наблюдаемыми, в то время как молекулы, атомы и «элементарные» частицы

относят к объектам ненаблюдаемым: об их существовании мы заключаем по

косвенным свидетельствам.

По мнению Р. Карнапа, эмпирические законы «представляют собой законы,

которые содержат либо непосредственно наблюдаемые термины, либо измеряемые

сравнительно простой техникой». Другими словами, понятия или термины,

встречающиеся в этих законах, относятся к таким свойствам и отношениям,

которые могут быть установлены на стадии эмпирического исследования. Такие

исследования предполагают не только систематические наблюдения, но и

измерения и специально поставленные эксперименты.

Исследователь многократно наблюдает определенную повторяемость,

регулярность в природе, устанавливает зависимость между некоторыми

свойствами предметов и явлений, ставит эксперименты и проводит измерения и

таким путем приходит к открытию эмпирического закона. Подобным образом были

найдены, например, известные из физики законы Бойля—Мариотта, Гей-Люссака и

Шарля, которые устанавливают зависимость между давлением, объемом и

температурой газов. Правда, уже здесь приходится обращаться к гипотезе и

абстракции, чтобы отделить существенные факторы от несущественных и вводить

необходимые упрощения и идеализации. Но во всех этих законах речь идет о

действительно наблюдаемых и измеряемых свойствах газов. Самое же главное

состоит в том, что все эти законы устанавливают лишь функциональную связь

между свойствами, но не объясняют, почему она существует. Так, закон Бойля

- Мариотта определяет, что давление газа обратно пропорционально его

объему, но не объясняет природу этой зависимости.

Чтобы понять ее и, следовательно, объяснить эмпирические законы, мы

вынуждены обратиться к теоретическим законам, которые в немарксистской

литературе часто называют законами о ненаблюдаемых объектах. Так, для

объяснения вышеупомянутых законов о газах мы обращаемся к принципам и

законам молекулярно-кинетической теории, которые опираются на представления

о существовании и движении таких мельчайших частиц вещества, как молекулы.

Особенностями движения молекул при различных состояниях в конечном итоге и

объясняют эмпирические законы о газах. Например, обратная

пропорциональность между объемом и давлением газа объясняется тем, что при

уменьшении объема возрастает интенсивность удара молекул о стенки сосуда, в

котором заключен газ. Бесчисленное множество таких микроэффектов видимым

образом проявляется как увеличение давления газа на стенки сосуда.

Нередко в литературе по методологии науки существенное отличие эмпирических

законов от теоретических сводят обычно к отличию между объектами

наблюдаемыми и ненаблюдаемыми, такими, как молекулы, атомы и т. п. частицы.

Такой взгляд имеет определенные основания, в частности в физике, где при

характеристике теоретических законов обращаются к терминам, которые

относятся к ненаблюдаемым объектам. Но фактически все теоретические понятия

— идет ли речь о понятиях математики, естествознания или социальных наук —

отображают ненаблюдаемые в реальной действительности объекты. На самом

деле, ни понятие прямой в геометрии, ни математического маятника в

механике, ни силы тока в физике, ни понятие стоимости в политической

экономии нельзя созерцать чувственно. В лучшем случае мы можем наблюдать

некоторые проявления свойств, фиксируемых в указанных понятиях. Так, о силе

тока мы судим по показаниям амперметра, стоимость товаров обнаруживается

при обмене и т. д. Все это свидетельствует о том, что отличие теоретических

законов от эмпирических проявляется прежде всего в характере тех методов,

которые используются для их открытия.

Эмпирические законы, как показывает само их название, обнаруживаются на

опытной, эмпирической стадии исследования. В этих целях наряду с

наблюдением и экспериментом обращаются, конечно, и к теоретическим методам,

таким, как индукция и вероятность, вместе с соответствующей математической

техникой.

Теоретические законы никогда не могут быть открыты с помощью индуктивного

обобщения частных фактов и даже существующих эмпирических законов. Причина

этого состоит в том, что они имеют дело не с чувственно воспринимаемыми

свойствами вещей и явлений, а с глубокими внутренними механизмами

процессов. Здесь мы должны внести уточнение в прежнюю формулировку, где

различие между теоретическими и эмпирическими законами сводилось к различию

методов, используемых для открытия законов. Фактически, при более глубоком

анализе оказывается, что само это различие имеет свои объективные основания

в степени проникновения в сущность исследуемых процессов. Поэтому

соотношение между теоретическими и эмпирическими законами можно

рассматривать как выражение отношения между сущностью и явлением.

Теоретические законы проявляются через эмпирические, с их помощью они

получают свое подтверждение и эмпирическое обоснование. В свою очередь

эмпирические законы могут быть объяснены и поняты только на основе

теоретических. Такое объяснение очень часто сводится к логической дедукции

эмпирического закона из теоретического вместе с необходимой для этого

дополнительной информацией. Все это дает нам основание утверждать, что

теоретический закон по отношению к эмпирическому выступает как сущность к

явлению. Такое же отношение существует и между эмпирическим законом и теми

фактами, которые он систематизирует и объясняет.

Возникает вопрос: в какой связи находятся сущности, выражаемые с помощью

эмпирического и теоретического законов? Характеристика закона как отражения

«существенного в движении универсума» поможет нам разобраться в этой связи,

а также в гносеологическом отличии эмпирических законов от теоретических.

По отношению к отдельным, конкретным, частным фактам и эмпирические и

теоретические законы выступают как сущности явлений. Однако сущность,

выражаемая в теоретическом законе, имеет более глубокий характер, ибо по

отношению к частным фактам она представляет сущность второго порядка, в то

время как эмпирические законы выступают для них сущностью первого порядка.

«...Закон и сущность,—указывает В. И. Ленин,—понятия однородные

(однопорядковые) или вернее, одностепенные, выражающие углубление познания

человеком явлений, мира etc». Поскольку теоретический закон по отношению к

эмпирическому выступает, как сущность к явлению, то его открытие не может

быть достигнуто на эмпирической стадии исследования. Какое бы количество

эмпирической информации мы ни имели, в том числе и информации,

сконденсированной в эмпирических законах, непосредственно с их помощью мы

не можем открыть теоретический закон. Для этого необходим скачок от эмпирии

к теории. Ученый строит догадки, делает предположения, выдвигает гипотезы и

тщательно проверяет их на опыте, пока не придет к установлению закона.

Не существует никакого чисто логического пути от фактов к закону. И это

вполне понятно, ибо «если бы форма проявления и сущность вещей

непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня...». Но без

эмпирической информации невозможно было бы проверить как эмпирические, так

и теоретические законы. Связь эмпирических законов с фактами довольно ясна:

по сути дела эти законы систематизируют и объясняют факты. Подобным же

образом теоретические законы связывают в единое целое эмпирические законы и

объясняют их. Такое объяснение принимает форму вывода эмпирических законов

из теоретических. Конечно, непосредственно вывести эмпирический закон из

теоретического невозможно, так как эмпирические понятия, или термины, не

встречаются при формулировке теоретических законов, ибо последние имеют

дело с ненаблюдаемыми, абстрактными объектами, свойствами и величинами.

Эмпирические же законы выражают связи между наблюдаемыми, конкретными

предметами, свойствами и величинами. По этой же причине теоретические

понятия, или термины, в принципе не могут быть определены или сведены к

эмпирическим. Вот почему оказались бесплодными усилия позитивистов Венского

кружка перестроить всю науку с помощью редукции всех теоретических понятий

и законов к эмпирическим терминам и законам.

В каком же смысле мы можем тогда говорить о выводе эмпирических законов из

теоретических? Для такого вывода необходимо прежде всего установить связь

между теоретическими и эмпирическими терминами. Поскольку теоретический

термин нельзя определить с помощью эмпирического, то речь может идти только

об установлении определенного соответствия между ними. Между тем в

литературе по методологии и логике науки нередко можно встретить

утверждения о возможности операционального определения теоретических

понятий (П. Бриджмен) или установления «соотносительных определений» (Г.

Рейхенбах). В действительности же ни о каком определении теоретических

понятий с помощью эмпирических говорить здесь не приходится. Пожалуй, ближе

всего связь между теоретическими и эмпирическими терминами может быть

пояснена с помощью представлений о словаре и интерпретации. В самом деле,

когда мы истолковываем среднекинетическую энергию молекул газа как его

температуру, то по сути дела переводим или интерпретируем эмпирически

ненаблюдаемый термин — кинетическую энергию молекул — посредством

эмпирического термина — температуры. Температура тела может не только

восприниматься на ощупь, но и точно измерена. А это имеет немаловажное

значение для определения тех параметров, которые встречаются в уравнениях,

связывающих между собой величины, относящиеся к ненаблюдаемым объектам. В

противном случае мы не имели бы никакой возможности проверить теоретические

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12