раз, побуждаемый как непосредственным интересом, так и нуждами своей
философской системы. Уже в юношеском фрагменте «Любовь и религия» он
начинает категориальную обработку этого понятия: человеку свойствен раскол
между желаниями и действительностью, и этот раскол преодолевается
«позитивностью» любви, чудесная сила которой равноценна религиозной. В
другом неоконченном наброске— «Любовь» (1798) молодой Гегель продолжает, но
несколько по-другому выявлять диалектику противоречий, свойственную этому
явлению и его понятию. Субъект, согласно Гегелю, ищет любви самоутверждение
и бессмертие, а приближение к этим целям возможно только тогда, когда
объект любви достоин субъекта по своей внутренней силе и возможностям и в
этом смысле ему «равен». Вот тогда любовь обретает жизненную мощь,
становится сама проявлением «Жизни»: реализуя влечение, любовь стремится к
овладению и господству, но тем самым преодолевает противоположность
субъективного и объективного, возвышается к бесконечному.
Во второй половине XIX в. нашумела 44-я глава второго тома (1844)
главного труда немецкого философа Артура Шопенгауэра «Мир как воля и
представление». Глава эта называлась «Метафизика половой любви», и в ней
охваченный чувством любви человек изображался слепой марионеткой во власти
космического начала — Мировой Воли. Она использует людей как покорные
орудия — средства, которых фантом любви заставляет продолжать человеческий
род. Все остальное — индивидуальная избирательность в любви, видящая все в
радужном свете страсть и верящая только в худшее ревность, вообще вся
широкая гамма чувств и настроений,— все это представляет собой лишь
маскировку, скрывающую лицемерно ту «истину», что любовь — это лишь
коварная ловушка природы, а все остальное — только обманчивая надстройка.
Впрочем, Шопенгауэр заявлял, что человек в состоянии преодолеть и
слепоту биологического устремления, и эгоизм расчетливой меркантильности
при том условии, что он преобразует половое чувство в сострадание, а его —
в чувство всечеловеческого альтруизма. В понимании Шопенгауэра субъекты
альтруистической любви должны «забыть себя», растворив свою волю в
императиве морального самоподавления, а затем ее полностью умертвить. В
конце концов, отомрет и любовь в любом ее виде, и все погрузится в нирвану.
Согласно Ницше, любовь всегда эгоистична, альтруизм невозможен, его
соучастие в любви противоестественно. В этом смысле любовь и мораль
исключают друг друга, любовь оказывается «по ту сторону добра и зла». Если
одухотворенность и возможна в любви, то это лишь одухотворенность
чувственности в смысле ее острой осознанности, «пронзительности». Так как
любовь есть способ самоутверждения Воли, то она проявляет себя не только
как любовь к существу противоположного пола, но и как любовь к жизни вообще
и любовь к власти особенно. Но эти два последние измерения присутствуют и в
половой любви как стремление к преодолению налично существующего, как
желание победить партнера в любви, сломать его и подчинить себе. Преодолеть
существующее — значит преодолеть и свое прежнее существование: любовь
способствует жизненному творчеству, но также и отрицанию уже существующей
жизни, так что она оказывается преамбулой смерти, вводит на ее порог.
Эта своеобразная диалектика жизни и любви в воззрениях Ницше была
усилена его рассуждениями о ступенях любви в ее развитии. Эти ступени
выстраиваются им в определенную последовательность на основе резкого
противопоставления любви женской и мужской. В них обеих есть моменты
самосохранения и самоотрицания, но проявляются они совсем по-разному: в
первой побеждает желание подчиниться, вторая стремится господствовать, а в
обоюдной любви соединение этих двух противоположных по качеству тенденций
порождает во внутреннем мире партнеров хаос и диссонанс импульсов,
торжества и растерянности, дружественности и ненависти, восхищения и
презрения. Выходя за собственные границы, любовь возвращается к своим
иррациональным биологическим первоосновам.
Сущность любви – тема философского размышления
В этике с понятием любви связаны интимные и глубокие чувства, особый
вид сознания, душевного состояния и действий, которые направлены на другого
человека, общество и т.д. Сложность и важность любви продиктованы тем, что
в ней сфокусированы в органическом соединении физиологическое и духовное,
индивидуальное и социальное, личное и общечеловеческое, понятное и
необъяснимое, интимное и общепринятое. Нет такого развитого общества и нет
такого человека, кто не был с ней знаком хотя бы в малой мере. Более того,
без любви не может сформироваться моральный облик человека, не происходит
нормального развития.
Страсть любить, отмечает в книге «Искусство любить» американский
социолог Э. Фромм, это самое существенное проявление человеческих
положительных, жизнеутверждающих влечений. «Любовь – единственный
утвердительный ответ на вопрос о проблеме существования человека». Однако,
продолжает он, большая часть людей не способна развить ее до адекватного
уровня возмужания, самопознания и решимости. Любовь вообще – это искусство,
требующее опыта и умения концентрироваться, интуиции и понимания, словом,
его надо постигать. Причиной того, что многие не признают этой
необходимости, являются, по мнению Фромма, следующие обстоятельства: 1)
большая часть людей смотрит на любовь с позиции «как быть любимым», но не
«как любить», не с позиции возможности любви; 2) представление, что
проблема в самой любви, а не в способности любить; 3) смешиваются понятия
«влюбленность» и «состояние любви», в результате чего доминирует
представление о том, что нет ничего легче любви, в то время как на практике
это совсем иначе. Чтобы преодолеть это состояние, надо осознать, что любовь
– искусство (равно как человеческая жизнь вообще), что его необходимо
постичь. Прежде всего, надо понять, что любовь нельзя сводить только к
отношению между противоположными полами, мужчиной и женщиной. Любовью
отмечена вся человеческая деятельность во всех ее проявлениях (любовь к
труду, родине, удовольствиям и т.п.), более того, любовь может быть
побудительницей этой деятельности, ее стимулом, источником энергии. «Любовь
становится более плодотворной от наших внутренних переживаний, - пишет Х.
Ортега-и-Гассет, - она рождается во многих движениях души: желаниях,
мыслях, стремлениях, действиях; но все то, что прорастает из любви, как
урожай из семени, еще не сама любовь; любовь – это условие, чтобы названные
движения души проявились». Поэтому в каждую эпоху выделились разные виды и
аспекты любви, делались попытки систематизировать формы ее проявления,
расположив их по мере значимости и смыслу.
Концепция любви у Платона была первой попыткой раскрыть сущность
«чистой» любви, понять и осмыслить то, что отличает эту сторону
человеческой жизни от физиологического инстинкта, чувственного
удовлетворения. Половой инстинкт отличается от любви тем, что он
соответствует нашей психофизиологической организации, зависит от нашей
чувственности, а его интенсивность - от степени нашей насыщенности. Половой
инстинкт легко удовлетворить, и его монотонное повторение вызывает лишь
утомление.
Любовь же – другая сторона человеческой жизни, она не сводится к
удовлетворению нашей чувственности, так как вызывает не чувство утомления и
пресыщения, а радость, восторг от бесконечного обновления. Она, как и
человек, открыта для бесконечности и по сути своей антипрагматична. Любовь
преодолевает не только ограниченность человека на пути к совершенству,
истине, но и делает его понятнее другому человеку.
Фромм подчеркивает значение любви как страсти, преодолевающей
отчуждение между людьми, порожденное чувством стыда, вины или волнения.
«Без любви человек не мог бы просуществовать ни дня». «Возмужавшая любовь –
условие, при котором сохраняется целостность, единство, индивидуальность
каждого. Любовь – активная сила человека, это сила, пробивающая стены,
отделяющие одного человека от другого, и объединяющая его с другими: любовь
помогает человеку преодолеть чувство изоляции и одиночества, одновременно
он может остаться самим собой, сохранить свою индивидуальность. В любви
реализуется парадокс – два существа становятся одним, и одновременно их
двое». Любовь, продолжает Фромм, не пассивное, а активное действие,
«состояние, в котором любишь», но вовсе не влюбленность. Любовь связана с
отдачей, а не восприятием. Самая главная сфера отдачи – царство гуманизма,
в котором человек отдает себя, часть своей жизни (не всегда это означает
приносить в жертву жизнь): радость, понимание, задачи, юмор, интересы и
т.д. Отдавая эту часть своей жизни, подчеркивает Фромм, человек обогащает
другого, углубляет смысл своей жизни, углубляя смысл жизни другого.
Возможности любви зависят от степени развития личности и предусматривают
достижение состояния творчества, в котором человек побеждает зависть,
самолюбование, властолюбие, приобретает сознание своей силы, уверенность в
своих силах при достижении цели. В той мере, в какой у человека не хватает
этих качеств, он боится отдать себя, то есть боится любить. Об активном
характере любви, продолжает Фромм, говорят и следующие ее элементы:
- забота как активное отношение к жизни и благосостоянию того, кого
мы любим, труд на пользу других;
- отзывчивость как готовность «отозваться» на призыв другого, просьбу
и т.п.;
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
