точно также теснить и грабить народ для тех же

карманов и классов, только уже во имя народной

воли". Бакунин разоблачает буржуазную демократию.

"...народу,- пишет он в книге "Государственность и

Анархия ",- отнюдь не будет легче, если палка,

которою его будут бить, будет называться палкой

народною". Бакунин убежден: представительная форма

правления освящает деспотизм мнимой народной

волей. Философ-бунтарь предостерегает:

"...деспотизм не бывает так страшен и так силен,

как тогда, когда он опирается на мнимое

представительство мнимой народной воли".

Демократия основана на деспотизме "скрытом" и "тем

более опасном”. Для Бакунина всякая

государственная власть стремится увековечить саму

себя. Пороки власти распространяются на всех,

независимо от социального происхождения.

Перерождение вошедшего во власть пролетария

неизбежно. Теоретик анархизма предсказывает:

"работники, как только сделаются представителями

или правителями народа, перестанут быть

работниками и станут смотреть на весь чернорабочий

мир с высоты государственной; будут представлять

уже не народ, а себя и свои притязания на

управления народом".

"Притязания" же на "управление

народом" кроются в природе человека. "Кто может

усомниться в этом, тот вовсе не знаком с природой

человека," - заключает Бакунин. Он так же энергично

протестует против власти ученых. Причину возможного

деспотизма философ видит в экзистенциальных и

профессиональных качествах людей науки, ибо "ученый

уже по своему существу склонен ко всякому

умственному и нравственному разврату, и главный

порок его - это превозвышение своего знания, своего

собственного ума и презрение ко всем незнающим".

Эти качества, помноженные на обладание

государственной властью, приведут к тому, что "он

[ученый - Д.Ж.] сделается самым несносным тираном,

потому что ученая гордость отвратительна,

оскорбительна и притеснительней всякой другой. Быть

рабами педантов - что за судьба для человечества!"

Придя к власти, ученые будут управлять обществом в

соответствии со своими профессиональными навыками и

запросами. Это обернется для человечества

катастрофой: "Дайте им [ученым - Д.Ж.] полную волю,

они станут делать над человеческим обществом те же

опыты, какие, ради пользы науки, делают теперь над

кроликами, кошками и собаками". Далее Бакунин

рисует жуткую картину общества будущего, "которое

стало бы повиноваться законодательству, исходящему

из научной академии": "Такое общество было бы

обществом не людей, а скотов. ...Такое общество не

предпочло бы спуститься на самую низкую ступень

идиотизма". "Жизнь иссякла бы, а человеческое

общество обратилось бы в бессловесное и рабское

стадо. Управление жизни наукой не могло бы иметь

другого результата, кроме оглупления всего

человечества". Недоверие Бакунина к ученым вовсе не

означало презрения к науке вообще. Он был

поборником "всенародного образования". Бакунин

считал также, что ученые и в анархическом обществе

будут составлять определенную социальную группу,

ибо наука "останется одною из многочисленных

общественных специальностей", и "энциклопедических

голов ... будет очень немного". Но эта

специальность перестанет быть доступной только для

привилегированных классов и сделается достоянием

"всех лиц, имеющих призвание и охоту заниматься

ею".

Бакунин - враг всех форм

государственной власти. Бакунин - материалист и

коллективист. Огонь своей критики он обрушивает на

теорию свободного общественного договора,

принадлежащую французскому просветителю Ж.-Ж.Руссо.

Согласно этой теории, свобода и общество -

диаметрально противоположные понятия. Человек

самобытен и свободен только вне общества. Внешняя

необходимость - труд и война - заставляет индивида

"при помощи своего рода договора" объединиться с

себе подобными. При заключении же общественного

договора каждый индивид теряет часть своей свободы.

Бакунин восстает против рассуждений Ж.-Ж.Руссо.

Бакунин не имеет "намерения и малейшей охоты"

навязывать "нашему или чужому народу" какой бы то

ни было идеал общественного устройства -

"вычитанного из книжек или выдуманного". Народные

массы, "жаждущие освобождения", должны организовать

свои стихийные силы "вне государства и против

него". Бунтарь убежден: "народные массы носят в

своих более или менее развитых инстинктах, в своих

насущных потребностях и своих стремлениях,

сознательных и бессознательных, все элементы своей

будущей нормальной организации". Бакунин понимает:

"чтобы поднять целые народные массы", необходим

"общенародный идеал". Но искать идеал надо в самом

народе. Народ же может быть только тогда "счастлив,

свободен", когда, "организуясь снизу вверх, путем

самостоятельных и свободных соединений и помимо

всякой официальной опеки, но не помимо различных и

равно свободных влияний лиц и партий, он сам

создаст свою жизнь". Итак: вместо государства

должна быть "вольная организация снизу вверх

посредством новых союзов, - разнузданной

чернорабочей черни"; "вольный союз земледельческих

и фабричных рабочих товариществ, общин, областей и

народов”. Но какая сила дисциплинирует

"разнузданную чернорабочую чернь"? Ответ Бакунина

прост - самодисциплина. "При всей враждебности к

тому, что зовется дисциплиной, - пишет Бакунин, - я

признаю тем не менее, что известная дисциплина, не

автоматическая, но добровольная и продуманная,

прекрасно согласуемая со свободой индивидов,

необходима и всегда будет необходима, когда многие

индивиды, свободно объединившись, предпримут какую-

нибудь работу или какие-либо коллективные действия.

При таких условиях такая дисциплина ни что иное,

как добровольное и обдуманное согласование всех

индивидуальных усилий, направленных к общей цели".

В момент действия или в разгар борьбы роли должны

быть распределены в соответствии со способностями

каждого члена коллектива. "...одни управляют и

распоряжаются, другие выполняют распоряжения. Но

никакая роль не окаменевает, не закрепляется и не

остается неотъемлемой принадлежностью кого бы то ни

было". В самоуправляющемся коллективе распорядитель

- временная роль. Если кто и "возвышается", то лишь

для того, чтобы, "немного спустя, снова пасть

подобно морской волне, вечно возвращаясь к

спасительному уровню равенства". Власть

растворяется в самоуправляющемся коллективе и

делается "действительным выражением свободы

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19