трансцендентальной диалектикой. Диалектикой как критикой рассудка и разума
в сверхфизическом применении разума.
После этого отступления, имеющего своей целью рассмотрение логики в
своем основном значении , я постараюсь перейти к рассмотрению второго
элемента чистого познания, а именно о логическом применении рассудка вообще
и чистых рассудочных понятий в частности.
Как пишется в введении к идее трансцендентальной логики: “наше
познание возникает из двух основных источников души: первый из них есть
способность получать представление (восприимчивость к впечатлениям), а
второй – способность познавать чрез эти представления предмет ” [3,154]. И
следовательно созерцание и понятия можно назвать началами всякого нашего
познания.
Итак сознание для Канта есть соотнесенность с аппаратом
трансцедентального анализа, т.е. сознание и есть наша способность применять
термины, которое есть в аппарате описания его в качестве познающего
субъекта. И когда Кант говорит о трансцедентальном единстве апперцепции, то
тем самым Кант говорит только о форме сознания. Представление “Я мыслю” не
содержит в себе никакого многообразия, никакого синтеза данностей
многообразия в объекте в представлении “Я мыслю” не осуществляется. В
представлениии “Я мыслю” содержится лишь указание на существование себя в
момент мышления. “Я мыслю”, это указание Кантом на способ размышления ,
который мы должны осоуществить, чтобы мыслить трансцедентно, чтобы иметь
образы трансцедентального сознания. Здесь скрывается определенная
сложность. Образы Трансцедентального сознания есть лишь в том смысле, в
каком есть подкрепляемая постоянным усилием конструкция "“"”и сознание моей
собственной активности направляемое единством “Я”. Когда есть схема
сознания своей собственной активности, есть и образы трансцедентального
сознания.
Способностью мыслить предмет чувственного созерцания обладает
рассудок. Рассудок следует прежде всего рассматривать как способность
формулирования и установления правил связывания в единстве чувственного
многообразия. Рассудок есть способность устанавливать правила и кроме этого
рассудок есть сам источник этих правил как таковых. Чистый рассудок есть
основание необходимости правил вообще. Негативная кантовская дефениция
рассудка гласит, что рассудок есть нечувственная способность познания.
Рассудочное познание есть познание через понятие. Понятия в рассудочном
познании зависят от функций, где функцией Кант называет единство
деятельности, подводящей различные представления под одно общее
представление. Посредством понятий рассудок судит. Все действия рассудка у
Канта сводятся к суждениям, и поэтому рассудок можно представить как
способность составлять суждения. “Мышление есть познание через понятия.
Понятия же относятся как предикаты возможных суждений к какому-нибудь
представлению о неопределенном еще предмете” [3,167].
Все отношения мышления в суждениях бывают трех видов:
- отношения предиката к субъекту
- отношение основания к следствию
- отношение разделенного знания и всех членов деления друг к другу.
Кант пишет, что всякая трансцендентальная видимость чистого разума
основывается на диалектических выводах, и форму этих выводов дает логика в
трех своих формальных видах умозаключений. И при применении разума к
объективному синтезу явлений , разум сталкивается с совершенно новым
явлением “... а именно с совершенно естественной антитетикой, сети которой
вовсе не приходится преднамеренно расставлять на пути разума, т. к. он сам
собой, и притом неизбежно, попадает в них” [3; стр. 390].
Если следовать методу М. Мамардашвили, а именно брать слова в аккорде
“... мы должны брать слова, термины, выражения Канта только как они звучат
в аккорде” [7; стр. 8], то мне кажется, необходимо обратить внимание на
словосочетание “совершенно естественной антитетикой”.
Особенно на слово “естественной”. Для Канта яественная антитетика”
это неизбежная особенность разума, один только Кант говорил о естественной
антитетике. Антиномий разума может быть только четыре. С точки зрения
количества, возможно, доказать, и что мир ограничен, и что он безграничен в
пространстве и во времени. Относительно качества возможно доказательство,
что мир состоит из атомов, и что нет. Со стороны отношения доказывается,
что в мирских процессах действует причины безусловные, которые сами уже не
могут быть одним из звеньев причинной связи, и вместе с тем, что таких
причин не существует. С точки зрения модальности доказывается как
существование, так и не существование, безусловно необходимого существа.
Это для Канта естественная функция человеческого разума, сущность
нашего духа, которая содержит в себе противоречия. За это его критиковал
Гегель, называя это “нежничанием с мирскими вещами [2; стр.166]. Для Гегеля
противоречие трансцендентно сущности нашего духа и поэтому антиномии
содержатся “во всех предметах всякого рода, во всех представленных,
понятиях и идеях [2; стр. 165].
Кантовские антиномии принадлежат сфере чистой космологии. Он
замечает, что чистые и трансцендентальные понятия возникают только из
рассудка, разум не в состоянии создавать каких-либо понятий. Разум
выдвигает требование об абсолютной целокупности синтеза на стороне ряда
условий. То есть здесь идет речь о регрессивном синтезе ряда на стороне
условий, ряда направленного in antecedentia, и таким образом
оказывается, что космологические идеи направлены in antecedentia. Этот
регрессивный ряд может осуществляться и во Времени и в Пространстве. В
отношении времени этот ряд выстроить проще, т. к. время само по себе есть
ряд и условия всех рядов и разум необходимо мыслит прошедшее время как
данное в качестве условия данного мгновения. В отношении Пространства
этот ряд так же осуществим в том смысле, что части пространства,
координированы между собой и эти части ограничивают друг друга, из этого
следует, что всякое пространство можно рассматривать как обусловленное в
том смысле, что это пространство требует обнаружения другого пространства
выступающего условием ограничения данного.
Вообще Кант подчеркивал, что под антитетикой “... Я разумею не
догматические утверждения противоположного, а противоречие между
догматически по виду (thesin cum antithesi) из которых ни одному нельзя
отдать предпочтения пред другими... Трансцендентальная антитетика есть
исследование антиномии чистого разума, ее причин и результатов” [3; стр.
400].
Кант ставит три вопроса естественно возникающие перед чистым разумом
в такой диалектике.
1. При каких утверждениях чистый разум неизбежно впадает в антиномию?
2. От каких причин зависит эта антиномия?
3. Может ли разум, несмотря на это противоречие, найти путь к
достоверности и каким образом?
Для получения ответов на эти вопросы Кант использует метод называемый
им скептическим и особо подчеркивает, что этот метод присущ только
трансцендентальной философии.
Пред тем как исследовать причину и обстоятельства денных противоречий
И. Кант считает необходимым выяснить, руководствуясь какими принципами мы
определяли бы свои приоритеты в этом споре разума с самим собой. “В
утверждениях антитезиса заметно полное однообразие способа мышления и
совершенное единство максимы, а именно принцип чистого эмпиризма не только
в объяснении явлений в мире, но и в решении [проблемы]
трансцендентальных идей о самой Вселенной. Утверждения же тезиса полагают в
основу кроме эмпирического способа объяснения в ряду явлений еще
умопостигаемые начала, и в этом смысле максима их не проста... я буду
называть ее догматизмом чистого разума” [3; стр. 434].
Этим противоречием тезиса и антитезиса, как мне кажется, впервые в
истории мысли выдвигается связка Мышления и Бытия. Мы можем мыслить и тезис
и антитезис, и значит, мы способны помыслить Бытие, таким образом, что
будет существовать возможность помыслить его иначе. У Канта оказывается,
что Мысль есть мышление бытия, т. к. мысль сбывается благодаря бытию и
разворачивается в бытии. Бытие делает возможным обретение существенности
мысли. Благодаря нашей мысли выстраивается отношение бытия к человеку. Как
писал М. Хайдеггер благодаря мышлению бытие обретает слово. “Мысль
действует, поскольку мыслит. Эта деятельность, пожалуй, самое простое и
вместе с тем высшее, потому что она касается отношения бытия к человеку.
Всякое воздействие покоится в бытии, но направлено на сущее. Мысль,
напротив, допускает бытию захватить себя, что бы сказать истину бытия [9;
стр. 192].
Возможность чисто теоретическим путем доказать как тезис так и
антитезис указывает не на антиномичность самого Бытия, как считал Гегель, и
наверняка даже не на естественность антитетики человеческого разума, а на
совершенно особую форму являемости сущего человеку. Казалось бы,
относительно конкретно сущего мы можем сказываться сугубо определенным
образом, но оказывается, что эта обязательность никогда не соблюдается? Мы
можем проделывать (сказываться) это бесконечное число раз. И здесь нельзя
говорить о том, что сущие каждый раз является нам по особому. Так
происходит из-за того, что каждый раз сказываясь, мы каждый раз
определяемся в пространстве.
Вопрос о возможности априорных синтетических суждений есть вопрос о
возможности рассудка подводить под понятия являемое в созерцании. Разум же
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
