Учитывая итоги военных конфликтов с СССР в 1938-1939 гг., Япония была вынуждена пойти на переговоры  с СССР по ряду вопросов как торгово-экономического, так и политического характера. Чтобы улучшить советско-японские отношения и пресечь агрессивные устремления японцев, правительство Советов выразило готовность к диалогу с Токио

В начале 1940 г. Япония выступила с предложением начать переговоры о заключении пакта о нейтралитете между Японией и СССР. Основной пакта, по  мнению Японской стороны должна была стать Пекинская конвенция 1925 г., которая базировалась на Портсмутском мирном договоре 1905 г. и содержала ряд положения выгодных только для Японии. Тем не менее, Советское правительство согласилось начать переговоры о заключении пакта о нейтралитете в качестве шага к укреплению мира на дальневосточных границах СССР.

Советское правительство в ходе переговоров решительно отклонило предложение о продаже Японии Северного Сахалина, о разделе сфер влияния и т.д. 

13 апреля 1941 года между СССР и Японией был подписан Пакт о нейтралитете сроком на пять лет:

“Президиум Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик и Его Величество Император Японии, руководствующиеся    желанием усилить мирные и дружественные отношения между двумя странами, решили заключить договор о нейтралитете, для этой  цели они назначили своих Представителей:

От Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик - Вячеслав Михайлович Молотов, Председатель Совета Народных Комиссаров и Народный комиссар Иностранных дел Союза Советских Социалистических Республик;

От Его Величество Императора Японии -

Юсуке Мацуота, Министр иностранных дел, Кавалер ордена Священного Сокровища первого Класса, и Юушицугу Татекава, Чрезвычайный и Полномочный посол в Союзе Советских социалистических Республик, Генерал-Лейтенант,  Кавалер ордена Восходящего Солнца первого Класса и ордена Золотого Коршуна Четвертого Класса, которые, после обмена их верительными грамотами, найденными в должной и надлежащей форме, согласились на следующее:

Пункт 1

Обе договаривающиеся стороны обязуются поддерживать мирные и дружественные отношения между ними и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой Стороны .

Пункт 2

Если одна из Договаривающихся сторон станет объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих сил, другая Сторона  будет соблюдать нейтралитет на протяжении всего конфликта.

Пункт 3

Существующий Договор вступает в силу со дня ратификации обеими договаривающимися сторонами и остается в  силе в течение пяти лет. В случае, если никакая из Договаривающихся сторон не денонсирует Договор в год истечения срока, он будет считаться автоматически продленным на следующие пяти лет.

Пункт 4

Настоящий Договор подлежит ратификации как можно скорее. Ратификационные грамоты должны быть обменены в Токио также как можно скорее.

В подтверждение этого вышеназванные Представители подписали существующий Договор в двух копиях, составили на русском и японских языках, и скрепили печатями”[56].

С условиях нарастания угрозы нападения на СССР со стороны Германии заключение советско-японского пакта означало крупный стратегический успех советской внешней политики, провал политики  “дальневосточного Мюнхена” и наносило сильный удар по планам Германии.

Но он мог быть нарушен, как и соответствующие соглашения СССР с Германией. Тем более что с Германией у Японии был свой пакт. Он был подписан 27 сентября 1940 года в Берлине, с участием Италии. И министр иностранных дел Японии Мацуока, давая ему оценку вскоре на заседании тайного совета в Токио, подчеркнул, что “Япония окажет помощь Германии в случае советско-германской войны, а Германия окажет помощь Японии в случае русско-японской войны...” Министр отмечал, что, несмотря на улучшение отношений с СССР, они будут пересмотрены, как он говорил, “через два года”.

Новое освещение получила проблема подписания Пакта о нейтралитете в исследованиях Б. Славинского. Остановимся на наиболее принципиальных моментах концепции Б.Славинского. Прежде всего, исследователь убедительно доказал, что Пакт о нейтралитете сыграл положительную роль в развитии военно-политической ситуации на Дальнем Востоке. Наличие Пакта, безусловно, оказывало положительное влияние на систему международных отношений в районе Тихого океана и Северо-Восточной Азии, деформированную войной. Б.Славинский неоднократно подчеркивает, что Пакт о нейтралитете был “уникальным феноменом в истории международных отношений”. “Весь мир был охвачен пожаром, и только два крупных соседних государства — Советский Союз и Япония — оставались в мире”[57].

Автору удалось преодолеть тенденциозные оценки проблемы соблюдения договора странами-участницами. В то время как в отечественной историографии было принято писать о том, что только Япония нарушала Пакт о нейтралитете, Б.Славинский показывает, что в не меньшей степени нарушения Пакта допускались и Советским Союзом. В первую очередь это минирование прибрежных вод на Дальнем Востоке СССР, которое нанесло ущерб японскому пассажирскому и рыболовному флоту. К числу нарушений Пакта о нейтралитете Советским Союзом автор причисляет передачу американцам секретной информации о дислокации Квантунской армии и ее боевой мощи, переброску тяжелых грузовиков через советскую Среднюю Азию и Китай для нужд американской армии и т.д.[58]. Вряд ли можно поставить под сомнение вполне сбалансированный вывод исследователя о том, что “обе стороны в равной степени нарушали Пакт о нейтралитете, хотя и делали это в секретном порядке, всячески заметая следы таких нарушений”[59].

Интересными в данном случае представляются воспоминания Ким Ир Сена, который писал о реакции корейского руководства и народа на подписание советско-японского пакта: “Советско-японский пакт о нейтралитете был заключен в апреле 1941 года. В то время я вел боевые действия с одним из малых отрядов. Японский министр иностранных дел Мацуока проездом из Германии остановился в Москве, где и был подписан пакт о нейтралитете. Отголосок этого события докатился до рядов Народно-революционной армии.

Суть пакта заключалась в том, что обе стороны обязались поддерживать мирные отношения, уважать территориальную целостность и принцип ненападения друг на друга и соблюдать нейтралитет в случае вступления одной из сторон в военный конфликт с третьей страной.

Как видите, в пакте не было ни одного пункта, касающегося корейского вопроса. И поскольку он не затрагивал корейского вопроса, он не должен был особенно раздражать нервы корейцев. И, тем не менее, весть о заключении советско-японского пакта о нейтралитете привела многих корейских революционеров в отчаяние. Ведь они видели в Советском Союзе нашего самого надежного союзника. А он стал сближаться с таким враждебным нам государством, как Япония. И они думали, что теперь все кончено. Они просто пали духом, толкуя фразы об уважении территориальной целостности друг друга и поддержании мирных отношений, как выражение намерения Советского Союза не воевать с Японией.

Такие рассуждения породили где-то в наших рядах пессимизм, пораженчество и капитулянтство”. 

На деле “пересмотр”, то есть нападение на Советский Союз, мог произойти вскоре после агрессии Гитлера. Уже через 10 дней после ее начала на имперской конференции в Токио 2 июля 1941 года была принята “Программа национальной политики”, в которой говорилось, что Япония пока не будет вмешиваться в германо-советскую войну, но секретно завершит военную подготовку против Советского Союза. “Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для империи, она, прибегнув к вооруженной силе, разрешит северную проблему...” В этой связи был разработан план “Кантокуэн”, согласно которому Квантунская армия должна была вторгнуться в СССР и захватить Дальний Восток.

Этой задаче были посвящены усилия японской военной миссии в Харбине, действовавшей под видом информационного отдела Квантунской армии. У нее были филиалы в Хайларе, Сахаляне, в Цзямусы и других городах. В Цзямусском филиале, работавшем против Хабаровского края, насчитывалось 7 отделений, 19 разведывательных пунктов, 40 резидентов. Вплоть до 1945 года в филиале работало 149 человек.

Филиалы и отделения японской разведки непрерывно засылали на советскую территорию своих людей. За годы войны было переброшено около 1500 японских агентов. Большая их часть была выявлена и арестована.

Основной базой для вербовки японцами агентуры против СССР была русская контрреволюционная эмиграция. Борьба с засылкой агентов, против их проникновения в воинские части и органы советской разведки была составной частью большой работы, которая велась органами государственной безопасности на Дальнем Востоке. Вместе с тем советские резидентуры в Харбине, Сеуле, Шанхае, приграничные филиалы регулярно отслеживали картину состояния Квантунской армии, перемещения ее подразделений и техники, строительства военных сооружений и т.д. Среди сведений, полученных этими путями, были данные о том, что южнее Харбина расположена химико-бактериологическая станция, которая ставит эксперименты на людях и животных, готовясь к бактериологической диверсии против СССР.

Что касается стратегических планов Японии, то в Центр стекались данные из самых разнообразных источников. Труднее всего приходилось в самой Японии, где работа всех советских представительств была взята под усиленный контроль службами наружного наблюдения. К этому прибавлялись факторы, связанные с ослаблением советской разведки в результате репрессий. В отличие от военной разведки, у которой в Японии успешно действовала нелегальная резидентура во главе с Рихардом Зорге, разведка органов госбезопасности не обладала сильными позициями.

В январе 1940 года в Токио прибыл новый состав резидентуры, состоявший из резидента Артема и двух технических работников. Они были впервые за рубежом, никто из них не владел иностранными языками. Тем не менее, в 1940—1941 годах удалось завербовать трех иностранцев, работавших в Японии. Вскоре был получен доступ к информации о направлении разведывательной деятельности против СССР из японских военных и политических кругов. Важнейшими были сведения о том, что если руководство сухопутной армии Японии стоит за вступление в войну с СССР на стороне Германии, то представители военно-морского флота, имеющие значительное влияние на определение курса страны, выступают за войну с США и агрессию в Юго-Восточной Азии.

Всего за 1941—1942 годы только по вопросу о том, начнет ли Япония войну с СССР в ближайшие месяцы, поступило свыше 30 сообщений. 15 из них были направлены в критический период первых месяцев войны (После Сталинградской битвы военное руководство Японии фактически отказалось от планов нападения на СССР). Имеются в виду сообщения, которые были сочтены первостепенными и направлялись в Государственный комитет обороны (ГКО), руководство СССР. Их источники, помимо Токио, находились в Лондоне, Вашингтоне, Софии, а также Шанхае, Харбине и иных городах Китая.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22