Рефераты. Молекулы мистики и трансцендентация ЭГО: утрата и обретение целостности бытия






или же, подобно мексиканскому мескалину, имела психоделический эффект. Во

всяком случае, в Ригведе сохранилось достаточно много гимнов, посвященных

соме, в которых этот напиток воспевается как дарующий богоподобие и

бессмертие. Мы не знаем состава сомы, поскольку секрет ее изготовления был

утрачен после прекращения ведических жертвоприношений и с их заменой более

простыми и дешевыми ритуалами (пуджа). Кроме того, здесь сказалось и

влияние буддизма, осуждавшего употребление опьяняющих напитков. Дж. Нидэм

предполагает, что сома изготавливалась из сока грибов (возможно,

мухоморов), что было характерно для ряда шаманских традиций Сибири, Не

исключена возможность и применения грибов, содержащих сильный галлюциноген

псилоцибин (“магические грибы”): эти грибы, как правило, растут на помете

крупного скота. Но другие исследователи, в основном иранисты (поскольку

авестийская религия тоже предполагала употребление в ритуальных целях этого

же пития, называвшегося в Иране хаомой), полагают, что в основе состава

сомы был сок растения эфедры, поскольку ее алкалоид эфедрин обладает

сильным возбуждающим и вызывающим эйфорию средством. М. Бойс придерживается

мнения, что для приготовления сомы (хаомы) сок эфедры смешивали с молоком,

после чего его и употребляли в ритуальных целях. Сакральная ценность сомы

была столь велика, что она считалась напитком богов, то есть субстанцией

того же рода, что и греческая амброзия (образ, видимо генетически связанный

с сомой). Не исключено, что ритуальное употребление сомы могло в какой-то

степени стимулировать формирование собственно психотехники [30, 39].

Следует также обратить внимание на идею тапаса, активно проводящуюся в

Ведах. Слово “тапас” означает тепло, но не всякое тепло, а тепло птицы,

высиживающей птенцов, и поэтому связанное с затратами энергии. Древние

индийцы считали, что птица от высиживания яиц худеет. По аналогии, это

слово стало использоваться для обозначения аскезы, подвижничества, однако

не утратило н своей энергетической коннотации. Так, в Ведах тапас

рассматривается как космологический принцип универсальной энергии,

превосходящий по своему значению богов и все миры вселенной. В ведической

концепции тапаса можно видеть косвенное указание на существование уже в

ведическнй период практики аскезы, включавшей в себя и элементы

психотехники [25].

Одной из основных идей индийской психотехники является познание высшей

истины, недоступной ни чувствам, ни рассудку, путем "прекращения

деятельности сознания" (читта вритти), то есть прекращение существования

всех состояний эмпирического сознания, благодаря чему истинный субъект -

пуруша (индивидуальное сознание) - перестает отождествлять себя с

состояниями материи и реализует собственную обособленность - пребывание в

собственной природе. Поскольку материальный мир непостоянен, он

воспринимается как страдание. Только благодаря своему различающему

постижению индивидуальное сознание может полностью обособиться от материи и

пребывать в собственной природе, что приводит к прекращению страданий.

Реализация этой цели предполагает прохождение восьми последовательных

этапов самосовершенствования: самоконтроль, соблюдение предписаний,

йогические позы (гимнастика), регуляция дыхания, отвлечение органов чувств

от предметов чувств, концентрация внимания, созерцание и сосредоточение

[25].

Учение Тантра-йоги настаивает: абсолютная реальность содержит в себе все

двойственные противопоставления и противоположности, слитые в состоянии

абсолютного Единства (аджава). Творение есть взрыв изначального единства и

разделение двух противоположных принципов, инкарнированных в Шиве и Шакти.

Всякое относительное существование предполагает состояние двойственности,

и, вследствие этого, предполагает существование страдания, иллюзии и

"рабства". Конечная цель посвященного, практикующего тантру – объединить в

своем теле два противоположных начала – Шиву и Шакти. Пробужденная с

помощью определенных йогических техник, Шакти, спавшая в виде змеи

(куиндалини) в основании тела, от чакры к чакре (чакры - энергетические

центры тела; тантра-йога выделяет 7 чакр, каждая из них отвечает за

определенный вид энергии) поднимается по срединному каналу к вершине

черепа, где заключен Шива, и соединяется с ним. Это соединение божественной

пары внутри его тела трансформирует йога в своего рода "андрогина". Однако

следует подчеркнуть, что обретение андрогинных качеств – лишь один из

аспектов целостного процесса, ведущего к слиянию противопоположностей [31].

В тантрической литературе говорится о множестве пар оппозиций, которые

должны быть воссоединены. Луна и Солнце должны стать одним, так же как

должны слиться две мистических вены: ида и пингала (символизирующие эти два

небесных тела), и два дыхания – прана и апана. Но, что самое важное,

праджна, мудрость, должна соединиться с упайа, – средством ее достижения, а

шунья, пустота, – с каруной – состраданием [30].

В результате объединения противоположностей уничтожается опыт

двойственности и происходит трансцендентное преодоление мира феноменов. Йог

достигает состояния безусловной свободы и трансцендентности, выражаемого

словом самараса (благословенность), парадоксально переживая опыт

совершенного единства. Некоторые тантрические школы учат, что самараса

достижима преимущественно путем практики майхуны (ритуальное половое

сношение) и характеризуется "остановкой" или "сковыванием" трех главных

человеческих функций: дыхания, семяизвержения и мышления. Слияние

противоположностей ведет к остановке биосоматических процессов и психо-

ментального потока. Неподвижность этих функций, которые особо текучи по

своей природе, свидетельствует о том, что адепт покинул человеческое

состояние и перешел на трансцендентный план [31, 33].

Рассмотрим религиозно-космический символизм, используемый для описания

того, что такое объединение противоположностей. Йог одновременно является

Космосом и Пантеоном; он воплощает в своем теле Шиву и Шакти, и множество

иных божеств, которые, в конечном итоге, сводятся к данной архетипической

паре. Две основных фазы в Тантра-йоге – это подъем на космический уровень

психо-соматического опыта и упразднение Космоса, символическое возвращение

к ситуации, когда изначальное Единство еще не было разорвано актом

Творения. Другими словами, освобождение и наслаждение абсолютной свободой

тождественны обладанию полнотой, существовавшей до сотворения мира. С какой-

то точки зрения парадоксальное состояние, достигаемое адептом Тантры в

самарасе, сходно с переживанием ритуальной "оргии" и докосмической тьмы: в

обоих этих состояниях формы воссоединены, противоречия и оппозиции сняты.

Однако следует отметить, что последнее сходство – лишь формально, ибо,

преодолевая этот мир и достигая трансцендентности, йог не возвращается к

блаженному пренатальному состоянию, обычно соотносимого с докосмической

тьмой. Вся тантристская символика воссоединения и обретения целостности

указывает на то, что йогин более не подвластен космическим ритмам и

законам, Вселенная перестает для него существовать, он вышел за пределы

Времени, туда, где Вселенная еще не сотворена [3].

Когда говорится, что адепт "освободился от Космоса", это означает, что

он преодолел состояние всякой обусловленности, достиг не-двойственности и

свободы. В классической Йоге "возвращение, через самадхи, к изначальной не-

двойственности привносит новый элемент в изначальную ситуацию

(существовавшую до разделения действительности на двойственный объект-

субъект). Этот элемент – знание единства и блаженства. Это "возвращение к

истокам", но с тем отличием, что "освободившийся в этой жизни" возвращается

к изначальной ситуации, обогащенной измерениями свободы и высшего сознания.

Чтобы выразить эту разницу: он не возвращается автоматически к "заданной"

ситуации, но воссоединяет изначальную полноту после того, как обретен новый

и парадоксальный уровень бытия: сознание свободы, несуществующей в Космосе:

ни на уровне Жизни, ни на уровне "мифологической божественности" –но

существующей лишь в Высшем Бытии, Ишваре [30].

Любопытно отметить, что парадоксальное состояние адепта – того, кто

достиг реализации и вышел за пределы обусловленности – это состояние,

находящееся за пределами воображения, описывается противоречащими друг

другу образами и символами. С одной стороны, используются образы,

выражающие чистую спонтанность и свободу ("тот, кто движется по собственной

воле"), когда об адепте говорится, что он может "летать по воздуху"; с

другой стороны, используются образы абсолютной неподвижности, окончательной

остановки всякого движения, застылости. Сосуществование этих противоречащих

друг другу образов объясняется парадоксальностью ситуации человека,

"освободившегося при жизни": он продолжает существовать в Космосе, хотя

более не подчинен его законам; фактически, он более не принадлежит Космосу.

Образы неподвижности и полноты выражают преодоление всяких ограничений,

накладываемых реальностью; ибо система ограничений – Космос, должна быть

определена в терминах становления, в силу ее непрестанного движения и

напряжения, возникающего между оппозициями. Прекратить движение, перестать

раздираться между противоположностями означает прекратить свое

существование внутри Космоса. Но, с другой стороны, ускользнуть из-под

власти оппозиций равнозначно обретению абсолютной свободы, совершенной

спонтанности – и лучше всего это выражается в образах движения, игры,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22



2012 © Все права защищены
При использовании материалов активная ссылка на источник обязательна.