рядом положений, провозглашавших идеологическое, политическое
многообразие, многопартийность, запрет на создание и деятельность
общественных объединений, цели и действия которых направлены на
насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение
целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства,
создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой,
национальной и религиозной розни. [ См.: Комментарии к Конституции
Российской Федерации. М., 1999, с. 18.]
Если обратиться к истории термина «деидеологизация», то его авторство
принадлежит одному из идеологов постиндустриализма Д. Беллу, а включением
в отечественный политический оборот он обязан М.С. Горбачеву и его идейным
соратникам на пике «перестройки», применительно к внешней политике СССР
провозгласившим: отказ в ней от марксистско-ленинской концепции о
закономерной обусловленности крушения капитализма и перехода человечества
к коммунизму в планетарном масштабе, как и к мировой коммунистической
революции, являвшейся якобы наиболее эффективным средством классовой
борьбы Международного коммунистического и рабочего движения, а также - от
ее экспорта и от финансовой, политической поддержки прокоммунистических
режимов, радикальных левацких организаций, от подчинения ее политическим
целям и идеологическим догмам КПСС;
- ориентацию внешней политики СССР на следующие приоритеты:
а) на экономическую целесообразность отношений с другими государствами;
б) на обеспечение политической и экономической стабильности и безопасности
в мире;
в) на ее проведение в соответствии с нормами международного права, а не
секретными договорами между главами тоталитарных режимов, направленными на
раздел сфер влияния в мире (пример - соглашения между СССР и Германией
1939-1940 гг.), или закрытыми решениями КПСС, исключавшими конструктивный
диалог между государствами по вопросам их внешней политики.
Следствием деидеологизации внешней политики СССР в период «перестройки»
стал выход СССР из добровольной информационной и культурной изоляции,
приведший к уничтожению «железного занавеса» между коммунистической и
капиталистической системами, к выводу советских войск из Восточной
Европы, прекращению действия Варшавского договора - военно-политического
союза социалистических государств и т.д.
Вполне естественно, что этот процесс имел как положительные, так и
отрицательные последствия для внешней политики СССР, но тот факт, что в
представлении всего мирового сообщества, в том числе и своих партнеров по
«социалистическому лагерю», мы перестали восприниматься как «империя зла»
несомненно оказал положительное влияние на вхождение нашей страны в него
как партнера, заслуживающего доверия и представляющего определенный
экономический и политический интерес [1,54-55].
Что касается содержания понятия «деидеологизация», то оно использовалось
Д. Беллом и другими идеологами постиндустриализма в середине XX в. в
рамках концепции, в соответствии с которой в современном мире под влиянием
научно-технического прогресса приходит конец идеологии, так как он требует
решения проблем, свободных от идеологии, толкуемой авторами как
субъективное, искажающее действительность выражение интересов социальных
групп [21, 32]. Но уже в 70-е гг. XX в. ее сменяет концепция
«реидеологизации», обосновывавшая необходимость выработки идеологии и
идеалов, которые бы могли увлечь массы.
Деидеологизация российского общества привела к социальному хаосу, в
условиях которого никто толком не знает, какое общество надо строить и к
чему необходимо стремиться. Потеряна перспектива общественного развития, а
в обществе без будущего наступают всеобщая апатия, уныние и безнадежность,
с одной стороны, и беззастенчивость, наглость силы и порока с другой.
Сегодня все наблюдают провал российского общества в варварство.
\"Суверенное государство не может не иметь своей идеологии. Без нее оно
обречено копировать модели общественного устройства других стран,
следовать в фарватере их политики. При этом государственная идеология
обязательна для власти, а в обществе должно быть сохранено идеологическое
многообразие. По мере развития общества будут уточняться и представления о
содержании объединяющих условий. Идеология должна улавливать эти
изменения, обеспечивать их жизнеспособность в обозримом временном
пространстве\"[16, 266], — подчеркивают авторы книги \"Реформирование
России\".
Основу упорядоченной общественной жизни составляют знания и ценности
идеологии. Разумеется, это знания правящей, или государственной,
идеологии.
Фактически с 1991г. по настоящее время у России нет целостной
государственной идеологии. Правда, к середине 1996г. руководство страны
пришло к выводу, что для выхода из кризисного состояния общества
необходима объединяющая идея и идеология. До 2000г. шел поиск новой
русской идеи и объединяющей идеологии. Однако развернувшаяся полемика
вокруг идеологии для России вскоре затихла. В течение последнего
десятилетия со страниц газет и экранов электронных СМИ шел поток западной
масскультуры и либеральной идеологии самого примитивного характера, на
уровне обыденного сознания и идеологической психологии.
Существовать без идеологических ценностей общество не может, ибо оно
основывается на них. Поэтому вместо социалистических ценностей стали
внедряться либеральные ценности на уровне политических технологий. А если
нет единой идеологической системы и нет целостного идеологического учения,
то правящие государственные структуры начинают вырабатывать (и на ее
основе управлять обществом) политическую идеологию прикладного характера,
что мы и наблюдаем в настоящее время в России от высших органов власти до
региональных, местных. «Недооценка значения идеологической основы, -
подчеркивают Б. Карлоф и С. Седерберг, обычно проявляется у лиц,
ориентированных, прежде всего, на власть. Согласно исследованиям Гарри
Шраге, мотив власти действует как дурман... Михаил Горбачев представляет
собой феномен в том смысле, что выжил, будучи сторонником перемен, в
репрессивной и ориентированной на власть системе. Его можно назвать
«политическим мутантом», который может возникнуть даже в рамках
относительно всеохватывающей идеологической системы» [3, 12-13]. В России
возник своего рода идеологический хаос, обусловленный, с одной стороны,
произвольным идеологическим творчеством политических структур власти, а с
другой - так называемым идеологическим плюрализмом, когда в России
получили распространение различные идеологические идеи, ценности,
концепции, учения от возрождающихся религиозных идеологий (православия,
ислама, буддизма, иудаизма) до самых крайних левых и правых течений (в
частности, фашистской идеологии). Из всего идеологического многообразия
правящая власть пока все же берет только либеральные ценности.
В условиях деидеологизации современного российского общества получили
развитие процессы, приведшие в ряде случаев к стагнации и даже разложению
духовной, политической, экономической, семейно-бытовой сфер общества.
Предполагалось, что освобождение от оков ленинской идеологии даст свободу
мысли, экономическую предприимчивость, политическую активность, прежде
всего молодежи, обеспечит соответствующий взлет экономики, политики и
свободной культуры. «Нации объединяет, - отмечает Л. Туроу, - либо внешняя
угроза, либо мощная внутренняя идеология, какой и был коммунизм. Сегодня
правители России и других постсоциалистических стран не имеют в своем
распоряжении ни силы, ни идеологии... Без господствующей идеологии,
которую надлежит пропагандировать и защищать, национальные государства,
как учит история, скатываются к конфронтации с соседями. Если нет сильной
внутренней идеологии, нации распадаются на противоборствующие этнические,
расовые, классовые группы» (21, 214-217.)
Духовная и, прежде всего, нравственная деградация и дегуманизация
российских граждан происходит, как это ни странно звучит, из-за внесения в
сознание индивидов самых лучших идеологических ценностей в мире -
либеральных ценностей, в связи с чем произошла и происходит пока еще (к
сожалению) переориентация российского общества с приоритета духовного
богатства в советском (а ранее и в российском) обществе на приоритет
материального богатства в жизни россиян. Как известно, в современном
западном обществе «ценностная система капитализма, - пишет Д. Белл, -
воспроизводит идеи благочестия, но сейчас они стали пустыми, ибо
противоречат реальности - гедонистическому образу жизни, насаждаемому
самой системой... технократическое общество не является обществом,
облагораживающим человека. Материальные блага дают только мимолетное
удовлетворение или порождают примитивное чувство превосходства по
отношению к тем, у которых их нет. Однако одной из наиболее глубинных
движущих сил человека является стремление освятить социальные институты и
системы верований, что сообщает смысл жизни. Постиндустриальное общество
не в состоянии обеспечить трансцендентальную этику, кроме как тем
немногим, кто посвятил себя служению науке» [21, 220].
В современном российском обществе происходит радикальная перестройка,
своего рода «переворачивание наоборот» сознания индивидов, целей и задач
общественного развития всех сфер и структур российского общества, принцип
всеобщего материального обогащения начинает господствовать, пронизывая все
социальные элементы от индивида до общества в целом, все ориентируются на
получение материальной выгоды, прибыли, денег. Духовное богатство как не
приносящее прибыли отбрасывается как ненужное, как мешающее достижению
главной цели в жизни - получению материальных благ, денег, даже овладение
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
