную от всего нам известного,
но он не сможет вернуть ее назад, в небытие... «Имеем ли мы право,—
спрашивал один из творцов новой генетики, американский биолог, лауреат
Нобелевской премии Э. Чаргафф,— необратимо противодействовать эволюционной
мудрости миллионов лет ради того, чтобы удовлетворить амбиции и любопытство
нескольких ученых? Этот мир дан нам взаймы. Мы приходим и уходим; и с
течением времени мы оставляем землю, воздух и воду тем, кто приходит после
нас».
Порой в этих дискуссиях обсуждаются достаточно отдаленные, а то и
просто утопические возможности (типа искусственного конструирования
человеческих индивидов), которые якобы могут открыться с развитием
генетики. И накал дискуссий объясняется не столько тем, в какой мере
реальны эти возможности, сколько тем, что они заставляют людей во многом по-
новому или более остро воспринимать такие вечные проблемы, как проблемы
человека, его свободы и предназначения. Далекие перспективы, открываемые
генетикой, начинают оказывать влияние на нас уже сегодня, заставляя
задуматься, например, над тем, хотим ли мы и должны ли хотеть клонального
размножения (получения неограниченного числа генетически идентичных копий)
людей. И современным людям приходится более пристально всматриваться в
самих себя, чтобы понять, чего они хотят, к чему стремятся и что считают
неприемлемым.
И здесь использование средств философского анализа, обращение к
многовековому опыту философских размышлений становится не просто
желательным, а существенно необходимым для поиска и обоснования разумных и
вместе с тем подлинно гуманных позиций при столкновении с этими проблемами
в сегодняшнем мире. Это стало предметом особой науки — биоэтики.
Развитие генной инженерии и близких ей областей знания (да и не их
одних) заставляет во многом по-новому осмысливать и диалектическую связь
свободы и ответственности в деятельности ученых. На протяжении веков многим
из них не только словом, но и делом приходилось утверждать и отстаивать
принцип свободы научного поиска перед лицом догматического невежества,
фанатизма суеверий, просто предубеждений. Ответственность же ученого при
этом выступала, прежде всего как ответственность за получение и
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34
