Особенно важны гражданско-правовые гарантии, за­крепленные в Гражданском кодексе РФ. Здесь жизнь, здоро­вье, достоинство, личная неприкосновенность, честь и доб­рое имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право на имя и авторство и другие конституционные личные права и свободы квали­фицируются как нематериальные блага (ст. 150). Неимуще­ственные права и блага, принадлежавшие умершему чело­веку, могут осуществляться и защищаться другими лица­ми, в том числе наследниками правообладателя.

Если гражданину причинен моральный вред (физичес­кие или нравственные страдания) действиями, нарушаю­щими его личные права, он вправе возложить на нару­шителя обязанность денежной компенсации указанного вреда[31]. Для защиты чести, достоинства, деловой репута­ции гражданин вправе обращаться в суд, причем допус­кается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти[32]. Законом установлен порядок удовлетворения требований гражданина, связанных с распространением сведений, порочащих его честь, достоинство или дело­вую репутацию[33].

Защита чести и достоинства часто соприкасается со свободой слова. Показательно в этом вопросе определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 г. по поводу обращения А.В. Козырева. Поводом для обращения послужило начатое одним из судов горо­да Москвы судебное разбирательство по иску В. В. Жириновско­го к телекомпании НТВ и А.В. Козыреву о защите чести и досто­инства на основании статьи Гражданского кодекса, согласно ко­торой гражданин или организация вправе требовать по суду оп­ровержения порочащих их честь и достоинство сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответ­ствуют действительности. Заявитель полагал, что эта статья не соответствует ст. 29 (ч. 1 и 3) Конституции РФ, гарантирующей каждому свободу мысли и слова и устанавливающей, что никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убежде­ний или отказу от них, поскольку допускает возможность судеб­ного опровержения любых сведений. Между тем, по мнению зая­вителя, существуют определенные сведения, которые не могут быть предметом судебного опровержения, поскольку они явля­ются выражением личного мнения и взглядов, оценочными суж­дениями того, кто их распространяет, и принуждение к отказу от них - это вторжение в область «мысли и слова», «мнений и убеждений», охраняемых ст. 29 Конституции РФ. Распростране­ние таких сведений не может рассматриваться как посягатель­ство на чьи-либо честь и достоинство, так как они лишь форми­руют репутацию лица, их распространившего. Конституционный Суд в связи с этим обращением указал: «Право на судебную защиту чести и достоинства и возложение на того, кто распространил порочащие сведения, обязанности доказать их соответствие действительности, не нарушают гарантирован­ную Конституцией Российской Федерации свободу мысли и слова. Связанные с обеспечением конституционных требований уваже­ния достоинства личности допустимые ограничения при исполь­зовании свободы слова строго очерчены Конституцией Россий­ской Федерации и вытекают из предписаний ее ст. 17 (ч. 3), 29 (ч. 2) и 55 (ч. 3). Из этих конституционных положений следует, что права и свободы, в том числе и свобода слова, не должны использоваться во вред основам конституционного строя, нрав­ственности, правам и законным интересам других лиц, безопас­ности государства.

При рассмотрении в судах общей юрисдикции дел о защите чес­ти и достоинства подлежит установлению и оценке не только достоверность, но и характер распространенных сведений, ис­ходя из чего суд должен решать: наносит ли распространение сведений вред защищаемым Конституцией Российской Федера­ции ценностям, укладывается ли это в рамки политической дис­куссии, как отграничить распространение недостоверной факти­ческой информации от политических оценок и возможно ли их опровержение по суду. Исправление судебных ошибок, допущен­ных при решении указанных вопросов, относится к компетенции судов вышестоящих инстанций, включая Верховный Суд Россий­ской Федерации».

2.2. Право на свободу и личную неприкосновенность

Право на свободу есть «не что иное, как сама свобода, т. е. возможность совершать любые правомерные действия»[34]. В этом праве заложено ограничение для свободы других людей, и особенно должностных лиц, обладающих возмож­ностью применения принуждения к людям. В неразрывной связи с ним находится (но не совпадает) личная неприкос­новенность человека, которая распространяется на его жизнь, здоровье, честь, достоинство. Никто не вправе си­лой или угрозами принуждать человека к каким-то действи­ям, подвергать его истязанию, обыску или наносить вред здоровью. Человек вправе сам распоряжаться своей судь­бой, выбирать свой жизненный путь (вступать в брак, уча­ствовать в голосовании, поступать на работу и т. д.). Наибо­лее сильные гарантии свободы и безопасности личности вы­ступают в форме уголовно-правового запрета любых обрат­ных действий граждан и должностных лиц. Ограничения этой свободы допускаются только на основе закона и в законных формах, все меры принуждения должны находиться под судебным контролем.

Конституционный Суд РФ. выразил озабоченность в связи с недостаточностью гарантий права на свободу, вытекающе­го из ч. 1 ст. 22 Конституции РФ и п. 1 ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, формулирую­щего условия правомерного ограничения этого права. Ни­кто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей, а также не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом.

Конституционный Суд РФ в постановлении от 13 июня 1996 г. по делу в связи с жалобой В. В. Шелухина отметил, что применение содержания под стражей в качестве меры пресечения без необхо­димых оснований, должной процедуры и вне каких-либо опреде­ленных или контролируемых сроков придает ограничению права на свободу при аресте произвольный характер. Обвиняемый без всяких законных поводов продолжает содержаться под стражей даже после того, как ранее принятое компетентным должност­ным лицом решение о применении меры пресечения или о про­длении срока содержания под стражей прекратило свое действие. Суд признал неконституционным положение УПК, согласно ко­торому время ознакомления обвиняемого и его защитника с ма­териалами уголовного дела при исчислении срока содержания под стражей в качестве меры пресечения не учитывается. Лицо, об­виняемое в совершении преступления, вправе обжаловать в суд законность и обоснованность содержания под стражей на любой стадии уголовного судопроизводства, включая время ознакомле­ния обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.

2.3. Право на частную жизнь

Частную жизнь составляют те стороны личной жизни человека, которые он в силу своей свободы не желает делать достоянием других. Это - своеобразный суверенитет лично­сти, означающий неприкосновенность его «среды обитания». Презюмируется, что тайна в данном случае вовсе не при­крывает какую-то антиобщественную или противоправную деятельность. Она отражает естественное стремление каж­дого человека иметь собственный мир интимных и деловых» интересов, скрытый от чужих глаз. Социалистическое обще­ство пыталось отвергнуть признание права человека на част­ную жизнь, что вылилось в издевательские формы коллек­тивных обсуждений личной жизни, изощренные методы слеж­ки и подслушивания, распространение порочащей человека информации о его интимной жизни и т. д.

Однако гражданское общество понимает, что злоупо­требление тайной частной жизни может носить антиобще­ственный и противоправный характер. В этом случае обще­ство исходит из того, что вмешательство в частную жизнь с целью выявления противоправных действий того или ино­го лица должно происходить только на основе закона при наличии веских, опять же признанных законом, оснований для подозрения или обвинения данного лица в совершении преступления, т. е. при возбуждении уголовного дела. Вне этого частная жизнь неприкосновенна.

Институт неприкосновенности частной жизни включает много разнообразных гарантий, которые содержатся в раз­личных статьях Конституции РФ, а специально - в ст. 23 и 24. Рассмотрим их.

1) Устанавливается право человека на личную и семей­ную тайну, на защиту своей чести и доброго имени. Ни от кого нельзя требовать сведений, касающихся происхожде­ния или деловой активности родственников, интимных свя­зей, источников финансового состояния семьи и т. д. Если честь и доброе имя человека подвергаются унижению или оскорблению, он вправе потребовать через суд наказания или компенсации за моральный ущерб, что предусматрива­ется Уголовным кодексом. Если клеветнические и пороча­щие человека сведения публикуются в печати, суд вправе обязать тот же печатный орган опубликовать опровержение этих сведений.

2) Каждый имеет право на тайну переписки, телефон­ных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Поэтому запрещаются перлюстрация (вскрытие) писем и дру­гих почтовых отправлений, подслушивание телефонных раз­говоров. Уголовный кодекс квалифицирует нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообще­ний граждан как уголовное преступление. Обыск, выемка, наложение ареста на корреспонденцию и выемка ее в почтово-телеграфных учреждениях могут производиться только на основаниях и в порядке, установленных Уголовно-процессуальным кодексом. Строго регламентирован законом и порядок прослушивания телефонных разговоров. Все эти ограничения права на тайну допускаются только на основании судебного решения, что призвано исключить произвол и злоупотребле­ния должностных лиц правозащитных органов.

3) Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не до­пускаются. Эта гарантия как бы ограничивает установленное Конституцией РФ право каждого свободно искать и распростра­нять информацию (ч. 4 ст. 29), но на самом деле противоре­чия между ними нет. Ключевым элементом всей конструкции служит согласие или несогласие лица на распространение информации о нем. Естественно, например, что политик, артист, ученый не станет возражать против интервью с жур­налистом, в ходе которого собирается информация для пуб­ликации статьи в прессе. Но совсем другое дело, когда жур­налист собирает информацию, да еще компрометирующую, без ведома интересующего его лица и публикует статью без его согласия. В этом случае Конституция нарушена. Данная гарантия воспрещает государственным и коммерческим орга­низациям собирать и даже хранить досье с компрометирую­щими то или иное лицо материалами.

Для того чтобы закрыть источники возможной инфор­мации, нежелательной для человека, закон запрещает на­рушать профессиональную тайну о личной жизни человека, которой обладают врачи, судьи, следователи, нотариусы. Специально охраняется тайна исповеди - священник не подлежит уголовной ответственности за недонесение о пре­ступлении, ставшем ему известным на исповеди.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15