бессознательное является отправной точкой, отрицательным стимулом к
развитию. В изначальном “абсолютном тождестве” бытия и мышления имеет место
бессознательное хотение и действование, в результате которого возникает
природа. Различные природные явления у Шеллинга выступают как определенные
формы бытия и сознания мирового духа. Таким образом происходит развитие
путем постепенного превращения бессознательного в сознательное.
Г.В.Ф.Гегель:
“Это всеобщее [правило] есть нечто до такой степени в себе
объединенное в смысле простоты, что я уже более не сознаю в нем особых
различий моих отдельных деятельностей. Что это так, это мы видим, например,
в письме. Когда мы учимся писать, мы должны обращать наше внимание на все
частности, на огромное множество всяких посредствующих моментов. Но когда
умение писать сделалось для нас привычкой, тогда наше (Я(, напротив, уже
настолько полно овладело всеми относящимися сюда частностями, до такой
степени заразило их своей всеобщностью, что они уже не сознаются нами как
частности, и мы замечаем лишь то, что в них есть всеобщего”[15].
Комментарий:
Таким образом, очевидно, что Гегель считал, что привычка охватывает
все виды и ступени деятельности духа. Привычка по Гегелю - это сведенная к
чистой идеальности телесность, которая присуща душе, как таковой. Это
означает, что “бытие для себя” представляет собой совершенно
бессознательное содержание, но в то же время и основу сознания, к которому
это “бытие для себя” восходит. Итак, Гегель утверждает, что в привычке наше
сознание одновременно и присутствует в вещи, заинтересовано ею, и,
наоборот, отсутствует в ней, равнодушно к ней.
Сознание и мышление
Д.Дидро:
“...это в иных случаях позволяло мне сравнивать нервные волокна наших
органов с чувствительными... струнами. Такая струна приходит в колебание и
звучит еще долго спустя после удара. ...Струна заставляет дрожать соседние;
таким образом, одно представление вызывает другое; эти оба представления -
третье; все три представления - четвертое, и так далее, без того, чтобы
можно было определить границу идей, которые возникают и связываются у
философа, погруженного в думы или занятого размышления в тиши и
темноте...”[16]
В своих работах, в частности, в процитированном труде, Д.Дидро
развивает теорию ассоциативного мышления, суть которой заключалась в
нижеследующем: ассоциация - это связь между психическими явлениями
(ощущениями, представлениями, идеями), которая возникает под влиянием
повторения их сочетаний во времени или пространстве. Мышление, в свою
очередь, является процессом, представляющим собой сложные цепи ассоциаций,
протекающий в сознании.
Дж. Локк:
“Наблюдения над детьми показывают, что очевидны только те идеи,
которые получаются из ощущения или рефлексии. Я не вижу поэтому оснований
верить, что душа мыслит прежде, чем чувства снабдят ее идеями для
размышления. По мере того, как идеи умножаются и удерживаются, вследствие
упражнения, развивается в различных направлениях способность мышления.
Точно так же впоследствии через сочетание этих идей и размышления о своих
деятельностях душа увеличивает свой запас и развивает легкость
воспоминания, воображения, рассуждения и другие формы мышления”[17].
В данном отрывке содержится критика “врожденных идей” Декарта (см.
выше). Согласно Локку, природа при рождении человека дает ему лишь
способность чувственного восприятия окружающего мира. Душа и разум,
первоначально являясь “листом чистой бумаги”, постепенно заполняются этими
чувственными восприятиями, на основе чего развивается способность к
размышлению.
Г. Лейбниц:
“Генезис понятий есть внутренняя компетенция души. И поскольку опыт не
подтверждает факта сознательного существования (врожденных идей(, их
следует представить в виде бессознательных явлений. Отсутствие сознательных
представлений не означает отсутствия представлений вообще, ибо можно
допустить, что в данный момент они являются бессознательными. Если же
допустить обратное, то придется согласиться с тем, что, не имея
сознательных представлений, мы вообще ничего не имеем в душе. Однако такое
утверждение приведет к тому, что станет непонятным возникновение
сознательных представлений; ведь из ничего нечто не рождается! Движение
происходит только от движения, и представление также может иметь своим
началом только представление. Если сознательному представлению не
предшествует бессознательное представление, то это означает, что ему ничто
не предшествует, и, таким образом, возникновение его невозможно”[18].
В данном фрагменте ясно видна попытка Лейбница защитить идею Декарта о
“врожденных идеях”, исправить его ошибки и внести в эту концепцию принцип
развития. В отличие от Декарта, который считал, что мышление и сознание
базируются на четко определенных “врожденных идеях”, Лейбниц придерживался
мысли о том, что они имеются лишь в потенциальном, зачаточном и
неосознанном состоянии. Лишь затем они постепенно формируются и инициируют
процесс мышления.
Гегель:
“То, что получается при размышлении, есть продукт нашего мышления.
Так, например, Солон дал афинянам законы, которые были произведением его
мышления. С другой стороны, однако, мы рассматриваем всеобщее, законы как
противоположность чему-то субъективному и познаем в нем существенное,
истинное и объективное вещей”[19].
По моему мнению, именно этот фрагмент свидетельствует о том, что
Гегель зафиксировал реальный факт существования в действительности
мыслительных результатов, реальных проявлений мыслительной деятельности,
которые просто к описанию мышления как субъективной (индивидуальной)
способности, как формы индивидуального сознания сведены быть не могут.
Гегель замечает, что хотя мышление действительно достигает полного сознания
своих схем в вербальной форме, как деятельно-творческая способность
человека оно обнаруживает себя и в виде всего созданного человеком мира
культуры. “Мышление” у него, таким образом, объединяет широкий спектр
значений, где на первое место выдвигаются его объективные формы, его бытие
по отношению к миру и его единство с культурой.
Сознание и память
“- На что опирается человеческое сознание?
- На память о своих действиях.
- А что было бы без этой памяти?
- Без этой памяти человек не обладал бы самим собой, так как,
испытывая свое бытие только в непосредственном восприятии, он не имел бы
никакой истории своей жизни. Для него жизнь была бы лишь прерывной
последовательностью ощущений, ничем не связанных... Таким образом, существо
чувствующее и обладающее этой [определенной] организацией, пригодной для
памяти, связывает получаемые впечатления, созидает этой связью историю,
составляющую историю его жизни, и доходит до самосознания; тогда оно может
отрицать, утверждать, умозаключать, мыслить”[20].
Дидро одним из первых акцентировал внимание на теоретической и
практической невозможности существования сознания без памяти. В самом деле,
без памяти невозможно сопоставление, без сопоставлений невозможно мышление,
без мышления невозможно сознание. Таким образом, из процитированного
отрывка с необходимостью вытекает мысль о том, что память и сознание
взаимообусловлены: отсутствие одного ведет к исчезновению другого. Следует
также обратить внимание на то, что Дидро понимает память не просто как
коллекцию впечатлений и ощущений, но коллекцию систематизированную (он
употребляет термин “история”), упорядоченную по хронологическому принципу.
Гельвеций:
“Одна способность - получать различные впечатления, производимые на
нее внешними предметами; она называется физической чувствительностью.
Другая способность - сохранять впечатление, произведенное на нас внешними
предметами. Она называется памятью, которая есть не что иное, как длящиеся,
но уже ослабленные ощущения”[21].
В отличие от Д.Дидро и Гольбаха Гельвеций делит ощущения в зависимости
от их силы. Он отмечает, что существует множество “слабых ощущений”,
которые не приковывают к себе нашего внимания и не способны вызвать в нас
ни сознания, ни воспоминания. Таким образом, он одним из первых попытался
объяснить на философско-психологическом уровне феномены “короткой” и
“долгой” памяти.
Э.Б. де Кондильяк:
(6.Зарождение памяти. Но ощущаемый ею запах не исчезает полностью
после того, как издающее запах тело перестает действовать на ее орган
обоняния. Внимание, которое она обратила на него, удерживает его, и оно
оставляет более или менее сильное впечатление в зависимости от степени
сосредоточенности самого внимания. В этом заключается память.
(8. ... Таким образом, у статуи имеются два способа ощущения,
отличающиеся лишь тем, что один из них относится к имеющемуся налицо
ощущению, а другой - к ощущению, которого больше нет, но впечатление от
которого еще продолжается. Поскольку статуя не знает, что существуют
предметы, действующие на нее, не знает даже, что она обладает некоторым
органом чувств, то различие между воспоминанием о каком-то ощущении и
ощущением, имеющимся налицо, есть для нее обыкновенно лишь различие между
слабым ощущением того, чем она была, и ярким ощущением того, чем она
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
