вопросом вероучения". Булгаков считал, что "цель
социализма, понятая как осуществление социальной
справедливости, защиты слабых, борьбы с
бедностью, безработицей, эксплуатацией, - в такой
степени нравственно самоочевидна, что разногласие
может быть только относительно практической
целесообразности или осуществимости тех или иных
мероприятий"3.
Религия может побуждать людей не только к личному
благочестию и благотворительности, но и к честной
работе в "миру", к улучшению политической и
экономической систем, к доброжелательному диалогу
со всеми людьми доброй воли. Т.е. к активности в
той сфере, которую традиционная религиозность
полагает светской (религиозно нейтральной).
Булгаков высоко отзывается о протестантской
трудовой этике, легализировавшей активность
христианина в этой сфере, в своей статье
"Народное хозяйство и религиозная личность"
(1909).
В России по разным причинам религиозных
пробуждений не было, но сама идея "социального
Евангелия" примерно в то же время на маргинальном
уровне все же имелась. В конце XIX века ее
развивал В. Соловьев в качестве составной части
своего учения о "Богочеловечестве". Ранее
П. Чаадаев, говоря о влиянии христианства на
западную цивилизацию, имел в виду и ее социальный
аспект, хотя он и не говорил прямо о христианском
социализме.
XIX век был веком социального вопроса. Социализм
же становился безрелигиозным. Религиозность в
России все больше уходила на задний план, поэтому
русский коммунизм оказался атеистическим.
Интеллигенция в то время была увлечена новомодным
марксизмом. Прошел через него вместе с другими и
С. Булгаков, точно указав на самое слабое место
марксизма: неадекватную антропологию,
редуцирующую человека к социальному фактору,
представляющую человека функцией социальной
среды. Преодолев марксизм, он обретает новое
понимание идеализма, христианства, православия.
С. Булгаков мыслит христианскую актуализацию в
социальной сфере в духе аналогичных концепций
В. Соловьева. Так он писал в своем сборнике
статей "От марксизма к идеализму" (1903):
"Идеализм в России родился и стоит под знаком
социального вопроса и теории прогресса. Он нужен
его представителям не затем, чтобы уйти от земли
и ее интересов - на небо ли, или в «болото
реакции», или куда-нибудь еще, - но чтобы придать
абсолютную санкцию и тем непререкаемо утвердить
нравственные и общественные идеалы; поэтому он не
мирит с действительностью, а зовет к борьбе с ней
во имя абсолютного идеала. Между марксизмом и
идеализмом, при всей противоположности их в
области «теоретического разума», существует
поэтому значительная близость в сфере «разума
практического» , социальных стремлений и идеалов.
Идеалы социальной справедливости и общественного
прогресса, свободы и равенства, политического
либерализма и социального демократизма или
социализма с необходимостью вытекают из основных
принципов философского идеализма; они не только
не составляют монополии марксизма или какой-
нибудь другой доктрины, но лишь на этих принципах
и могут вообще обосновываться".
Вместо старого, изрядно одряхлевшего и
бессильного идеализма Булгаков предлагает
волевой, действенный идеализм как философско-
этическую проекцию универсально понятого
христианства, как глобального проекта. Такой
идеализм не отворачивается ни от материи, ни от
политики, а ставит задачу преображения этих сфер.
Вслед за Соловьевым, он называет себя
"религиозным материалистом", использует
методологию "критики отвлеченных начал". Одним из
таких начал является отвлеченный спиритуализм.
С. Булгаков, в духе В. Соловьева, убедительно
показывает нравственную обязанность христианина
отвечать не только за свою душу, но и за целое
общество.
Кроме того, старый добрый идеализм получил, по
мнению С. Булгакова, как бы новый импульс-
прививку от молодого энергичного марксизма. Он
называл марксизм "источником бодрости и
деятельного оптимизма, боевым кличем молодой
России, как бы общественным бродилом", "первым
горячим ручейком, растопляющим зимний лед". Это
новое понимание идеализма и религиозности,
просветляющих все сферы, и составило сердцевину
известного "нового религиозного сознания" начала
XX-го века.
Более того, С. Булгаков во многих работах
утверждает по-христиански понятый западный
правовой либерализм, в основе которого лежит
уважение к человеческой личности, сотворенной по
образу и подобию Бога.
С. Булгаков в 1905 г. жестко критиковал
современный ему капитализм. Он призывал к
общности имуществ, которая была характерна для
благодатно-анархического коммунизма первых
христиан. Но он решительно отвергал тотальную
якобы необходимую связь христианской экономики с
христианской общиной (по аналогии с церковным
хозяйством в монастырях). Признавая удачное
ведение хозяйства в некоторых монастырях,
Булгаков не мыслил экономическое устройство
России по типу монастырского. С. Булгаков говорил
не о "церковном (или клерикальном) социализме", а
об "экономическом социализме" для всех граждан
независимо от вероисповедания.
Булгаков понимал социализм как необходимое
условие для материального благоустройства людей,
называя такой социализм "нейтральным", понимая
его как "социальную технику", в противоположность
социализму "научному", как идеологизированной
псевдорелигии.
В статье "Неотложная задача" содержится проект
программы "Союза христианской политики" Завет
Христа (одеть нагих, накормить голодных,
заботиться об узниках) может быть решен только
посредством социального законодательства, с
помощью профсоюзов, кооперативов, объединений
трудящихся, посредством всего того, что на Западе
называют "христианским социализмом". Булгаков
определял "христианский социализм" как "социализм
во имя Богочеловечества" в отличие от марксизма
как "социализма во имя религии человекобожества".
В христианском социализме, по С. Булгакову, кроме
собственно социализма как техники социальной
справедливости, должен быть еще один очень важный
аспект, о котором много писал ранее В. Соловьев.
"Учением о Богосыновстве, об абсолютном
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
