дарит ее и не хочет беречь себя; кто стыдится, когда счастливая игра

выпадает на его долю; кто оправдывает людей будущего; кто строг к своему

Богу, т.к. он любит своего Бога: ибо он должен погибнуть от гнева своего

Бога; кто может погибнуть при малейшем испытании. Идея сверхчеловека как

цель, которую надо достичь, возвращает человеку утраченный им смысл

существования, считал Ницше. Но тот, кто стремиться воплотить в своей жизни

идеал сверхчеловека, обречен погибнуть от руки тех, кто привержен к

«человеческому, слишком человеческому». Мужество, героизм, свободная смерть

– вот что ждет того, кто любит в себе и в других «дальнего».

Заратустра называет три превращения духа: как дух становится верблюдом,

львом-верблюдом, ребенком становится лев. Много трудного существует для

духа сильного и выносливого, который способен к глубокому почитанию, ко

всему тяжелому и самому трудному стремиться сила его. Все самое трудное

берет на себя выносливый дух, подобно верблюду, который спешит в пустыню.

Создавать новые ценности – этого не может еще лев, но создавать себе

свободу для нового создания – этого может достичь сила льва. Для того,

чтобы завоевать себе свободу и священное «нет» надо стать львом. Завоевать

себе право для новых ценностей – это самое страшное завоевание для духа

выносливого и почтительного. Поистине оно кажется ему грабежом и делом

хищного зверя. В святыне, которую ты полюбил, надо видеть произвол и мечту,

чтобы завоевать свободу от любви и нужно стать львом для этой победы. Дитя

есть невинность и забвение, новое начинание, начальное движение, святое

слово.

Из всего написанного Заратустра любит только то, что написано своей

кровью. Кровь есть дух. Кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его

не читали, а заучивали наизусть. В горах кратчайший путь – с вершины на

вершину, но для этого надо иметь длинные ноги. Притчи должны быть

вершинами: и те к кому говорят они – большими и сильными. Заратустра

говорит: «Я хочу, чтобы кругом меня были горные духи, ибо мужественен я».

Мужество гонит призраков, само создает себя. Кто поднимается на высочайшие

горы, тот смеется над всяческой трагедией сцены и жизни. Беззаботными,

насмешливыми, сильными – таким хочет видеть нас мудрость: она женщина и

любит всегда только воина. Правда: мы любим жизнь, но не потому, что к

жизни, а по тому, что к любви мы привыкли. В любви всегда есть немного

безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума. Утверждают не гневом, а

смехом.

Красота говорит тихо: она проникает только в самые чуткие души. Вы

любите вашу добродетель, как мать любит свое дитя. Но когда же было

слыхано, чтобы мать хотела платы за свою любовь? Ваша добродетель – это

самое дорогое ваше дитя. В вас есть жажда кольца. Чтобы снова достичь

самого себя, для этого вертите и крутите каждое кольцо. И каждое дело вашей

добродетели похоже на потухающую звезду: ее свет всегда находится еще в

пути и блуждает. И когда же не будет он еще в пути? Так и свет вашей

добродетели находится еще в пути, даже когда дело совершено уже. Пусть он

будет даже забыто и мертво: луч его света жив еще и блуждает. Пусть ваша

добродетель будет вашей кожей и вашим покровом: вот истина из покрова вашей

души. Пусть ваше само отразится в поступках, как мать отражается в ребенке:

таково должно быть ваше слово добродетели.

Заратустра говорит о том, что он делал лучше, когда учил радоваться.

С тех пор, как существуют люди, человек слишком мало радовался. Когда мы

научимся больше радоваться, тогда мы разучимся причинять другим горе и

выдумывать его. Больше одолжений делают не благодарные, а мстительные; и,

если маленькое благодеяние не забывается, оно обращается в червя.

Заратустра любит дарить как друг друзьям. И пусть чужие и бедные сами

срывают плоды с его дерева – это менее стыдит их. А нищих надо бы совсем

уничтожить. По истине, сердишься, что не даешь им. Укоры совести учат

кусать других.

Хуже всего мелкие мысли. Лучше уж совершить злое, чем подумать

мелкое. Злое дело похоже на нарыв: оно зудит и чешется, и нарывает – оно

говорит откровенно. Но мелкая мысль похожа на вошь: она и ползет, и

сгибается, и нигде не хочет быть – пока все тело не будет вялым и дряблым

от маленьких вшей.

А если есть у тебя страдающий друг, то будь для страдания его местом

отдохновения, но так же и жестоким ложем, походной кроватью: так будешь ты

ему наиболее полезен. И если друг делает тебе что-нибудь дурное, говори

ему: «Я прощаю тебя за то, что ты делаешь, но если бы ты делал это себе,

как мог бы я это простить!» Так говорит самая великая любовь, она должна

преодолевать прощение и жалость. Горе всем любящим, у которых нет более

высокой вершины, чем сострадание. Всякая великая любовь выше сострадания:

ибо то, что она любит, она еще хочет создаться. Себя самого приношу я в

жертву любви своей и ближнего своего, подобно себе – так надо говорить всем

созидающим.

Ницше – Заратустра назвал идею вечного возвращения своей самой

бездонной мыслью. Сверхчеловек выступает также как высший биологический

тип, который относится к человеку в том же отношении, в каком человек

относится к обезьяне.

Толстой Лев Николаевич

(1828 – 1910)

4.1. Биография писателя

Выдающимся мыслителем России конца XIX – начала XX в. является Лев

Николаевич Толстой, творчество которого стало одной из вершин критического

реализма в мировой литературе. В своем творчестве Толстой сделал акцент на

способность человека к внутреннему развитию и совершенствованию и наделил

героев своих произведений стремлением к правдоискательству, чуткой

совестью, склонностью к самоанализу. На протяжении жизни он испытывал

душевные мучения в поисках правды и смысла жизни. Оставаясь глубоко

религиозным человеком, он подвергал критике как догматическую религию

(богословие), так и деятельность церкви, которая говорит о добре, но в то

же время поддерживает общественный порядок, основанный на насилии.

Мировоззрение Толстого можно охарактеризовать как «панморализм». Моральным

проблемам подчинены все мысли писателя (здесь можно вспомнить романы «Анна

Каренина», «Воскресение» и др.).

Не менее важным открытием Толстого в литературе явилось утверждение

идеи решающей роли народа в истории, душевное величие, патриотизм и

моральная стойкость которого помогли отстоять независимость родины в борьбе

с армиями захватчиков. В раскрытии этой темы Толстому принадлежит приоритет

изображения войны как «противного человеческому разуму и всей человеческой

природе события». В истории мировой литературы Толстой также первым

обратился к новому жанру – роману-эпопее, запечатлевавшему события

общенационального масштаба в тесной связи с повседневной жизнью простых

людей, с картинами столичного и усадебного дворянского быта, с

многочисленными авторскими отступлениями философско-исторического

характера, с выразительными психологическими портретами исторических

деятелей и вымышленных персонажей.

Новым приемом в мировой литературе стало раскрытие Толстым

«диалектики души» посредством внутреннего монолог, описания жестов,

движений, характерных портретных деталей, «немых» разговоров глазами,

улыбкой взглядом. Толстой выступил новатором и в области драматургии. Сила

психологического анализа отличала его драмы «Власть тьмы», «Живой труп», в

которых, по его собственным словам, он стремился «представить самых

разнообразных по характерам и положению людей…поставить их всех в

необходимость решения жизненного, но не решенного еще людьми вопроса и

заставить их действовать…»

4.2. Морально-философские взгляды

Запрещенные российской цензурой, пьесы Толстого были поставлены на

подмостках европейских театров, принесли заслуженную славу их автору и

вошли в постоянный репертуар многих из них.

Толстой хотел быть религиозным реформатором, хотел создать новое

христианство. Но у него отсутствует идея теизма, сводит христианство к

эстетике, перекраивает христианское вероучение. Церковь вынуждена отлучить

Толстого, произошел конфликт. Толстой хотел приобщиться к христианству, но

происходит внутреннее отторжение.

Сводя христианство к морали, писатель распространяет этот принцип на

все социальные и культурные явления – это и есть панморализм. Толстой не

может принять государство, т. к. оно противится этому принципу, критикует

суд, смертную казнь. Искусство занимается эстетизацией, которая не

воспитывает человека, а разлагает, оно не соответствует христианским

критериям. Ошибка Толстого в том утверждении, что каждый может выбрать

нравственную задачу, в отождествлении его индивидуальной этики с социальной

этикой.

Каждый человек вершит сам свою судьбу и из-за своей, порой,

неосторожности он подвергает свою жизнь всяческим испытаниям. Жизнь

человеку дается один раз. Поэтому каждый человек должен задаваться

вопросом: для чего я живу? На это Л.Н. Толстой дает такой ответ: «…для

того, чтобы ответить на вопрос, предстоящий каждому человеку, «что я

такое?», или «зачем я живу?», или «что мне делать?», - человек должен,

прежде всего, разрешить вопрос: «что такое жизнь?» всего неизвестного ему

человечества, из которой ему известна одна крошечная частность в один

крошечный период времени».

Человек, по Толстому, свободен лишь в сфере личностно-духовной, в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12