Отказ от подражания и обретение внутренней свободы
Снятие всех противоположностей типа "время-вечность", "субъект-объект",
"жизнь-смерть", "истина-ложь", "добро-зло"
Философские принципы чань вместе с их эстетическими выводами были
подхвачены в Японии, где с 11 в. чань развивалась на местной основе, в
результате чего была создана школа дзэн – японская разновидность чань.
Учение о человеке в Чань-буддизме
§1. Человек Хуэйнэна
1. Учение о Едином
Философская основа чань о человеке – учение о пустотном Едином как
бесконечной и бесформенной сущности всего существующего, пребывающего в
вещах, но не являющемся вещью. Человек осмысливается как одна из вещей, в
которой присутствует пустотное Единое.
Хуэйнэн утверждал: «Свойства сознания обширны и подобны пустоте. Все
миры Будды подобны пустоте, чудесная природа человека в своей основе
пустотна, поэтому нет ни одной вещи, которую можно обрести. Истинная
пустотность собственной природы также подобна этому… Однако пустота
содержит в себе и солнце, и луну, и все звезды и планеты, великую землю,
гору и реки, все травы и деревья, плохих и хороших людей, плохие и хорошие
вещи, Небесный Алтарь (т.е. рай) и ад, которые все без исключения находятся
(пребывают) в пустоте. Пустотность природы людей точно такая же…».
Поскольку вещи и люди признаются одинаково пустотными, наблюдаемые
различия или даже противоположности между ними считаются иллюзорными, т.е.
с точки зрения чань-буддизма относящимися только к видимости. Согласно
этому учению, до тех пор пока человек не осознал единую природу вещей, его
точка зрения на них остается ограниченной: он поддается видимости их
разнообразия. Постижение истины избавляет его от иллюзий. Он понимает, что
пребывал в заблуждении относительно природы вещей вообще и собственной
природы в частности.
Подобные представления родственны и буддизму и даосизму. Относительно
природы бытия между буддизмом и даосизмом есть определенное сходство, не
означающее, однако, совпадения. Между ними есть и различия. По даосизму,
бытие и небытие порождают друг друга, взаимно переходят друг в друга, не
останавливаясь на чем-то одном; в буддизме же бытие поистине есть небытие,
абсолютное успокоение, отсутствие движения и возвращения.
В буддизме слияние с Единым толкуется как затухание жизненных
проявлений и небытие. Чань, хотя и считается школой буддизма, здесь ближе к
даосизму, поскольку не ставит традиционной для буддизма задачи достижения
нирваны, отказа от всех желаний и обособления от мира, а скорее призывает
раствориться в мире, избавившись только от надуманных, эгоистических
желаний.
Хуэйнэн настаивал на том, что истинные сторонники чань не должны
гнушаться мирских дел. Уйти от мирской грязи не только невозможно, но и
само это стремление греховно, ибо разрывает сущностную связь человека с
окружающим миром. Означает ли это, будто чань признает достойными любые
поступки? Нет! Чаньская традиция различает деяния, направленные на
достижение суетных и корыстных целей, и деяния на основе естественности,
которые не связаны с жесткими ограничениями ни профессиональной
деятельности, ни ее форм. Их критерий – соразмерность, взвешенность.
Подобные действия получили название «недеяние» (увэй). Важно
подчеркнуть, что недеяние отнюдь не означат бездеятельность. Напротив,
человек сам, за счет собственных усилий поддерживает единство с окружающим
миром. Однако эти усилия не должны уводить его в сторону от дао – основного
пути слияния с Единым, а значит, должны исключать частные намерения.
Человек тогда действует спонтанно, как если бы не он определял свои цели, а
они сами естественно определялись.
2. Истина
Чтобы приобрести состояние уравновешенности, человек должен, согласно
чань-буддизму, постигнуть Истину. Как этого добиться? Через осознание
собственной природы, тождественной Единому, отведает Хуэйнэн: «Познать свой
изначальный дух и значит – узреть изначальную природу. Только просветленный
понимает, что изначально между ними нет различия, непросветленные же
погружены в бесконечный ряд перерождений». Постижение истины приобретает,
таким образом, индивидуальную окраску, но не требует усовершенствования
собственной природы. Человеческая природа изначально чиста и не нуждается в
улучшении.
Получается, что человеку не с чем бороться и не от чего освобождаться.
Ставить перед собой задачу поддерживать свою природу в чистоте означает
принимать «загрязнения» всерьез, а они иллюзорны! Важно другое – дать
возможность человеческой природе свободно и естественно проявиться. Для
этого нет необходимости ни в специальной практике, ни в систематизированном
знании. По мнению адептов чань, писанное учение, хоть и выполняет некоторые
функции, например ознакомительную, не может сделать самого главного:
провести человека к Истине, ибо Истина – это не столько знание в
познавательном смысле, сколько особое состояние человеческой души (в
китайской традиции это именуется «просветленным сердцем»). Человек
испытывает чувство единения «со всей тьмой вещей», переживает
опустошенность в смысле слияния с пустотным Единым, отсутствия грани между
собой и миром, невыделенности из него.
Поскольку истина – слияние с Единым, которое, в свою очередь, не
обладает качествами, Истина не может быть выражена или описана словами. Ее
можно лишь обозначить словом, намекнуть на ее присутствие. Выявлять истину
придется окольным путем. Вот один из советов Хуэйнэна: «Когда вам зададут
какой-либо вопрос, отвечайте на него отрицательно, если в нем имеется какое-
нибудь утверждение, и наоборот… Если вас спросят о «профане», то скажите
что-нибудь о святом, и наоборот… И тогда из соотнесенности и
взаимозависимости двух противоположностей можно будет постичь учение о
«середине»».
Так как Истина с познанием не связана, то неизвестно когда она
приходит, но мгновенно и непосредственно. Человек может заниматься обычным
делом, когда неожиданно выявится его подлинная связь с природой Будды.
Человек в состоянии стимулировать озарение. Чань-буддизм поощряет
медитацию, цель которой – дисциплинировать ум, научить человека видеть
необычное в повседневном, стать независимым от привычного мира вещей. Такая
медитация не требует сидения в ритуальной позе, любые дела для нее не
помеха; правда, нет и уверенности, что человек достигнет искомого
просветления.
3. Просветление
Просветление, как его понимают сторонники чань, подобно просветлению в
традиционном буддизме, но есть и важные отличия от него. Если
ортодоксальный буддизм считает нирвану идеальной и конечной целью
человеческих устремлений, то чань-буддизм, развивая традицию даосизма,
видит цель в том, чтобы человек, переживший просветление, продолжал жить в
новом качестве. Получается, что это скорее всего средство для полноты
бытия, в котором человек выступает полномочным представителем Единого,
выражает его, а не себя как обособленное существо. Здесь мы сталкиваемся с
представлением о самосовершенствовании как ограниченном процессе: Истина
достигнута, и наступает время истинных деяний.
§2. Учение Чань в искусстве
Представления чань (дзэн) о человеке и его сущностном единстве с миром
оказали серьезное воздействие на искусство стран Дальнего Востока. Особое
значение для искусства, находящегося под влиянием чань (дзэн), имеет
воспринятый им от даосизма метод увэй (недеяние). Суть его в том, чтобы
художник проник в объект изображения до полного слияния с ним, и тогда
художник работает без усилий: не он изображает предмет, а предмет как бы
сам изображается с помощью художника. Для него нет и не может быть задачи
выразить себя в обособленности от предмета. Передать свое состояние он
может только в единстве с ним: «Когда Юй-кэ пишет бамбук, он сосредоточен
на бамбуке, а не на себе. Но он передает в бамбуке чистоту и благородство
своей души».
Таким образом, своеобразие представление школы чань (дзэн) об
индивидуальности проявляется в том, что художник должен выразить Единое
через единичное.
Принципы чань (дзэн) оказали колоссальное воздействие на духовную
культуру стран Дальнего Востока, а с конца 19 – начала 20 в. начали влиять
и на европейскую культуру. Особую популярность приобрела идея чань (дзэн) о
художественном творчестве как спонтанном процессе, основанном на
своеобразном равноправии художника и изображаемого им предмета, на слиянии
художника с материалом, при котором достигается естественность его манеры
изображения. Для современного деятеля в области литературы и искусства это
положение предстает как утверждение свободы творчества, упрочение гуманизма
и демократизма в искусстве, равно противостоящему и массовому искусству с
его заниженными эстетическими требованиями, и тоталитарному искусству с его
обезличиванием и жестким диктатом по отношению к художнику.
Человек и природа
Проблема человека в древнекитайской философии возникает вместе с
философией и на каждом этапе развития древнекитайского общества решается
как проблема развития отношений человека к человеку и человека к природе.
Наиболее концентрированно она выражена в поиске мировоззренческо-
познавательной позиции людей, в определении места и функций человека в мире
и критериев познания себя и природы в исторической взаимосвязи.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
