Председателя Комиссии, оставался «спящей красавицей, к которой часто

обращались, но без ощутимого результата». По-видимому, решающее значение

для оживления европейской системы права в области прав человека имел допуск

к Суду частных истцов. С 1953 по 1983 г. в Комиссию было подано лишь 18

петиций от государств, тогда как частных исков было 10709[27]. Из 100

решений. вынесенных Европейским судом по правам человека с 20 апреля 1959

г. — дня первого торжественного заседания — по 1985 г., 98 касались

петиций, первоначальными авторами которых были отдельные лица.

Если сравнить загрузку Европейского суда по правам человека и

Международного суда, то поражает, насколько разница в числе рассматриваемых

дел объясняется именно доступом частных истцов к европейской системе защиты

прав человека. В отличие от работы Международного суда, объем которой в

течении десятилетий остается примерно одинаковым, деятельность Европейского

суда по правам человека стремительно расширяется. В 60-х годах Европейский

суд вынес лишь 10 решений, в 70-х — 26, в 80-х — 169, а за первые четыре

года нынешнего десятилетия — уже 243; это примерно в 20 раз больше в

среднем за год чем Международный суд.

Если Суд установит, что национальное право того или иного государства

не соответствует Конвенции, международное право обязывает это государство

изменить свое право. Однако Суд не полномочен менять внутригосударственное

право и не может указывать государству, как ему следует его изменить. Как

постановил Суд по делу Marckx в 1979 г., «именно представляющее ответ

государство, и только оно, должно принять меры, которые сочтет уместными

для обеспечения, чтобы его внутригосударственное право было единым и

последовательным». Такая свобода действий создает основания для сомнений,

что меры представляющего ответ правительства обеспечили полное соблюдение

государством Конвенции и решения Суда.

Особенности толкования международных договоров о правах человека

Хотелось бы сразу оговориться: толкование договорных норм о правах

человека не обладает каким-то автономным или неизвестным общему

международному праву инструментарием; установление нормативного содержания

того или иного права индивида в целом не выходит за рамки статей 31—33

Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Вместе с тем

особая природа международных “правозащитных” договоров, которая признана

как в доктрине, так и в практике международного права, не может не

преломляться и через их толкование: в частности, она требует от

интерпретатора придания решающего значения их объекту и цели, с возможным

игнорированием при этом иных средств и приемов толкования. Иначе говоря,

специфическая природа указанных договоров “сообщает” процессу их толкования

целевую ориентацию; достижение именно эффективной защиты прав человека

становится главным мерилом для “взвешивания” наиболее адекватной реализации

государством этих прав.

Таким образом, в основе толкования международных соглашений в области

прав человека лежит принцип эффективности. Он наиболее широко применяется,

— впрочем, это не нуждается в объяснении, — в рамках Страсбургского

правозащитного механизма. Европейская комиссия по правам человека и

Европейский суд по правам человека неоднократно подчеркивали, что

толкование Европейской конвенции о правах человека должно базироваться на

общих международно-правовых принципах толкования, но с обязательным учетом

особой природы Европейской конвенции и соответствующих правил Совета

Европы. Примечательно в этой связи следующее высказывание Европейской

комиссии в Golder case: “На вопрос о применении... обычно используемых

принципов толкования... к Европейской конвенции о правах человека следует

ответить только после того, как принять во внимание специфическую природу

Конвенции” . Европейский суд выразил эту идею более отчетливо: “При

толковании Конвенции нужно принимать во внимание ее особый характер как

договора для коллективного обеспечения прав человека и основных свобод.

Так, объект и цель Конвенции как соглашения, направленного на защиту

человеческой личности, требует толкования и применения ее положений таким

образом, чтобы сделать предусмотренные в ней гарантии практическими и

эффективными. Помимо того, любое толкование гарантированных прав и свобод

должно быть совместимо с общим духом Конвенции — документа,

предназначенного для поддержания и поощрения идеалов и ценностей

демократического общества”[28].

Применение принципа эффективности становится особенно необходимым в тех

случаях, когда толкованию подлежат нормы об одном и том же праве человека,

содержащиеся в различных международных договорах. Нередко при этом объем

защищаемых прав частично не совпадает. Думается, в таких случаях содержание

шире сформулированного права человека можно конкретизировать и дополнить

“за счет” аналогичного положения из другого договора. Сказанное можно было

бы проиллюстрировать на двух интересных примерах из практики Комитета по

правам человека.

Практика европейских органов особенно богата примерами динамического

толкования. Необходимо вместе с тем иметь в виду, что при динамическом

толковании должна быть соблюдена грань между судебным толкованием и

судебным нормотворчеством. Международные правозащитные органы не могут

зайти слишком далеко, чтобы ввести новое право, которое государства вовсе

не намеревались включить в то или иное соглашение. Тот же Европейский суд,

как мы убедились выше, не раз выводил из содержания того или иного права

“новые” обязательства, которые вряд ли бы стали “продуктом” традиционно

применяемого толкования. Обратимся еще к одному интересному примеру. Он

связан с применением статьи 6 Европейской конвенции в судебной практике

Австрии . Эта статья, inter alia, предоставляет индивиду право на то, чтобы

его иск, касающийся “гражданско-правовых прав и обязанностей”, решался

независимым и беспристрастным судом. Австрийская правовая система, как и

большинства континентальных европейских стран, характеризуется

разграничением частного и публичного права. Это разграничение обусловливает

разделение между судебными и административными властями и разделение

полномочий между судами, с одной стороны, и административными органами, с

другой. Когда Австрия стала участницей Европейской конвенции, она толковала

указанное положение в соответствии с вышеизложенной правовой традицией, в

том плане, что это положение гарантирует решение судами всех вопросов

гражданского и уголовного права, тогда как сфера публичного

(административного) права остается незатронутой. Однако Европейский суд в

своей практике стал придерживаться иной трактовки. Так, согласно

прецедентному праву Суда, все правоприменительные правомочия

административных властей, например, в области административных взысканий

или дисциплинарного производства, должны быть переданы судам в смысле

статьи 6 Европейской конвенции.

§2. Механизм международного контроля

Право человека на защиту своих прав в Европейском Суде.

Как предусматривается ч. З ст. 46 Конституции РФ[29], «каждый вправе в

соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в

межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны

все имеющиеся средства правовой защиты»

С точки зрения реализации положений ч. З ст. 46 Конституции РФ,

представляет наибольший интерес, в связи с вступлением в Совет Европы,

анализ Европейской Конвенции о защите прав и основных свобод человека[30],

где в первом разделе (ст. 2-13) содержатся права и свободы, подлежащие

международной защите, а среди прочих и свобода мирных собраний и

ассоциаций.

Перечень прав и свобод, закрепленных в Европейской Конвенции по защите

прав и свобод человека, расширен одиннадцатью протоколами.

Участие в Конвенции еще не означает участия во всех протоколах к ней

или одним из них. С другой стороны, присоединиться к протоколам может

только государство-участник Конвенции.

Процесс в Европейском Суде.

Механизм рассмотрения жалоб в соответствии с Европейской Конвенцией

постоянно совершенствуется и, в общем-то, неоднороден применительно к

различным государствам-участникам с учетом их присоединении к тем или иным

конвенционным процедурам. Следует заметить, что Протоколом №11 к Конвенции,

который был открыт для подписания 11 мая 1994 г., предусматривалось

создание единого постоянного Суда, призванного заменить существующий

контрольный механизм Конвенции.

Европейская конвенция о защите прав и свобод граждан предусматривает

два типа процедур контроля, за исполнением ее положений: рассмотрение

докладов и рассмотрение индивидуальных сообщений.

Рассмотрение индивидуальных сообщений проходит два основных этапа:

• определение приемлемости или неприемлемости жалобы, причем этот

вопрос может возникнуть на любой стадии изучения спора;

• решение вопроса по существу.

Основным контрольным органом, созданным Европейской конвенцией,

является Европейский Суд по правам человека.

Важно знать условия приемлемости рассмотрения индивидуальных жалоб в

Европейском Суде, так как при несоблюдении хотя бы одного из них жалобы не

подлежат рассмотрению и соответственно не подлежат международной защите.

Индивидуальное сообщение признается приемлемым* при соблюдении

следующих условий:

Государство, на которое подана жалоба, должно быть участником

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14