Если в 1997 г. было зарегистрировано 1535 террористических преступлений, то в 2000 г. — 4167 аналогичных преступлений. Даже неполные данные о совершенных преступлениях подтверждают тенденцию роста общественной опасности политического экстремизма.
Повышенная опасность политического экстремизма связана с расширением его географии на территории страны. Этому способствовал главный очаг терроризма, созданный антиконституционными силами в Чеченской Республике при поддержке международного терроризма.[26] Эти силы стремились перенести террористическую деятельность не только на территорию сопредельных субъектов Федерации Юга России, но и центральных регионов (например, террористические акты в Москве).
Для политического экстремизма Юга России характерна устойчивая тенденция слияния экстремизма с организованной преступностью. Об этом свидетельствует уровень преступности в Южном федеральном округе, это примерно 340 тыс. преступлений в год.[27] Слияние экстремистов с организованной преступностью происходит на основе взаимной заинтересованности. Наиболее стабильный характер данный процесс получил на территориях с затяжными межнациональными конфликтами — Осетии, Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Преступные общества поддерживают радикальных сепаратистов и религиозных экстремистов для срыва антикриминальных мероприятий властей. Экстремистские организации стремятся к сотрудничеству с организованной преступностью для получения финансовой, материально-технической помощи, участия в криминальном бизнесе.[28] Усиливает общественную опасность политического экстремизма на Юге России рост уровня организации экстремистских структур. У активных и устойчивых по времени экстремистских формирований эта структура дифференцирована. Она включает в себя системы тылового обеспечения, каналы поступления оружия, финансовых и материально-технических средств внутри страны и извне; использование современных электронных средств связи; пропаганду экстремистской идеологии для расширения социальной базы организации.
На Юге России росту общественной опасности политического экстремизма способствует сохранение низкого уровня жизни населения в очагах межнационального напряжения. Если средний доход одного россиянина в конце 1998 г. был 900 руб. в месяц, то на Северном Кавказе он колебался от 300 руб. в Ингушетии до 600 руб. в Краснодарском крае.[29] Массовая безработица, показатели которой самые высокие на Северном Кавказе, побуждает заниматься полулегальным и криминальным бизнесом. За первое полугодие 1999 г. при снижении реальных доходов населения на 24% товарооборот вырос на 8%.[30] Такой разрыв объясняется вовлечением населения республик в теневую экономику — игорный бизнес, нелицензированное производство водочных и коньячных фальсификатов, производство нефтепродуктов, торговлю наркотиками, оружием. Расширение теневой экономики означает расширение социальной базы политического экстремизма, поскольку он, как и криминальные структуры, заинтересован в нефункциональности правоохранительных институтов.
Таким образом, в 90-е гг. на Юге России обозначилась тенденция повышения общественной опасности политического экстремизма. Главной сущностной чертой данной тенденции является расширение практики и географии терроризма. Повышение общественной опасности политического экстремизма было вызвано антиконституционным режимом Чечни, соединением экстремизма с организованной преступностью, сохранением очагов межнациональной напряженности. Вследствие роста безработицы и теневой экономики произошло расширение социальной базы политического экстремизма.
В основе кровопролитного противостояния "Россия — Чечня" лежит, прежде всего, борьба за политический статус Чечни. Данная конфронтация вызвана как объективными историческими причинами, так и серией стратегических просчетов со стороны Кремля в его кавказской политике. Именно в Чеченской республике "ельцинская" политика свободной федерализации ("Берите столько суверенитета, сколько хотите!"), а в практическом отношении неуправляемый процесс конфедерализации Российского государства в условиях идеологического вакуума, получила свое максимальное развитие. Стремительный демонтаж светских институтов управления и власти, введение шариатских законов, - стали результатом национального самоопределения чеченцев. При молчаливом согласии Федерального Центра происходило формирование "нового чеченского социума" под лозунгом: "Свободная Ичкерия". Появление новых лидеров и политических группировок, одновременный передел власти и собственности в республике в считанные мгновения разрушил фундаментальные основы чеченского общества, утвердив основным законом Чечни - закон силы, надолго отодвинув при этом формирование гражданского общества.[31]
Сегодня Чечня предстает перед нами в качестве т.н. "криминальной республики". Экономическое воспроизводство здесь заменено квазихозяйственными формами активности, а тейповая принадлежность является определяющей в процессе межличностных и политических отношений.[32] Единое централизованное управление отсутствует. Властные полномочия отправляют полевые командиры, которые представляют политическую, управленческую элиту, определяя стратегические цели и задачи развития республики. Очевидно, что для последних факт независимости Ичкерии - есть неизбежный атрибут физического существования. Поэтому использование любых форм противодействия Федеральному Центру (вооруженное противостояние, террористическая деятельность, идеологические диверсии, активная эксплуатация исламского фактора и т.п.) оценивается ими как средство выживания. В обществе, где утверждается возможность решать все политические, социальные и экономические проблемы только при помощи насилия, всегда появляются структуры (кланы), готовые эти возможности реализовать. Постоянно находясь в экстремальных условиях, они заинтересованы в регулярном воспроизводстве данной ситуации.
С другой стороны, за несколько лет "независимости" в Чечне выросло поколение, которое практически не знает русского языка, не получило образования и ничего не умеет делать, кроме как держать оружие в руках, и не представляет себе иного существования, только в борьбе за суверенитет, сободу Ичкерии против агрессивной России.[33]
Следует отметить еще один немаловажный фактор поступательного развития чеченского конфликта, а именно: стремительную исламизацию политических отношений, которую многие ученые и аналитики связывают с появлением ваххабитского движения на Кавказе. Основываясь на теории т.н. "наступательного джихада" (право вести борьбу как против неверных, так и за чистоту ислама среди мусульман), ваххабиты очень быстро ассимилировались в республике. Выступая против светского режима Москвы, и являясь более организованными и сплоченными, они моментально приобрели многочисленных сторонников и превратились в серьезную религиозно-политическую силу.[34] Необычайной популярности ваххабитских идей способствовали как общая слабость институтов традиционного ислама (отметим, что сам традиционный ислам исторически не всегда был лоялен к российской власти), так и мощная внешняя ресурсная поддержка.
Перспектива образования Чеченского исламского государства является сильным раздражителем для Москвы, сам факт постановки вопроса о политической независимости Ичкерии воспринимается негативно, особенно в условиях взятого Кремлем курса на восстановление централизованного государства и укрепления вертикали власти. Получение Чечней суверенитета ставит под сомнение дееспособность российской политической элиты, ее компетентность. Кроме того, здесь может возникнуть опасный прецедент, угроза повторения чеченского варианта каким-либо другим субъектом Российской Федерации.
Выбранная Федеральным Центром политическая линия в отношении мятежной республики основывается на варианте силового решения конфликта. Основные цели: уничтожение военизированных отрядов сопротивления, формирование прокремлевских структур и институтов управления. Вероятно, Москва до сих пор не имеет серьезной программы урегулирования чеченского кризиса. Поэтому суть проблемы — непосредственное урегулирование конфликта - отодвигается на второй план. Россия пытается посредством демонстрации силы представить себя центром по борьбе с международным терроризмом, восстановить свое могущество и влияние на Кавказе и Центральной Азии.
На фоне военной операции в Ичкерии происходит рост антикавказских настроений в России, что отнюдь не настраивает Кремль на путь переговорного процесса. На уровне обыденного сознания Северный Кавказ и Чечня - в частности, воспринимаются как территория криминальных и антиконституционных сил, как угроза российскому государству и безопасности его граждан. Ко всему прочему, важно учесть, что фактическое поражение Федерального Центра в первую чеченскую кампанию сильно уязвило национальное самосознание русских.[35]
2.2. Международные аспекты чеченского конфликта
Одним из наиболее острых дестабилизирующих факторов, оказывающих влияние на обстановку в зоне чеченского конфликта, на перспективу его урегулирования является внешнее участие. Об этом говорят хотя бы факты финансирования чеченских сепаратистов рядом исламских международных организаций и участия в военных действиях наемников из стран Ближнего и Среднего Востока.
Рассматривая международный аспект чеченской проблемы, можно условно выделить два вектора влияния: геополитический и гуманитарный. Иными словами, внешнее воздействие подразделяется на "конструктивную озабоченность" происходящими событиями в Чечне и стратегию "выдавли вания" России из Кавказского региона.[36]
Сама Чеченская республика на сегодняшний день не представляет подлинного интереса в плане геополитического освоения территории для субъектов международного процесса. Исключение составляют разве что некоторые радикальные транснациональные мусульманские группировки, которые в силу своей природы стремятся к максимальной исламизации северокавказского региона. Чечня не занимает стратегического положения в рамках глобальной геополитики, не отличается наличием богатых полезных ископаемых в отличие от соседнего с ней Каспийского региона. В самые благополучные для республики годы здесь добывалось порядка 15-20 тонн нефти, а к 1991 г. добыча упала до 8-10 тонн.[37] Поэтому чеченская война если и представляет для каких-либо геополитических акторов выгоду, то только как средство решения строго определенных политических, экономических задач, как то:
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
