Чтобы выявить подтипы внешнего конфликтного менедж­мента, необходимо учитывать отношение конфликтующих сто­рон к особому исходу конфликта: является ли исход борьбы ре­зультатом добровольного или принудительного конфликтного менеджмента. Критерий «степени добровольности» уместен в изучении посредничества, на что обращают внимание юристы: «Посредничество в международной практике - одно из мирных средств разрешения международных споров. Посредничество может осуществляться по просьбе спорящих сторон или по собственной инициативе, но обязательно при согласии споря­щих сторон»[16] Признак «добровольности посредничества» является существенным. Он отличает посредничество от других форм вмешательства в конфликт третьей стороны.

     В ролях третьей стороны могут быть посредники, третей­ские судьи, судьи, полиция и армия. Все типы внешнего кон­фликтного менеджмента имеют миротворческий характер в том смысле, что они ориентированы на прерывность разру­шительного конфликтного цикла. Более обобщенное определение миротворчества сводится к вмешательству третьей стороны в конфликт, что означает вхождение в ситуативные отношения между лицами, группами или организациями в целях прекращения конфликта. Типы внешнего конфлик­тного менеджмента различаются степенью авторитетного вмешательства, властными компетенциями третьей стороны в принятии связующих решений. Поэтому не тождественны принудительное вмешательство третьей стороны (арбитраж, суд, репрессивное миротворчество) и посредничество.

     Принудительные решения разной степени отличают ар­битраж, суд и репрессивное миротворчество. Стратегии ар­битражного окончания экономических и споров этногрупп состоят в передаче спора на рассмотрение избранному или назначенному сторонами третейскому суду. Компетенция третейского суда основывается на предварительном соглаше­нии сторон. Однако стороны, передавая спор на рассмотрение третейскому суду, обязаны подчиниться решению последне­го[17]. В отличие от арбитража, суд, будучи органом государс­тва способен к принудительному осуществлению принятого решения[18]. Наконец, репрессивный миротворец использует силу полиции и армии в разъединении конфликтующих сто­рон и в подавлении конфликтных эпизодов. Притом, что суд и репрессивное миротворчество имеют свои стандарты оценки исхода конфликта, их объединяет ориентация на исход конф­ликта, в котором будут «победитель» и «побежденный».

      Посредничество в этническом конфликте является час­тью системы внешнего конфликтного менеджмента общества или сообщества. Оно имеет миротворческий характер и про­ектирует изменения хода конфликта в целях его окончания, минимизации деструктивных последствий насилия. Посред­ничество - это отношение между внешними предложениями помощи и конфликтующими сторонами, нуждающимися в ней и соглашающимися на вмешательство третьей стороны. При всей заинтересованности сторон в посредническом отно­шении, оно остается временным.

     Существуют разнообразные причины вовлечения тре­тьей стороны в посредническое управление этническим конфликтом. Третья сторона может вмешаться в конфликт по просьбе одного или обоих участников конфликта. Это вмешательство возможно по решению или просьбе других заинтересованных сторон, например, ООН, региональных организаций. Третья сторона может быть вынужденным посредником, поскольку конфликт угрожает ее стратеги­ческим интересам, например, вмешательство США в ара­бо-израильский конфликт, активность России в решении конфликтов на Кавказе и в Закавказье, или ради сохране­ния системы отношений, например, вмешательство феде­рального центра России в этнические конфликты субъектов Федерации.

     Но независимо от ситуативной причины, побуждающей третью сторону к посредническому вмешательству в конфликт, во всех случаях посредничество отличает добровольный характер отношений между третьей стороной и конфликту­ющими сторонами: стороны соглашаются на вмешательство третьей стороны, не обладающей властью диктовать исход конфликта.

     Посредничество отличает особый коммуникативный ме­ханизм влияния на изменение хода борьбы. Этим механиз­мом будут трехсторонние переговоры, способные привести к соглашениям между конфликтующими сторонами. На дан­ную черту посреднического управления конфликта обращает внимание Д.Т. Калашников.[19]

     Посредничество отличает проблемно-поисковый подход к конфликту. Термин «проблемно-поисковый подход» исполь­зуют исследователи, изучающие посредническое вмешатель­ство в этнические конфликты разного уровня.[20]

Часто проблемно-поисковый подход называют консульта­тивным. Но это, скорее, ролевая характеристика посредничес­тва в организации трехсторонних переговоров. Посредники в конфликтном менеджменте не могут быть беспристрастными экспертами. «Процесс посредничества в социальном конф­ликте, - отмечает КЗ.Г. Запрудскпй, - во многом зависит от позиции, которую занимает сам посредник, от его собственных интересов».[21]

Выбор посреднической позиции свидетель­ствует о заинтересованности этнических лидеров и организа­ций в компромиссном окончании конфликта.

     Итак, посредничество является видом конфликтного менедж­мента, направленного на окончание конфликта. Посредничество в этническом конфликте означает миротворческое вмешатель­ство третьей стороны в конфликтные отношения с их согласия, занятие переходной позиции между конфликтом и его оконча­нием. Компромиссный стиль и проблемно-поисковый подход к урегулированию конфликта на основе трехсторонних перегово­ров толерантности сторон и нахождения взаимовыгодных согла­шений отличает посредничество от принудительных решений этнических споров арбитражем, судом, репрессивной пацифика­цией. Посредничество направлено на предотвращение насилия в конфликте и восстановление устойчивой кооперации сторон.[22]

     Нормативные предпосылки посреднического вмешательс­тва в региональный этнический конфликт были созданы в конце XIX в. в период кризиса международного порядка, ос­нованного на балансе сил европейских мировых держав. В Га­агских конвенциях о законах и обычаях войны 1899 и 1977 гг. были определены основные правила посредничества: добро­вольность вмешательства в конфликт третьей стороны; трех­сторонние переговоры в целях поиска компромиссного реше­ния спора; содействие посредника решению спора и рекомен­дательный характер его предложений для конфликтующих государств.

     Организационные предпосылки посредничества в реше­нии регионального этнического конфликта были созданы под влиянием двух мировых войн. Исключительная жестокость войн вызвала оппозицию общественного мнения большинства стран к войне как легитимному средству внешней политики. Оппозиция воплотилась в международном праве, признаю­щем агрессию государства преступлением и оправдывающем войну только средством борьбы с агрессором. Были созданы универсальная организация коллективной международной безопасности - Лига Наций и затем ООН, а также региональ­ные межправительственные международные организации. Расширился круг участников посреднического управления региональным конфликтом. Третьей стороной могут быть представители отдельного государства, группы государств или международной организации.

Следовательно, в соответствии с нынешним международ­ным правом и организацией посреднического вмешательства в этнический конфликт, роль посредника могут выполнять представители государства, группы государств, региональ­ных межгосударственных организаций, ООН, а также пред­ставители общественных и международных общественных организаций.

      В этнических конфликтах, способных привести к войне, возрастает число иррациональных решений. Угрозы и конт­ругрозы мотивируются престижными соображениями, неже­ли трезвон оценкой соотношения сил. Рефлективное вмеша­тельство посредника направлено на освобождение восприятия конфликтной ситуации от этноцентризма и восстановление толерантности за счет поиска областей конвергенции инте­ресов. Стадиями рефлективной деятельности посредничества являются: 1) восстановление контакта конфликтующих сторон; 2) формирование доверия на переговорах путем совмес­тной диагностики конфликта и определение совпадающих позиций сторон.[23]

     Не все исследователи согласны с ограничением посредни­чества рефлективной деятельностью. Р.Г. Абдулатинов и А.В. Дмитриев рассматривают рефлективную и результиру­ющую функции посредничества фазами единого процесса урегулирования этнического конфликта.[24]

    В.А. Соловьев отмечает контролирующую функцию пос­редничества в период поствооруженного противостояния. Посредник контролирует договоренности «о поэтапной лик­видации последствий конфликта и переход к обычным взаи­моотношениям субъектов бывшего конфликта».[25] В условиях, после заключения мирных соглашений лидерами конфликту­ющих сторон, наблюдается дефицит доверия между этничес­кими организациями. Радикальная этноцентристская часть организации может использовать период переговорного про­цесса для подготовки к новой военной конфронтации. Поэто­му посредник осуществляет контроль за выполнением мир­ных договоренностей, ограничивающих конфликтогенные фактор]>). На материале урегулирования осетино-ингушского вооруженного конфликта 1992 г. В.А. Соловьев исследовал роль посреднических федеральных структур в «реконструк­ции постконфликтного пространства», то есть нормализации отношений между субъектами конфликта. Эта нормализация происходит постепенно, через осуществление комплекса по­литико-правовых, административных, силовых, социально-экономических мер, ведущих к межгрупиовой кооперации и толерантности.

Глава 2. Стратегия подавления политического экстремизма в Чеченской республике

     Стратегия подавления — это систематическое пресечение действий политического экстремизма в регионах посредством применения силы федерального государства. Тактика стратегии подавления представляет ситуативный способ противодействия экстремизму.

     В 90-х годах на Юге России наблюдается тенденция повы­шения общественной опасности политического экстремизма. Она обусловлена существованием многочисленных экстремист­ских структур, стремящихся к ослаблению конституционного строя РФ насильственными средствами, а нередко — его воору­женному изменению. С этой тенденцией связано увеличение масштабов ведения экстремистской пропаганды, особенно на националистической и религиозно-фундаменталисткой осно­ве. Главным показателем повышения опасности экстремизма для жизни личности, населения региона и Федерации остается рас­ширение практики терроризма. Об этом свидетельствует рост числа зарегистрированных на Юге России преступлений терро­ристического характера.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9