подчеркивает значение момента воли, функции которой отличаются от функций

разума:

- для воли характерны мотивы решения, выбора, согласия или несогласия, не

зависящие от разумного усмотрения (что, видимо, связано с телом - Б.С.).

Если разум имеет дело с тем, что есть (вечное бытие античной философии), то

воля скорее имеет дело с тем, чего нет (ничто восточных религий), но что

впервые вызывается к жизни волевым актом.

Вторая тенденция, к которой тяготеет едва ли не большая часть

представителей средневековой схоластики, в том числе и крупнейший ее

представитель - Фома Аквинский, в вопросе творчества подходит ближе к

античной традиции. Бог Фомы - это добро в его завершенности, это вечный,

созерцающий самое себя разум, это "...совершеннейшая природа, нежели воля,

сама себя делающая совершенной" (Виндельбанд В. История философии. СПБ,

1898 г., с. 373). Поэтому понимание божественного творчества у Фомы близко

к пониманию его у Платона.

(Складывается впечатление, что это понимание является переходным к

пантеистическому, ибо исходит из "самосовершенствующейся природы, продуктом

которой является и человеческая воля - Б.С.)

Однако независимо от преобладания у христианских философов той или иной

тенденции человеческое творчество оценивается ими совершенно иначе, чем оно

оценивалось античной философией. Оно выступает в христианстве прежде всего

как "творчество истории". Не случайно философия истории впервые выступает

на христианской почве ("О граде Божием" Августина): история, согласно

средневековому представлению, есть та сфера, в которой конечные

человеческие существа принимают участие в осуществлении замысла божьего в

мире. Поскольку, далее, не столько разум, сколько воля и воле вой акт веры

прежде всего связывают человека с богом, приобретает значение личное

деяние, личное, индивидуальное решение как форма соучастия в творении мира

богом. Это оказывается предпосылкой понимания творчества как создания чего-

то небывалого, уникального и неповторимого. При этом сферой творчества

оказывается преимущественно область исторического деяния, деяния

нравственного и религиозного.

Художественное и научное творчество, напротив, выступают как нечто

второстепенное. В своем творчестве человек как бы постоянно обращен к богу

и ограничен им; и поэтому средние века никогда не знали того пафоса

творчества, каким проникнуто Возрождение, новое время и современность.

Возрождение.

Это своеобразное "ограничение" человеческого творчества снимается в эпоху

Возрождения, когда человек постепенно освобождается от бога и начинает

рассматривать самого себя как творца.

Возрождение понимает творчество прежде всего как художественное творчество,

как искусство в широком смысле слова, которое в своей глубинной сущности

рассматривается как творческое созерцание. Отсюда характерный для

Возрождения культ гения как носителя творческого начала по преимуществу.

Именно в эпоху Возрождения возникает интерес к самому акту творчества, а

вместе с тем и к личности художника, возникает та рефлексия по поводу

творческого процесса, которая незнакома ни древности, ни средневековью, но

столь характерна именно для нового времени.

Этот интерес к процессу творчества как к субъективному процессу в душе

художника порождает в эпоху Возрождения также и интерес к культуре как

продукту творчества прежних эпох. Если для средневекового миросозерцания

история есть результат совместного творчества бога и человека, а потому

смысл истории есть нечто трансцендентное, то, начиная с конца 15-16 вв. все

явственнее выступает тенденция рассматривать историю как продукт

человеческого творчества и искать ее смысл и законы ее развития в ней

самой, В этом отношении крайне характерен Вико, которого интересует человек

как творец языка, нравов, обычаев, производственного искусства и философии,

- одним словом, человек как творец истории.

Реформация.

В противоположность Возрождению Реформация понимает творчество не как

эстетическое (творческое) содержание, а как действие. Лютеранство, а в еще

большей степени кальвинизм с их суровой, ригористической этикой ставили

акцент на предметно-практической, в том числе и хозяйственной деятельности.

Преуспевание индивида в практических начинаниях на земле - свидетельство

его богоизбранности. Изобретательность и сметливость в введении дел

освящались религией и тем самым перенимали на себя всю нагрузку нравственно-

религиозного деяния.

Понимание творчества в новое время несет на себе следы обеих тенденций.

Пантеистическая традиция в философии нового времени, начиная с Бруно, а в

еще большей степени у Спинозы, воспроизводит античное отношение к

творчеству как к чему-то менее существенному по сравнению с познанием,

которое, в конечном счете, есть созерцание вечного бога-природы. Напротив,

философия, формирующаяся под влиянием протестантизма (в первую очередь

английский эмпиризм) склонно трактовать творчество как удачную - но в

значительной мере случайную - комбинацию уже существующих элементов: в этом

отношении характерна теория познания Бэкона, а еще более Гоббса, Локка и

Юма. Творчеству, в сущности, есть нечто родственное изобретательству.

Немецкая классическая философия.

Завершенная концепция творчества в 18 веке создается Кантом, который

специально анализирует творческую деятельность под названием продуктивной

способности воображения. Кант наследует протестантскую идею о творчестве,

как предметно-преобразовательной деятельности, изменяющей облик мира,

создающей как бы новый, ранее не существовавший, "очеловеченный" мир и

философски осмысливает эту идею. Кант анализирует структуру творческого

процесса как один из важнейших моментов структуры сознания. Творческая

способность воображения, по Канту, оказывается соединительным звеном между

многообразием чувственных впечатлений и единством понятий рассудка в силу

того, что она обладает одновременно наглядностью впечатлений и

синтезирующей, объединяющей силой понятия. "Трансцендентальное"

воображение, таким образом, есть как бы тождество созерцания и

деятельности, общий корень того и другого. Творчество поэтому лежит в самой

основе познания - таков вывод Канта, противоположный платоновскому.

Поскольку в творческом воображении присутствует момент произвольности, оно

есть коррелят изобретательства, поскольку уже в нем присутствует момент

необходимости (созерцание), оно оказывается опосредованно связанным с

идеями разума и, следовательно, с нравственным миропорядком, а через него -

с нравственным миром.

Кантовское учение о воображении было продолжено Шеллингом. По Шеллингу,

творческая способность воображения есть единство сознательной и

бессознательной деятельностей, потому что, кто наиболее одарен этой

способностью - гений - творит как бы в состоянии наития, бессознательно,

подобно тому, как творит природа, с той разницей, что этот объективный, то

есть бессознательный характер процесса протекает все же в субъективности

человека и, стало быть, опосредован его свободой. Согласно Шеллингу и

романтикам, творчество и, прежде всего творчество художника и философа, -

высшая форма человеческой жизнедеятельности. Здесь человек соприкасается с

Абсолютным, с богом. Вместе с культом художественного творчества у

романтиков усиливается интерес к истории культуры как продукту прошлого

творчества.

Такое понимание творчества во многом обусловило новую трактовку истории,

отличную как от ее античного, так и средневекового понимания. История

оказалась при этом сферой реализации человеческого творчества,

безотносительно к какому-либо трансцендентному смыслу. Эта концепция

истории получила наиболее глубокое развитие в философии Гегеля.

Философия марксизма.

Понимание творчества в немецкой классической философии как деятельности,

рождающей мир, оказало существенное влияние на марксистскую концепцию

творчества. Материалистически истолковывая понятие деятельности, элиминируя

из него те нравственно-религиозные предпосылки, которые имели место у Канта

и Фихте, Маркс рассматривает ее как предметно-практическую деятельность,

как "производство" в широком смысле слова, преобразующее природный мир в

соответствии с целями и потребностями человека и человечества. Марксу был

близок пафос Возрождения, поставившего человека и человечество на место

бога, а потому и творчество для него выступает как деятельность человека,

созидающего самого себя в ходе истории. История же предстает, прежде всего,

как совершенствование предметно-практических способов человеческой

деятельности, определяющих собой и различные виды творчества.

(Мы не можем согласиться с марксизмом в том, что главное в творчестве - это

предметно-практическое преобразование природного мира, а вместе с тем и

самого себя. Ведь тут, действительно, упускается из виду "сутевое" -

"инстинкт человечности" в индивиде. По Марксу выходит так, что уровень

человечности определяется уровнем развития производства материальных благ.

Мы считаем, что этот "инстинкт человечности" был осознан человеком и

человечеством где-то в первобытном обществе, ибо не зря тот же марксизм

утверждает, что основным способов управления древним человеческим

сообществом была мораль. Поэтому задача выживания человека и человечества

состоит в том, чтобы сознательно укреплять нравственное основание

человеческого бытия и оберегать его от увлечений тела и от абсолютизации

предметно-практической детерминанты Б.С.)

Зарубежная философия конца Х1Х - начала ХХ века.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18