Суть гипотезы, уточняющей положения Фромма, излагается ниже, пока же отметим, что одним из главных признаков, показывающих качество некрофилии, был принят феномен «омертвления» мира. Последний совсем не сводится, как в описанных Э. Фроммом крайних случаях, к прямой романтизации неживого, уже потому, что в период возникновения и развития некрофилия не захватывает всю психику, она выражает лишь вероятную ее сторону, роль которой меняется постоянно. Введенное Э. Фроммом и не слишком привычное до сих пор в аппарате нашей социологии и психологии понятие «омертвления» должно быть формализовано, поскольку в столь сложном вопросе, как природа некрофилии, введение дополнительных неопределенностей грозит окончательно запутать дело, причем и в области мотивации, самого интереса к сути проблемы.
По представлениям автора, «омертвление» есть выражение специфического типа установки. Не вдаваясь в подробности ставшей классической дискуссии о природе установок вообще, отметим лишь, что феномен омертвления показывает у некрофилов развитость таких механизмов воли, которые позволяют блокировать тревожность, обедняя, омертвляя поведенческие выборы.
Согласно принимаемой гипотезе, специфика феномена омертвления как характеристики бытия особых установок может быть описана, как минимум, следующими положениями:
1. Установки всегда как бы «отсекают» область наиболее вероятных, стереотипных, социальных вариантов выбора, что сберегает психические силы, как бы проецируя на психику второе начало термодинамики.
Тем самым она позволяет блокировать тревожность, - но ценой за это является предубежденность, растущий с возрастом консерватизм поведенческих выборов, что может быть преодолено лишь огромной духовной работой. Ассоциативный код, закрепляющий предубежденность, можно сформулировать так: «тревожно и плохо все, что для меня очевидно сложно, непохоже на устойчивые символы покоя и похоже на предыдущие тревожные ситуации».
При аксиальной же некрофилии в качестве базовой ассоциации покоя закрепляется, причем достаточно рано, именно упоминавшееся «омертвление». У некрофилов такие установки «отсекают» два типа объектов: людей, которые явным для них образом похожи на некрофилов, и тех, кто является очевидной антитезой для них, причем границы такого «отсечения» весьма пластичны, прозрачны для заметного круга ассоциаций.
Первые тревожат некрофила просто как конкуренты в борьбе за влияние в группе, как символы своей неоригинальности; впрочем при отсутствии альтернатив некрофилы могут образовать непрочные сообщества, где дружеские отношения могут лишь имитироваться. Отношение же ко вторым куда сложнее. Было бы явной ошибкой считать, что некрофил стремится к одиночеству или к обществу подобных себе. Ему нужно ощущение правоты, чаще дающееся в процессе «омертвления» среды. Его отношения с людьми, лишенными комплексов некрофилии, неточно следуют, по наблюдениям автора, примерно следующему сценарию: использовать любые методы, скрывая некрофилию, чтобы привязать к себе; продемонстрировать свою власть, запомнить и освоить ее символы; перейти к следующей кандидатуре, чтобы не рефлексировать.
Практическая, реальная рефлексия слишком творческое дело для некрофила. Он, как и все, тяготится одиночеством, но стремится исключить из общения ситуации, когда чужая духовность очевидно жизненна, то есть она суть нечто враждебное, подлежащее «омертвлению», и только потом осмыслению.
Э. Фромм, отрицая фундаментальность такого чувствования, предлагая оп - ределять его через антитезу, писал: «Любить собственную плоть и кровь не бог весть какое достижение. Животное тоже любит своих детенышей и заботится о них… И только в любви к тем, кто не служит никакой цели, любовь начинает раскрываться. Не случайно главный объект в Ветхом завете бедняк, чужестранец, вдова и сирота, - и, наконец, национальный враг египтянин и эдомит».
2. Феномен «омертвления» в аксиальной некрофилии означает специфическое регулирование восприятия. Принимая в качестве рабочего определения понимание восприятия как процессов согласования личностного опыта с системой ощущений и перцептивной памятью отметим, что гипотетический статус установки подразумевает роль «омертвления» как своеобразного фильтра ощущений по двоичному коду «надо осмысливать не надо осмысливать».
В данном случае отстаивается предположение о том, что «омертвление мира» неизбежно подразумевает отбрасывание, фильтрацию или фальсификацию терпимых для других типов личности ощущений. Последние связаны, например, с чувствованием огромности мира, несводимости его к стереотипам некрофилии. Скажем, респондента А.И. рассказывала о паническом испуге, когда, будучи одна в лесу, она попробовала представить жизнь леса «безотносительно к себе». Респондент А.К., будучи яростным сторонником мировоззрения К. Кастанеды, при тестировании показывал испуг перед необходимостью чтения книг, которые «мешают правильно думать», и так далее.
Подчеркнем, что отфильтрованные, блокированные ощущения не исчезают, они просто «уходят» с основного тракта обоснования поведенческих решений. Мир невостребованных ощущений постоянно отягощает работу воли некрофила, рождая целый ряд парадоксов, вплоть до появления двойниковых эффектов в поведении. Один из нихпарадокс негации, стремление некрофила действовать словно назло своим же декларациям, что, собственно, может быть отмечено как еще одна характеристика «омертвления».
3. Реальные свидетельства «биофильности» мира, - скажем, случаи искренней любви, самопожертвования, жалости не могут быть игнорированы некрофилом полностью и надолго. Он чувствует упоминавшееся давление невостребованных ощущений, как бы «двойную» мотивацию решений, и стремится убедить себя в своей полноценности. Потому одно из качеств некрофила стремление доказать себе свою неоднозначность, «диалектичность» своих решений, свою «биофильскую полноценность», постоянно нарушая свои же обещания, формальную логику поведенческих планов.
4. Приведенные выше черты «омертвления» мира в развитом виде формируются через тягу к предательству и садизму, что вполне согласуется с теорией Э. Фромма.
Предательство очевидно выгодно некрофилу, поскольку оно одновременно позволяет ощутить то, что ему кажется властью над ситуацией, доказательством своей мощи и правоты, точкой абсолютного выражения некрофилии, но оно является, видимо, и своеобразной просьбой о понимании, просьбой об избавлении от того, что его тревожит. Но для такой просьбы надо чтобы партнер, по представлениям некрофила, был бы выбит из обычной колеи, что и достигается предательством как актом демонстративного опровержения своих клятв. В этом смысле принцип «предам чтобы поняли» суть реальность некрофилии, дошедшей до уровня тяги к самоопровержению. По данным упоминавшихся исследований, примерно у 40 процентов респондентов, относительно которых диагноз аксиальной некрофилии считался установленным, оценки самого термина некрофилии при ассоциативном допросе были резко отрицательными, положительные же оценки встречались менее, чем в 5 процентов случаев. Положительные же ассоциации на символы, шифрующие приводимые характеристики именно аксиальной некрофилии встречались у 85 процентов респондентов.
5. Саможелание, сценарии и результаты «омертвления» шифруются некрофилами в специфических символах и ассоциациях. Для обоснования типологии таких шифров нужны, разумеется, гораздо более мощные исследования. Отметим лишь некоторые, интуитивно представляющиеся автору важными и подтверждающиеся на небольшой выборке наблюдения.
Такие символы и шифры далеко не всегда сводимы к образу «механического мира», на чем настаивала классическая концепция Фромма, хотя у всех респондентов отмечались тяга и способности к чисто механической работе и работе, где общение опосредованно с чем-то «неживым», «механическим».
При обобщении материалов тестирования, психоанализа, интервью в качестве рабочего критерия выделения тенденций была принята цифра в 60 процентов и более совпадений. Таких случаев не так много. Отметим наиболее важные из них:
- яркие оценочные суждения по классическим тестам на скрытую психопатологию. В обычном поведении такие моменты тщательно скрываются. Точки «соскальзывания» с логики здравого смысла чаще связаны с «наличием» особых мистических способностей, какого-то субстанционального начала, мешающего или блокирующего реализацию их талантов;
- скрываемая неполноценность мотивации любить. Около 10 процентов лиц, относительно которых автор считал диагноз некрофилии установленным, открыто признавались в боязни любить. 32 процента отказались отвечать на соответствующие вопросы, остальные давали уклончивые, неопределенные ответы. Но практически все считали ситуации взаимной любви желаемыми. Очевидно, боязнь проявить некрофилию в любви мощнее желания любить вообще.
Провоцирование симпатии и любви к себе не вызывающим у «аксиального некрофила» тревоги способом один из путей его социальной адаптации.
Подчеркнем, что одной из аксиом и психодиагностики, и социологии личности является тезис о сводимости типов личности к общим законам антропологии; некрофилия показывает, как представляется автору, одну из редких форм таких процессов, - но отнюдь не их отрицание.
- общая боязнь рефлексии. Формально ее желательность декларируется; но при первых же описаниях парадоксов их поведения некрофилы испытывают тревогу, символы которой легко обнаруживаются.
Позже данные рефлексии легко блокируются или фальсифицируются. Вместе с тем некрофилы слабо интересуются чисто социальными проблемами, - видимо, чувствуя, что их комплекс есть ответ на «мертвенность», отчужденность социального мира. Потому часты единственно возможные интеллектуальные ходы мистически неопределенных, нарушающих известный принцип «бритвы Оккама», объяснений своего поведения и ценностей. Чаще встречались апелляции к философии К. Костанеды, Конфуция, Будды в отличие от идей православия с каноническими для него принципами милосердия, исихазма, «фаворского света». Тест на оценки норм Нагорной проповеди дал резко отрицательный результат, хотя при пилотажной встрече оценка православия и христианства вообще достаточно положительная, что доказывает, видимо, тезис о некрофилии как особой форме «мстящего миру» эгоизма;
- почти одинаков рейтинг телефонных разговоров и прямого общения, отрицательные оценки телефонного, опосредованного общения отсутствуют вовсе; большинство некрофилов - руководителей ярко проявили склонность к «кабинетному» стилю работы; не отмечено четко выраженных сексопатологий, некоторый всплеск негатива приходится на ситуацию «чужих правил игры»; резко негативно оценивается качество обязательности и так далее.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38
