Рефераты. Суицид, как социально-философская проблема






уклончивого наименования этого труда легко увязнуть: "БИАТАНАТОС.

ДЕКЛАРАЦИЯ ПАРАДОКСА ИЛИ ТЕЗИСА, ГЛАСЯЩЕГО, ЧТО САМОУБИЙСТВО — НЕ ДО ТАКОЙ

СТЕПЕНИ ГРЕХ, ЧТОБЫ ОТНОСИТЬСЯ К НЕМУ ИМЕННО ТАК И НЕ ИНАЧЕ, С ПОДРОБНЫМ

РАССМОТРЕНИЕМ СУТИ И СОДЕРЖАНИЯ ВСЕХ ЗАКОНОВ, ЯКОБЫ НАРУШАЕМЫХ СИМ

ДЕЯНИЕМ".

Цель в предисловии заявлена вполне благая: обличить зло самоубийства,

однако автор обличает сей грех довольно странно. Да, пишет он, самоубийство

— одна из форм убийства и потому заслуживает осуждения. С другой стороны,

не каждый, совершивший убийство, по закону подлежит каре. Точно так же не

каждый самоубийца несет на себе печать смертного греха.

Донн пишет, изображая наивное недоумение: "Когда я заглядываю в

мартиролог всех тех, кто погиб от своей руки во имя религии, родины, славы,

любви, избавления от страданий, страха, стыда, мне стыдно видеть, сколь

мало приверженцев добродетели по сравнению с сими бесстрашными". Тем самым

автор подводит читателя к главной своей мысли, которую в XVII веке можно

было изложить лишь после долгой аргументации: "Наш благословенный Спаситель

избрал сей путь ради нашего избавления и пожертвовал своей жизнью, и пролил

свою кровь". Прав Борхес, когда пишет: "Заявленная цель "Биатанатоса" —

обличение самоубийства; главная — доказать, что Христос покончил с собой".

Вот он, наивысший аргумент, делающий все прочие доводы излишними:

самоубийство — "не до такой степени грех", если на него пошел Сын Божий.

Возможно, аргументация Монтеня и Дона проигрывают умозаключениям

философам древности. Внушает симпатию искренность и мужество, которое в ту

не склонную к толерантности эпоху требовали от сочинителя подобные

откровения.

Прошло без малого еще полтора века, прежде чем апология суицида была

изложена сухо, деловито и наукообразно, по пунктам. Эту миссию взял на себя

еще один -англичанин, Дэвид Юм, назвавший свой труд пре дельно просто, уже

безо всяких придаточных — "О самоубийстве" (издано в 1777). Это эссе долгие

годы существовало только в виде рукописи, вышло в свет на английском лишь

после смерти автора, анонимным изданием, и тоже попало в список запрещенных

книг — дух сочинения был слишком вольнодумен даже для Века Просвещения.

Юм последовательно разбирает три главных обвинения в адрес суицида, в

свое время выдвинутых Фомой Аквинским и доселе никем не опровергавшихся:

преступление против Бога; преступление против ближних; преступление против

человеческой природы. Второй и третий пункты обвинения в XVIII столетии,

как и в нынешнем, опровергались без труда, поскольку они относятся к

компетенции земного разума.

По поводу вреда, который самоубийца может нанести своим деянием обществу,

Юм говорит, что отношения индивида с социумом строятся на основе

взаимности. И далее рассуждает таким образом: человек не обязан делать

незначительное добро обществу, нанося огромный или просто большой вред

себе, поэтому нет смысла продолжать влачить жалкое существование. Но мне

кажется, что говоря о ближних наших, имеется ввиду не только абстрактное

общество, но и близкие и родные, для которых самоубийство является

безусловным преступлением, но очень велико число самоубийств именно по

причине безвыходного одиночества.

От довода о греховности самоубийства по отношению к самому себе Юм просто

отмахивается: есть вещи похуже быстрой смерти — дряхлость, неизлечимая

болезнь, тяжкие невзгоды. Что ж, с этим, кажется, не поспоришь.

Главное место в эссе, как и следовало ожидать, занимает полемика с первым

и в принципе неоспоримым (поскольку не человеческого ума дело) тезисом о

преступлении перед Господом. Для атеиста этот аргумент, разумеется, —

полнейший вздор, не заслуживающий обсуждения, однако большинство наших

современников — люди верующие либо агностики.

Юм пишет о том, что как для Вселенной, так и для Бога нет разницы между

жизнью какого-нибудь насекомого и человека. Далее он утверждает, что всё

предопределено свыше, и если жизнь стала не выносимо тяжёлой, так это и

есть знак свыше о том, что пора. Сегодня это звучит не слишком убедительно.

А как же свобода выбора, а ответственность, подразумеваемая этой свободе.

На мой взгляд, этот тезис так и остался опрокинутым, единственное, что

здесь можно сказать, а вернее повторить, то что Спаситель наш шёл на верную

смерть именно по Божьей воле, всё же остальное напоминает переливание из

пустого в порожнее.

Спиноза — первый мыслитель новой эпохи, который в критике суицида

обошелся без огневой поддержки в виде геенны и вечного проклятья. Тезис

голландского материалиста прост и мужествен: "Те, кто лишает себя жизни,

имеют душу, пораженную бессилием; их натура потерпела полное поражение в

борьбе с внешними обстоятельствами". Очевидно, Спиноза, как и Платон, имеет

в виду самоубийство вследствие малодушия. Однако вряд ли справедливо

распространять этот приговор на всех самоубийц без исключения, ибо как

тогда быть с неистовым библейским Разисом и его многочисленными

историческими последователями? Кроме того, не вполне ясно, о какой борьбе

толкует философ-пантеист (а пожалуй, что и атеист). О борьбе во имя чего?

Во имя того, чтобы, преодолев все "внешние обстоятельства", дожить до 95

лет и умереть от перелома шейки бедра? Кажется, без Бога и высшего смысла,

не обойтись.

По Канту человеческая жизнь священна, потому что она — часть природы.

Самоубиение безнравственно, ибо самоубийца предает цель своего

существования, совершает преступление против высшего долга, коим является

всеобщий закон природы.

"...Тот, кто занят мыслью о самоубийстве, спросит себя, исходя из понятия

необходимого долга по отношению к самому себе, совместим ли его поступок с

идеей человечества как цели самой по себе. Если он, для того чтобы избежать

тягостного состояния, разрушает самого себя, то он использует лицо только

как средство для сохранения сносного состояния до конца жизни. Но человек

не есть какая-нибудь вещь, стало быть, не есть то, что можно употреблять

только как средство; он всегда и при всех своих поступках должен

рассматриваться как цель сама по себе. Следовательно, я не могу

распоряжаться человеком в моем лице, калечить его, губить или убивать".

Интересно, сумела ли эта во всех отношениях похвальная идея остановить руку

хоть одного человека, доведенного до крайней точки, и решившегося на

самоубийство? Позволю себе в этом усомниться.

Причины, побуждающие к самоубийству.

Поступок самоубийцы почти всегда повергает остающихся в шок —

невообразимым для многих попиранием жизненного инстинкта, бесстрашием перед

лицом укорененного в нашем сознании и подсознании табу, разрывом всех и

всяческих связей с миром людей, с нашим миром. Для большинства во все

времена мотивы этого пугающего акта казались непостижимыми и даже

мистическими. Но человек не любит необъяснимого и если не знает

удовлетворительного ответа на вопрос, то придумает неудовлетворительный,

лишь бы не оставаться вовсе без ответа.

До поры до времени европейцев устраивало объяснение суицида, предложенное

церковью: самоубийство происходит в результате безумия, то есть из-за того,

что в душу проникает бес и пожирает ее изнутри. Однако в XVIII столетии для

подросшего сознания такого истолкования стало недостаточно — тем более что

явно не все случаи самоубийства можно было объяснить безумием. Тогда-то и

возникли первые попытки сделать некие обобщения — то есть вывести теорию

самоубийства.

В последние двести лет представление о человеке и механизме его поступков

постоянно усложнялось. В конце XX века человек кажется самому себе гораздо

более сложным существом, чем он представлялся мыслителям и ученым Века

Просвещения. То была эпоха простых ответов на сложные вопросы. Из-за чего

люди убивают себя? Монтескье и Карамзин с уверенностью винили в этом климат

и рацион питания. Чуть позже вина с не меньшей убежденностью была возложена

на нигилизм, материализм и прочие разрушительные идеи. А сегодня

получается, что мы все-таки до конца не понимаем, почему миллионы людей

ежегодно стремятся расстаться с жизнью — то есть с тем, что кажется нам

главным сокровищем. Само обилие существующих ныне суицидологических теорий

свидетельствует о нашей растерянности перед феноменом самоубийства.

Основателем суицидологии был Эмиль Дюркгейм, создавший стройную, но, как

мы увидим, отнюдь не исчерпывающую, а кое в чем и явно неубедительную

теорию суицидальной мотивации. Тем не менее его работа "Самоубийство"

(1897) дала толчок новым изысканиям, и уже в начале XX века появилось целых

три школы суицидологии: социологическая (то есть собственно

дюркгеймовская), антропологическая (выводящая суицидальность из аномалий в

строении и развитии организма) и психиатрическая.

Затем школ стало больше — прибавились психоаналитическая, биохимическая

(сделавшая главными виновниками гены и гормоны), макроприродная (которая

искала причину в расположении планет, воздействии окружающей среды,

географических условиях и т.д.).

Со временем стало очевидно, что ни одно из направлений неспособно

объяснить феномен суицида во всей его полноте. Это выяснилось в ходе

обширных статистических исследований, которые помогли ученым выявить общие

закономерности, но так и не решили тайну каждого отдельного самоубийства.

Исследование мотивов суицида, проведенное в 30-е годы в Англии, дало такую

картину: 37% всех случаев объяснялись психическими патологиями, 35% —

социальными причинами, 17% — личностными аномалиями, 14% — личными

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10



2012 © Все права защищены
При использовании материалов активная ссылка на источник обязательна.