принципу рефлексии.
Художник и материал сначала выступают как «разные», как динамически
связанные, но, вступая в отношение, на границу друг с другом, и являясь
друг для друга «иным», они начинают «рефлексировать в иное»41, т.е.
возникает некое нематериальное бытие, которое идеально.
Именно такие субъект-объектные отношения по многим своим признакам
подходят под рабочее определение игры (приведем лишь несколько пунктов):
1. очевидно, что в процессе творчества возникает некая искусственная
реальность как между художником и материалом, так и в результате их
взаимодействия (произведение искусства);
2. из текста Гегеля можно вычитать, что именно деятельность, которая не
по заказу, а по свободному желанию художника будет продуктивна, т.е. налицо
обязательность «свободной деятельности»,
3. также очевидны взаимоотношения, т.е. наличие того, кто играет и того,
с кем (с чем) играют.
4. Художник стремится «проявить себя на нем», т.е. проявить себя через
иное, явить свою сущность через материал.
Бытие игры, как идеального процесса, как отношения – нематериально, т.е.
идеально.
Итак, подведем итог: игра у Гегеля с одной стороны отождествляется, как
и у Канта, с искусством, как «приятная игра», как незаинтересованное
удовольствие, нечто незначительное, недостойное научного рассмотрения.
С другой стороны, определив отношения художника и материала как игру,
как субъект-объектные отношения и рассмотреть их с помощью теории
рефлексии, то тогда раскрывается особое понимание взаимоотношений в
искусстве.
В третьих, - и это основной наш вывод,- отталкиваясь от гегелевского
принципа «все, что существует - существует в отношении», а «Отношение» по
многим признакам схоже с игрой, то всё, что «есть», т.е. все, что
наличествует, обладает «бытийностью» - существует в игре. И таким образом,
игра обладает глобальным онтологическим статусом.
§ 3. Ф. Шлегель
Шлегель (Schlegel) Фридрих (1772 - 1829) – немецкий философ, писатель,
языковед, один из наиболее ярких теоретиков романтизма. Вместе с братом А.
В. Шлегелем основал йенский кружок немецких романтиков и выпускал наиболее
известный романтический журнал «Атенеум».
Категория игры у Шлегеля имеет принципиально другой характер, т.к
романтики во многом отличались от философов–классиков и во всем
противопоставляли свои концепции.
Так, идеи о том, что наука, эксперименты мешают понимать природу, лишают
Дух «свободного парения» напрямую противоречат классическому пониманию
жизни, основанной на рассудочных утверждениях, мощи человеческого разума и
вере в прогресс.
В творчестве Ф. Шлегеля можно выделить три аспекта, связанных с
категорией игры.
Во-первых, сами тексты очень афористичны и представляют собой игру слов,
понятий, образов. Как сказал Шиллер о произведениях Ф. Шлегеля: «..это верх
бесформенности!» .
Во-вторых, необходимо погрузиться в контекст эпохи, определить специфику
романтического мироотношения, чтобы проявить игровую доминанту в этом
отношении.
Итак, романтизм отличает «принципиально новое мироощущение человека,
направленность всего пафоса на индивидуальное, на чувства, на
созерцание».42
Именно направленность на индивидуальное, на субъективное, на внимание к
своему Я и обусловливает игровое отношение:
o это создание своего, искусственного мира, пусть изнутри
собственного Я;
o адогматичное отношение к миру – только так, «как устраивает меня»;
o поиск идеала в свободе;
o создание собственной системы ценностей, т.е. своих правил;
o постоянный поиск средств самовыражения.
«Наиболее полно проблема выражения реализует себя в так называемой
романтической иронии. Иронический дискурс - своего рода опознавательный
знак романтизма».43
Шлегель писал: «В иронии все должно быть шуткой и все должно быть
всерьез. В ней содержится и она вызывает в нас чувство неразрешимости
противоречия между безусловным и обусловленным, чувство невозможности и
необходимости полноты высказывания…»44
«Ирония – постоянное самопародирование, притворство. Уход в иронию –
попытка вырваться из пространства общезначимости, нормы, повседневности в
мир чистой свободы»45 – как раз то мироотношение, которое было свойственно
романтикам.
Произведения Шлегеля полны самоиронии – особенно это вычитывается в
основных его критических лекционных статьях - «История европейской
литературы» и «История древней и новой литературы».
Шлегель постоянно противоречит себе, отвергает то, что было заявлено
раньше.
Шлегель доказывает какой-либо тезис, подтверждает это различными
научными доказательствами, а потом спустя какое-то время отрицает его.
Так, в работе «Об изучении греческой поэзии» Шлегель с восхищением
пишет о культуре греков, считает ее способной обновить моральный и
общественный климат эпохи через возвращение к объективной красоте.
«Естественная» и «цельная» античная культура представляет собой свободное и
гармоническое развитие всех природных задатков человека.
«Главная цель греческого искусства – красота, которой подчинен всякий
дидактический, исторический, философский интерес»46.
Греческие поэты для Шлегеля - символ подлинного искусства. Он не
устает повторять, что Эсхил, Софокл, Аристофан, Пиндар, Гомер представляют
совершенные виды греческой поэзии, «золотой век» греческого вкуса.
«Греческий миф представляет собой самый определенный и нежный язык
образов для выражения всех вечных желаний человеческой души со всеми ее
удивительными и необходимыми противоречиями, малый завершенный мир
прекрасных предчувствий творящего детского разума. Поэзия, песня, танец и
общение — праздничная радость составляла те дружественные узы сообщества,
которые соединяли людей и богов. И, действительно, подлинно божественное —
чистейшая человечность — составляло смысл их сказаний, обычаев и особенно
празднеств, предмет их почитания. В пленительных образах греки чтили
свободную полноту, самостоятельную силу и закономерное согласие»47.
Позже, в работе «История европейской литературы», Шлегель говорит
абсолютно противоположное: «В целом греческая культура чересчур была
рассчитана на низшие способности. Поскольку дух как самое благородное в
человеке, отличающее его от всех других созданий, должен быть развит прежде
всех других способностей, греческую культуру с полным основанием можно
назвать неполной и односторонней»48.
Тот же принцип самоиронии, самопародирования мы можем заметить при
выстраивании иерархии литературных жанров.
В-третьих, обратимся теперь к другому аспекту игры. Как говорилось выше,
романтики очень ценили индивидуализм, у них был распространен культ
гениальной личности, относящейся к миру без условных моральных принципов, и
Ф. Шлегель считал такой личность своего современника, писателя Георга
Форстера.
Обратимся непосредственно к тексту.
Статья Ф. Шлегеля «Георг Форстер» - произведение первого периода
творчества философа. Именно в этом периоде он берется за создание
эстетической теории - это первый шаг к замышленной им «эстетической
революции», призванной обновить моральный и общественный климат эпохи.
Носителем новой культуры выступает у Шлегеля многосторонняя, целостная,
открытая всему миру свободная личность.
В статье «Георг Форстер» (1797г.) образцом классического писателя у
Шлегеля впервые выступает современный прозаик – «общественный писатель»,
«гражданин мира», проникнутый духом «свободного поступательного движения»,
«общительности», универсальности. Его сочинения затрагивают «всего
человека», а не только отдельную его способность.
Именно в этой статье, посвященной современному Шлегелю писателю – Георгу
Форстеру – философ указывает, как нужно строить отношения с миром, чтобы
быть человеком, на которого возлагает надежды Германия.
Георг Форстер является для Шлегеля одаренной личностью, и именно такая
личность, по мнению исследователя Ю. Попова49, относится к миру через игру.
Итак, обратимся непосредственно к тексту философа.
По Шлегелю, Георг Форстер, «полон …духом свободного поступательного
движения»50.
Шлегель часто подчеркивает именно свободу в отношении к миру.
Слова «свобода», «свободный» применяются для описания различных
особенностей этого писателя.
Шлегель пишет, что «Оковы, стены и запруды существовали не для этого
свободного ума»51.
Георга Форстера отличает «свободное стремление и широкий кругозор»,
«открытая восприимчивость, незаурядный аналитический ум и постоянное
стремление к бесконечному».52
Все его сочинения наполнены духом: «Как во всем остальном, так и в
этом бесполезно искать в сочинениях Форстера слово и букву, лишенные
духа»53.
Как настоящий творческий человек, как индивидуальность и Георг Форстер
живет своей жизнью, внимателен к своим состояниям и не обращает внимания на
государство (романтики вообще были асоциальны): «нет ничего более чуждого
его уму и сердцу, чем учение, согласно которому разумный властитель может
понуждать своих подданных становиться счастливыми по его произволу. Самым
святым он считает свободную волю отдельных граждан как необходимое условие
их нравственного совершенствования»54.
С особым трепетом Шлегель говорит о литературных произведениях Георга
Форстера, ибо, литературный текст – это тоже игровое пространство и если
начать выяснять, так ли все было на самом деле, как пишет Форстер, то
призрачный, зыбкий мир игры не вытерпит такого отношения и ускользнет от
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
