Между тем, и это признал Токийский трибунал, вытеснение советских пограничников с высот Заозерная и Безымянная должно было бы начаться после упомянутых дополнительных переговоров, если “по их следам” император отдаст приказ, санкционирующий начало боевых действий японских войск.
После возражений императора командованию японской армии в Корее в ту же ночь был направлен приказ № 204 о временной приостановке начала военных действий, так как правительством было принято решение попытаться урегулировать конфликт по дипломатическим каналам, не исключая возможность прибегнуть к соответствующим мерам при изменении обстановки[27].
“29 июля небольшой отряд советских войск нарушил линию границы, продвинувшись на обращенный к Маньчжурии склон сопки Безымянная, расположенной в 2 км к северу от сопки Заозерная,—пишет японский историк Х.Ёсии,—и начал укреплять свои позиции”[28].
Получив донесение об этом, командующий 19-й дивизией генерал-лейтенант К.Одака (в других источниках иероглифы, составляющие его фамилию, читаются Суэтака) единолично решил, что наступил момент, который свидетельствует о таком изменении обстановки, которое требовало прибегнуть к применению силы, для того чтобы вытеснить советских пограничников с Безымянной. 31 июля после разведки боем силами одной роты японцы сломили сопротивление красноармейцев, но позднее были отброшены подоспевшими подкреплениями. Тогда К. Одака без приказа командования направил основные силы своей дивизии на захват господствующей над зоной конфликта сопки Заозерная. Вышестоящему командованию он сообщил, что предпринимаемые им меры вызваны якобы новым нарушением границы с советской стороны.
Из ставки японской армии пришел приказ ограничиться оборонительными действиями и, не пересекая государственной границы, вести бои только силами 19-й дивизии. И вплоть до 10 августа включительно дивизия, неся тяжелые потери, продолжала эти бои.
Не добившись от СССР дипломатической уступки, японская сторона прибегла к вооруженной силе, захватив в течение 29-31 июля обе сопки. 6-10 августа Красная Армия, используя довольно крупные формирования, провела контрнаступление, вынудив японцев отступить. 11 августа конфликт был урегулирован на условиях сохранения советского контроля над обеими сопками. Объективно конфликт вылился в демонстрацию относительной прочности позиций СССР в регионе и свидетельствовал о недостаточной готовности Японии к серьезному военному конфликту с ним.
Для оценки вооруженного конфликта у озера Хасан важное значение имеют и выводы комиссии, созданной командующим Дальневосточным фронтом маршалом Советского Союза В.Блюхером. 28 июля 1938 г. он “подверг сомнению законность действий наших пограничников у озера Хасан”. Блюхер послал комиссию на высоту Заозерная для расследования этих действий. Комиссия обнаружила нарушение советскими пограничниками границы на небольшую глубину (в три метра). В телеграмме на имя наркома обороны К.Ворошилова Блюхер указал, что вооруженный конфликт был вызван действиями нашей стороны, и потребовал “немедленного ареста начальника погранучастка” и других “виновников в провоцировании конфликта с японцами”[29].
Вместо этого Блюхер был обвинен советским правительством в пораженчестве. 1 августа 1938 г. Сталин в телефонном разговоре с ним по прямому проводу заявил: “Скажите, т. Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами. Если нет у вас такого желания, скажите прямо...”[30].
В.К.Блюхер был обвинен также “в дезорганизации управления войсками”, в отказе от введения в бой авиации из “опасения поражения корейского населения” и в том, что он не ставил “ясных задач на уничтожение противника”. Приказом наркома обороны Ворошилова от 4 сентября 1938 г.[31] он был отстранен от руководства Дальневосточным фронтом как “негодный и дискредитировавший себя в военном и политическом отношении” военачальник и позднее расстрелян.
Для того чтобы придать обвинениям в адрес Блюхера видимость непредвзятого подхода в оценке действий командования Красной Армии на Дальнем Востоке, 22 апреля 1939 г. Ворошилов объявил в своем приказе о приговоре “тройки” Военной коллегии Верховного Суда СССР под председательством В.Ульриха. Цель приговора, видимо, заключалась в дезавуировании выводов комиссии Блюхера о причине конфликта у озера Хасан.
Приговор “тройки” гласил: “В период боевых операций у озера Хасан командование 1-й (Приморской) армии в лице командующего ее комдива Подласа, члена Военного совета бригадного комиссара Шуликова и начальника штаба армии полковника Полющникова проявило преступное бездействие, которое выражалось как в непринятии необходимых мер к воспрепятствованию вторжения японских интервентов на советскую территорию, так и в плохом обеспечении боевых операций отдельных частей и подразделений армии...
Признавая Подласа, Шуликова и Полющникова виновными в совершении преступлений, предусмотренных ст. 193-17, п. ,,а’’ Уголовного Кодекса РСФСР, Военная коллегия Верховного Суда СССР, приговорила: 1. Подласа Кузьму Петровича лишить звания "комдив" и подвергнуть лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на пять лет с поражением в политических правах сроком на три года. 2. Шуликова Михаила Васильевича—лишению свободы сроком на два года. 3. Полющникова Александра Ивановича—лишению свободы сроком на три года...”[32].
Тенденциозный характер этого приговора был очевиден даже сталинскому руководству, и К.П.Подлас был вскоре досрочно освобожден с присвоением ему в 1941 г. звания генерал-лейтенант, а М.В.Шуликову и А.И.Полющникову определенную меру наказания в том же приказе было решено считать условной[33].
Советские и японские войска оказались непосредственно лицом к лицу не только на советско-маньчжурской, но и на монголо-маньчжурской границе. Учитывая характер тогдашних советско-японских отношений, любое, даже самое незначительное происшествие, отказ техники или недоразумение могли вызвать вооруженный конфликт. И действительно, по подсчетам японского военного историка И.Хаты, за два с половиной года после “Маньчжурского инцидента” произошло 152 столкновения, в 1935 г. — 136 и в 1936 г. — 2031. Согласно данным управления погранвойск Дальневосточного края, в 1937 — 1938 гг. имели место 6 серьезных боевых столкновений с японскими войсками, 26 обстрелов советских пограничников, 22 мелких нарушения госграницы военнослужащими сопредельной стороны, 25 нарушений воздушного пространства СССР, 26 случаев заброски подрывной литературы и листовок, 20 нарушений морских границ СССР и 44 других нарушения погранрежима[34].
А весной и летом 1939 г. на восточных границах МНР, в районе так называемого Тамцак-Булакского выступа, возник инцидент, который по своей напряженности и количеству вовлеченных единиц боевой техники и войсковых контингентов допустимо считать настоящей локальной войной.
Чтобы правильно понять природу конфликта в районе Халхин-Гола, рассмотрим в общих чертах стратегические планы Японии и СССР в отношении Монголии, а также состояние советско-японских отношений в конце 30-х годов.
Самым тщательным образом проанализировав Хасанский инцидент, японское командование извлекло для себя определенные уроки. Генштаб был вынужден признать разработанные ранее планы войны против СССР “устаревшими”. Убедившись в прочности советской обороны на приморском направлении, он решил найти место для удара там, где противник не ожидал бы нападения. В течение осени 1938 г. в Токио были разработаны два новых варианта плана войны против СССР под кодовым наименованием “Хатиго”.
Вариантом “А” этого плана предусматривался одновременный удар по советскому Дальнему Востоку на восточном и северном направлениях с последующим развертыванием военных действий в Забайкалье. По варианту “Б” на первом этапе главный удар планировался на западном направлении, через Монголию, с целью выхода к Байкалу. Варианты были направлены в штаб Квантунской армии для изучения. Ее командование отдало предпочтение сосредоточению основных усилий на западном (Хинганском) направлении, которое оно считало наиболее уязвимым в оборонительных порядках советских войск[35].
В условиях острого противоборства с СССР за преобладание в Китае японцы придавали большое значение МНР, или Внешней Монголии, которая с помощью Москвы стала своеобразным плацдармом для советского проникновения в Китай. Ведь именно в соседних с Монголией китайских провинциях находился так называемый “Особый район Китая” — база китайских коммунистов. Через Монголию проходила и одна из самых оживленных трасс снабжения гоминьдановских войск советской военной техникой и снаряжением по маршруту Улан-Удэ (СССР) — Улан-Батор (МНР) — Калган (Китай).
Официальная японская печать неоднократно обвиняла СССР в использовании МНР в качестве трамплина для “большевизации” Внутренней Монголии, Маньчжоу-го и всего Китая.
В японских оперативных планах МНР рассматривалась как ключ к Дальнему Востоку и щит, прикрывавший Транссибирскую магистраль. Вот почему после захвата Маньчжурии последовало вторжение японцев в китайские провинции Чахар и Суйюань, окружавшие юго-восточную часть МНР. В этих провинциях сразу же началось строительство стратегических железных дорог.
Восточная часть МНР образует Тамцак-Булакский выступ (Тамцак-Булак — административный центр этого района), который вклинивался в территорию Маньчжоу-го. К северу-востоку от него, в пространстве между государственными границами СССР и МНР с Маньчжурией и горным хребтом Большой Хинган, расположен район Барга, куда из внутренних областей Маньчжурии ведут две железные дороги. Одна из них — от Харбина через Цицикар на Хайлар (бывшая Китайско-Восточная железная дорога). Другая — через Таоань и Солунь на Халун-Аршан.
Тамцак-Булакский выступ почти вплотную подходит к предгорьям Большого Хинганского хребта как раз в том месте, где железнодорожные и шоссейные дороги, миновав горные перевалы, вступают на равнины Барги. Создавая здесь Хайларский укрепленный район, Япония начала строительство еще одной железной дороги — от Солуни на Ганьчжур, которая проходила около самой маньчжуро-монгольской границы, местами на удалении всего в два-три километра.
Японское командование опасалось, что на отрезке Халун-Аршан—Ганьчжур эта дорога могла подвергаться прицельному огню с господствующих песчаных высот на восточном берегу реки Халхин-Гол. Поэтому было принято решение захватить часть Тамцак-Булакского выступа до Халхин-Гола. Владея этой территорией, можно было устранить угрозу железной дороге, а также уменьшить шансы на успешный удар в тыл японским войскам, сосредоточенным в Хайларском укрепленном районе.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22
