движение окажет влияние и на нашу политику, получившую такое тяжелое

наследие от прошлого».

II.VII.КОСМИЧЕСКОЕ И СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ

МИРООЩУЩЕНИЕ

Осознавая, что мировая война ведет к духовному кризису всего

человечества, Бердяев вполне обоснованно считает, что человечество вступает

в новую эру развития. Отмечая, что экономические и политические аспекты

достаточно полно рассматриваются ведущими специалистами того времени, автор

отмечает недостаточность анализа духовных последствий войны. «В XIX веке

мироощущение и миросозерцание передовых слоев человечества было окрашено в

ярко-социальный цвет. Не раз уже указывали на то, что социология заменила

теологию, что религиозное чувство потерявшего веру человечества направилось

на социальность». Он, верно, указывает на то, что основные силы

человечества были направлены в тот период на развитие отдельного,

замкнутого участка территории, занимаемого конкретным государством, а не

решением глобальных, общечеловеческих задач. «Бесконечный океан мировой

жизни посылает свои волны на замкнутую и беззащитную человеческую

общественность, водворенную на небольшой территории земли. Мировая война и

является такой большой мировой волной, девятым валом. Она обнаруживает для

всех и наиболее ослепленных, что все социальные утопии, построенные на

изоляции общественности из жизни космической,- поверхностны и недолговечны.

Под напором мировых волн пали утопии гуманизма, пацифизма, международного

социализма, международного анархизма и т. п., и т. п. Выясняется не

теорией, а самой жизнью, что социальный гуманизм имел слишком ограниченный

и слишком поверхностный базис». Понятия гуманизма, пацифизма, социализма и

анархизма претерпевая изменения, развиваясь, дошли и до наших дней, но

реального, длительного осуществления в государственном масштабе они не

получили. Эти идеи поддерживаются многими людьми по всему миру, смешиваясь

в понятиях, они принимают подчас неожиданные формы, одной из которых

является антиглобализм. И ожидания автора об их скором забвении были

ошибочны. Хотя, рассматривая отдельные утопии он был, несомненно, прав:

«Обнаруживается жизненная несостоятельность таких рациональных утопий, как

вечный мир в этом злом природном мире, как безгосударственная анархическая

свобода в этом мире необходимости, как всемирное социальное братство и

равенство в этом мире раздора и вражды».

Рассматривая возможные пути развития общества в XX веке, Бердяев верно

отмечает тенденцию развития творческого труда, способствовавшего ускорению

научно-технического прогресса, движению человеческой мысли на абсолютно

новый, мировой уровень. По мнению автора: «Марксизм верил, что можно до

конца рационализировать общественную жизнь и привести ее к внешнему

совершенству, не считаясь с теми энергиями, которые есть в бесконечном мире

над человеком и вокруг него. Марксизм – самая крайняя форма

социологического рационализма, а потому и социологического утопизма».

Мировая война очень четко разделила людей по их мироощущениям. Одни, с

социологическим мироощущением, пытающиеся приспособить свои традиционные

точки зрения к новым реалиям жизни, и люди новой формации, обладающие более

широким кругозором, космическим мышлением, воспринимающие войну как переход

общества в новый исторический период.

III.ДУШИ НАРОДОВ (ПАРАЛЛЕЛИ)

III.I.СУДЬБА ПАРИЖА

Париж – город мировой цивилизации, в период первой мировой войны

находился под угрозой захвата немецкими войсками. Бердяев, как и многие

прогрессивные люди того времени с тревогой наблюдал за происходящими

событиями. Анализируя отношение к войне во Франции, автор приходит к

выводу, что нация эта абсолютно не приспособлена к войне, ее героический

дух угас. Страна нуждалась в помощи, и Россия ее предоставила. Да, после

блистательных побед Наполеона Франция фактически владела миром, но после

его провального похода на Россию, и последующего разгрома она так и не

смогла оправиться. Франция потеряла силу духа, уверенность сильной нации.

Первая и Вторая мировые войны подтвердили это.

Мистический Париж и «благоустроенная казарма» Берлин, вот такие

сравнения приводит автор. Город любви, манящий, таинственный и технически

усовершенствованный, но бездушный и лишенный всякой привлекательности – вот

характеристики этих городов. Мое мнение, что нельзя рассматривать город

только с положительной или отрицательной стороны. Для каждого человека

город открывается по-своему. Он может показать как положительные, так и

отрицательные стороны своей жизни. Например, Санкт-Петербург воспринимается

гостями неоднозначно. Он либо притягивает, завораживает с первого дня, либо

вызывает неприязнь, непонимание.

Обвиняя Францию в мещанстве и превознося бытовую свободу, свободу от

ложных условностей и лицемерных норм, русских, Бердяев пишет: «В мещанской

Франции, богатой, устроившейся и самодовольной, нельзя уже было узнать

страны Жанны д’Арк и Наполеона, великой революции и великих исканий

свободы». Мещанство и война, две противоположности, которые как два магнита

притягивают друг друга. Они происходят из одинаковых причин и «в этом есть

внутренняя диалектика, изобличающая ложь жизни».

III.II.РУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ДУША

Рассматривая отношения Польши и России видно, что исторически эти

страны странным образом связаны невидимыми узами. Польша, в период своего

расцвета, чуть не стала владычицей России, но, проиграв, стала усиленно

русифицироваться. Россия царская, социалистическая пытались лишить поляков

национального чувства, свести роль польского государства к чисто

номинальным функциям. Бердяев пишет: «Внешние отношения России и Польши

коренным образом меняются. Россия сознает, что должна искупить свою

историческую вину перед Польшей. Но русская и польская душа все еще

противостоят друг другу, как страшно чужие, бесконечно разные, друг другу

непонятные. Внутреннего сближения не происходит». Произошло столкновение

славянских культур, сориентированной на Запад и сориентированной на

Восток. «Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше

русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе русском есть

более напряженная и чистая жажда правды Христовой и царства Христова на

земле, чем в народе польском. Национальное чувство искалечено у нас,

русских, нашим внутренним рабством. У поляков – их внешним рабством».

Я не согласен с тем, что Россия по отношению к Польше, должна

испытывать чувство исторической вины. Желание расширения границ,

присоединения новых территорий, поглощения более мелких образований – это

естественный процесс, как в живой природе, так и в государственном

развитии. Другой вопрос как это происходит, и с какой точки зрения

рассматривается. Если это слияние несет новым территориям развитие,

возможность интеграции в более сильное государство, то это естественно

позитивный этап развития. Отношения Польши и России, неизбежны из-за

территориальных, исторических, социальных причин. «Русская душа останется

православной по своему основному душевному типу, как польская душа

останется католической. Это глубже и шире православия и католичества как

вероисповеданий, это – особое чувство жизни и особый склад души. Но эти

разные народные души могут не только понять и полюбить друг друга, но и

почувствовать свою принадлежность к единой расовой душе и сознать свою

славянскую миссию в мире».

III.III.РЕЛИГИЯ ГЕРМАНИЗМА

Основная мысль автора заключается в том, что Германия духовно является

антагонистом России, ее внутренняя тяга к порядку, организованности имеет

болезненные формы. Немцы чувствовали себя организаторами изнутри, борцами с

мировым хаосом. Это послужило развитию непомерных амбиций Германии, чувству

внутреннего превосходства арийской расы над другими. «Дух тевтонской

гордости пропитал всю германскую науку и философию. Немцы не довольствуются

инстинктивным презрением к другим расам и народам, они хотят презирать на

научном основании, презирать упорядоченно, организованно и

дисциплинированно». Рассматривая германский и русский дух, Бердяев

доказывает превосходство и преимущество русского. История и Вторая мировая

война подтвердили его мысли. Сила русского духа в полной мере раскрылась во

время противостояния с нацистской Германией, продолжательницей идей

кайзеровской Германии начала XX века.

IV.ПСИХОЛОГИЯ ВОЙНЫ И СМЫСЛ ВОЙНЫ

IV.I.МЫСЛИ О ПРИРОДЕ ВОЙНЫ

Бердяев, рассматривая войну, утверждает ее вторичность, рефлекторность

на источник духовного противостояния. «Зло войны есть знак внутренней

болезни человечества. Материальные насилия и ужасы войны лишь сыпь на теле

человечества, от которой нельзя избавиться внешне и механически. Все мы

виноваты в той болезни человечества, которая высыпает войной. Когда

вскрывается гнойный нарыв, то нельзя видеть зла в самом вскрытии нарыва.

Иногда это вскрытие нужно сделать насильственно для спасения жизни».

Духовность и духовные ценности, возрождение души – вот основные

ценности верующего человека на войне, и его не так страшит смерть

физическая, как смерть духовная. Человеку неверующему трудно смириться с

физической смертью. Пацифизм поддерживается большей частью гуманистами-

позитивистами, людьми, поддерживающими эмпирическую данность бытия.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6