В этой связи обратимся к сложнейшей и острейшей проблеме статуса~ечни вРФ. Совершенно очевидно, что после того, что здесь произошло, особенно за два года военных действий, статус, похожий на статус Татарстана, который, возможно, и мог удовлетворить Дудаева три-четыре года назад, теперь уже вряд ли может оказаться приемлемым для чеченского народа и его руководителей. Отказ от признания за народом Чечни права на самоопределение, т.е. на свободный выбор государственных форм своего существования и развития, означал бы абсолютно неприемлемый путь конфронтации. Где же выход? На наш взгляд, он состоит в том, чтобы путем переговоров и соглашений обеспечить нахождение такой формы межгосударственной связи Чечни с РФ, которая в данных конкретных условиях обеспечивала бы на ближайшее пятилетие (до окончательного решения на основе референдума вопроса о статусе Чечни в 2001 г,), с одной стороны, максимальную самостоятельность, суверенитет Чечни, с другой – не означала бы полного ее отделения от РФ. Такого решения, которое, по-видимому, могло бы удовлетворить обе стороны на компромиссной основе, возможно было бы добиться на путях установления либо конфедеративных отношений между нами, либо посредст- вом придания Чечне статуса "ассоциированного члена" РФ. Это позволило бы Чечне получить значительную помощь от РФ в залечивании ран войны, в восстановлении и развитии экономики и культуры, а в дальнейшем судьбы взаимоотношений между РФ и Чечней все более стали бы зависеть от социально-экономических факторов и рациональности политики с обеих сторон. Конечно, это компромиссный, половинчатый, временный вариант, ибо Чечня при нем как бы выходит из РФ и в то же время остается в ней. Но это вынужденный и одновременно реальный вариант, вытекающий из существующего на сегодня положения вещей. Он, понятно, опять-таки не укладывается в идеальную схему федерализма и может означать известный отход от буквального содержания Конституции РФ, где подобный статус не предусмотрен, но такова сегодняшняя реальность. Ведь и Конституция не могла предусмотреть такой особый, исключительный, чрезвычайный случай, требующий неординарного и нестандартного подхода и решения возникшего вопроса.
В заключение остановимся еще на одном важном и дискуссионном вопросе – о принципиальной совместимости или несовместимости асимметрии и равноправия. Лишь на первый взгляд они кажутся несовместимыми. На самом же деле при более внимательном и глубоком рассмотрении они оказываются вполне совместимыми, но при одном непременном условии – равноправие здесь (как и везде) не должно пониматься в абсолютном смысле, т.е. как полное равенство прав и обя-
занностей субъектов Федерации в любое время и
повсеместно, во всех отношениях и т.д., исключающее любые, даже частные, проявления неравноправия.
Для ясного понимания такого подхода к решению данной проблемы рассмотрим два примера. Известно, что в любом демократическом государстве все граждане имеют равные права и обязанности, т.е. обладают гражданским равноправием. Но, во-первых, и здесь есть исключения, поскольку определенные лица могут быть по суду ограничены или лишены определенных гражданских прав; а во-вторых, и это главное, гражданское равноправие, как известно, вовсе не означает, что все люди данной конкретной страны, выполняя разные общественные функции, имея различный социальный статус и играя неодинаковые социально-политические роли, и во всех других отношениях равноправны. Президент, министр, руководитель предприятия или учреждения, простой служащий или рабочий, пенсионер далеко не равноправны во многих отношениях, но это не мешает им всем быть равноправными гражданами, иными словами, гражданское равноправие не только не исключает, но и предполагает функциональное и статусное неравенство и вытекающее из него неравноправие. Другой пример. Все нации и их языки равноправны. Но тем не менее одни из этих языков наделяются статусом государственных, выполняющих особые общественные функции в РФ в целом и в ее субъектах (русский язык как общефедеральный государственный язык и соответствующие национальные языки как государственные языки субъектов РФ). Но поскольку такое выделение осуществляется в рамках общего принципа национального равноправия всех языков, это не нарушает общего принципа национального равноправия.
С этих же принципиальных позиций должна решаться проблема равноправия субъектов в асимметричной РФ. Субъекты РФ согласно Конституции РФ все равноправны в своих отношениях с федеральным центром и между собой. Вместе с тем отдельные субъекты РФ могут иметь и дополнительные права и обязанности, в частности в связи с тем, что на них возлагаются особые, специфические функции. Разве может, например, Москва как равноправный субъект РФ успешно выполнять важные столичные функции, не имея на это дополнительных прав? Или республики, которые выполняют не только общие для всех субъектов РФ функции, но и специфически национальные функции – разве могут успешно реализовать их, не имея соответствующих дополнительных прав и полномочий? И такие дополнительные права и полномочия отдельные субъекты имеют возможность получить в результате заключения указанных договоров с РФ. Таким образом и обеспечивается "единство в многообразии", соблюдается принципиальное равноправие на основе самоограничения своих прав той или иной стороной в каждом конкретном случае. Это – не отрицание конституционного равноправия субъектов РФ, а специфический путь его реализации в отношениях РФ с каждым отдельным ее субъектом.
Л.М. Карапетян неправомерно смешивает различные, хотя и взаимосвязанные понятия – "равноправие народов (этносов)" и "равноправие различных форм национальной государственности". Он полагает, что создание и сохранение многообразных и разностатусных форм национальной государственности при всех условиях и всегда ведет к национальному равноправию. Он прямо, кате- горично и безоговорочно заявляет: "Без равноправия субъектов федерации не может быть равноправия народов" (с. 61). Но это верно лишь в условиях, когда неравноправный статус субъектов Федерации насильственно навязан ее народам вопреки их воле. Почему, спрашивается, мы должны считать проявлением неравноправия народов асимметричность федерации, если она возникла и существует в результате свободного и суверенного самоопределения народов и добровольного избрания ими различных государственных форм своего существования и развития? И в РФ асимметрия федерации и неравноправие в определенных отношениях ее субъектов не только не исключают равноправия народов, но прямо предполагают его. Точно так же, как избрание теми или иными народами несуверенных форм своей национальной государственности вовсе не означает их отказа от национального и народного суверенитетов, а самоограничение республиками-субъектами федерации своего суверенитета не означает его утрату .
Около года назад я уже имел возможность высказать свои критические замечания по статье Л.М. Карапетяна, написанной им в соавторстве с Б.С. Эбзеевым, отметив вместе с тем принципиальную правильность концептуальной позиции авторов по ряду важнейших вопросов теории федерализма вообще и российского в частности и в особенности (недопустимость противопоставления территориального и национально-территориального начал в построении федерации и отказа от национально-государственных форм на нынешнем этапе; признание совместимости асимметрии федерации с равноправием ее субъектов и др.)[14].
Тогда наши расхождения представлялись мне хотя и существенными, но сравнительно частными. Ознакомившись теперь с новейшими работами Л.М. Карапетяна, я понял, что эти расхождения значительно шире, глубже и принципиальнее. Это и подвигло меня выступить в дискуссии с позиций строгой критики концепции своего старого товарища и коллеги. Как говорится, ты – друг, но истина дороже.
[1] Профессор МГИМО – Университета МИД РФ, доктор философских наук.
[2] См.: Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф., Яров Ю.Ф. Федерализм в истории России. Кн. 1 – 3. М., 1992 – ! 993; Федерация в зарубежных странах. М., 1993; Государство, право и межнациональные отношения в странах западной демократии. М., 1993; Федерализм – глобальные и российские измерения. Казань, 1993; Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф. Опыты федерализма. М., 1994; Разделит ли Россия у часть Союза ССР. М., 1994; Шумейко В.Ф. Российски« реформы и федерализм. М., 1995; Федеративное устройство: реализация Конституции Российской Федерации. М., 1995;Лысенко В. Развитие федеративных отношений и современной России. М., 1995; Абдулатипов Р.Г. Россия на пороге XXI века. Состояние и перспективы федеративного устройства. М., 1996; Карапетян Л.М. Федеративное государство и правовой статус народов. М., 1996; Федерализм. Энциклопедический словарь. М., 1997 и др.
[3] См.: Синюков В.Н. 0 форме федерации в России. 1993, № 5; Чиркин В.Е. Модели современного федерализма: сравнительный анализ. 1994, № 8-9; Ржевский В.А., Киселева А.В. Субъекты Российской Федерации: типология и конституционные основы организации. 1994, № 10; Тернталер П. Проблемы федеративных отношений в Австрии. 1994, № 3; Мухаметшин Ф.К. Проблемы формирования отношений нового типа. 1994, №3; Эбзеев Б. Ч., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие субъектов и асимметрия. 1995, № 3; Тадевосян Э.В. Российский федерализм и современный национально-государственный нигилизм. 1996, № 10.
[4] Первый отклик на данную публикацию см.: Чиркин В.Е. «Закрыть Америку!»? – Гос. и право, 1997, М № 2.
[5] Карапетян Л.М. К вопросу о "моделях" федерализма (Критический обзор некоторых публикаций). – Гос. и право, 1996, # 12.
[6] 6 См.: Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Указ. соч., с. 3.
[7] ~ Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Указ. соч., с. 9-10.
[8] Чиркин В.Е. Модели современного федерализма: сравнительный анализ. – Гос. и право, 1994, # 8-9, с. 151, 153, 154.
[9] Росс. газ., 1996, 4 июня.
[10] Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Указ. соч., с. 10.
[11] Этнополис, 1996, М 1, с. 8.
[12] Татарстан, 1996, # 7, с. 7.
[13] Росс. газ., 1996, 13 июня.
[14] См.: Тадевосян Э.В. Российский федерализм и современный национально-государственный нигилизм. – Гос. и право, 1996, # 10, с. 13-14.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
