существовавших тогда или даже возможных в будущем областей знания. Это был,

правда, лишь проект, набросок, и самим Бэконом он не был и не мог быть

реализован в сколько-нибудь полной мере. В бэконовской классификации наук,

на что не преминул, например, обратить внимание Гегель, наряду с физикой

или медициной фигурировали теология и магия. Но тот же Гегель с

признательностью отмечал: "Этот набросок, несомненно, должен был вызвать

сенсацию у современников. Очень важно иметь перед глазами упорядоченную

картину целого, о которой раньше не помышляли".

По стилю своего философствования Ф. Бэкон — великий систематизатор и

классификатор, что надо понимать не в чисто формальном смысле. Вся его

работа философа и писателя строится так, что любая глава книги служит как

бы частью заранее составленной и строго выполняемой классификаторской

схемы.

НОВЫЙ ОРГАНОН

Книга Ф. Бэкона «Новый органон» начинается с «Афоризмов об

истолковании природы и царстве человека». Раздел открывается замечательными

словами Ф. Бэкона: "Человек, слуга и истолкователь природы, столько

совершает и понимает, сколько постиг в порядке природы делом или

размышлением, и свыше этого он не знает и не может". Обновление науки — это

ее "обновление до последних основ" (афоризм XXXI). Прежде всего оно

предполагает, согласно Бэкону, опровержение и, насколько возможно,

устранение призраков и ложных понятий, "которые уже захватили человеческий

разум и глубоко в нем укрепились" (афоризм XXXVIII). Бэкон придерживается

того мнения, что старый, унаследованный от средневековья и идеологически

освященный церковью и схоластикой способ мышления переживает глубокий

кризис; это знание (и соответствующие ему способы исследования)

несовершенно по всем линиям: оно "в практической части бесплодно, полно

нерешенных вопросов; в своем росте медлительно и вяло; тщится показать

совершенство в целом, но дурно заполнено в своих частях; по содержанию

угождает толпе и сомнительно для самих авторов, а потому ищет защиты и

показной силы во всевозможных ухищрениях".

Труден путь человеческого познания. Здание природы, в котором

приходится прокладывать путь познающему человеку, подобно лабиринту, дороги

здесь разнообразны и обманчивы, сложны "петли и узлы природы". Познавать

приходится при "неверном свете чувств". Да и те, кто ведет людей по этому

пути, сами сбиваются с дороги и увеличивают число блужданий и блуждающих.

Вот почему требуется внимательнейшим образом изучить принципы познания.

"Надо направить наши шаги путеводной нитью и по определенному правилу

обезопасить всю дорогу, начиная уже от первых восприятии чувств". Поэтому

великое дело восстановления наук Бэкон разбивает на две части: первая,

"разрушительная", должна помочь человеку "осуществить совершенный отказ от

обычных теорий и понятий и приложить затем заново к частностям очищенный и

беспристрастный разум". Поддерживая впоследствии это великое дело Бэкона,

Декарт справедливо заметит, что позитивные успехи, достигнутые им в науке,

есть следствия и выводы из пяти-шести преодоленных "главных трудностей".

«Беспристрастный разум» есть та исходная точка, в которой может и должно

быть применено учение о методе, — положительная, собственно "созидательная"

часть восстановления наук. Предложенная здесь

Бэконом структура учения о познании по сути дела заимствуется, как мы

увидим, Декартом и Спинозой.

Итак, первая задача — разрушительная, задача "очищения", освобождения

разума, подготовка его к последующей позитивной творческой работе. Эту

задачу Бэкон стремится решить в своем знаменитом учении о "призраках", или

"идолах".

УЧЕНИЕ О ПРИЗРАКАХ

"Наше учение об очищении разума для того, чтобы он был способен к

истине, заключается в трех изобличениях: изобличении философий, изобличении

доказательств и изобличении прирожденного человеческого разума", — пишет

Бэкон. Соответственно этому Бэкон различает четыре рода "призраков" —

помех, препятствующих подлинному, истинному познанию:

1) призраки рода, имеющие основание "в самой природе человека, в

племени или в самом роде людей";

2) призраки пещеры, заблуждения отдельного человека или группы людей,

обусловленные "малым миром", "пещерой" индивида или группы;

3) призраки рынка, проистекающие из взаимного общения людей, и,

наконец,

4) призраки театра, "которые вселились в души людей из разных догматов

философии, а также из превратных законов доказательств".

Призраки рода, по Бэкону, неотъемлемо присущи человеческому познанию,

которому свойственно "примешивать к природе вещей свою природу", из-за чего

вещи предстают "в искривленном и обезображенном виде". Каковы же эти

призраки? Человеческий разум склонен, по Бэкону, приписывать вещам больше

порядка и единообразия, чем он способен действительно отыскать в природе.

Разум человека, далее, придерживается однажды принятых положений, стремится

искусственно подогнать новые факты и данные под эти свои или

общераспространенные убеждения. Человек обычно поддается тем доводам и

аргументам, которые сильнее поражают его воображение. Бессилие ума

проявляется и в том, что люди, не задерживаясь должным образом на изучении

частных причин, устремляются к всеобщим объяснениям, не выяснив одного,

хватаются за познание другого. "Жаден разум человеческий. Он не может ни

остановиться, ни пребывать в покое, а порывается все дальше". Ум по природе

своей склонен рассекать природу на части и текучее мыслить как постоянное.

Разум человека теснейшим образом связан с миром чувств. И отсюда

проистекает, по Бэкону, громадная "порча" познания.

Призраки пещеры возникают потому, что "свойства души" различных людей

весьма разнообразны; одни любят частные науки и занятия, другие больше

способны к общим рассуждениям; "одни умы склонны к почитанию древности,

другие охвачены любовью к восприятию нового". Эти различия, проистекающие и

из индивидуальных склонностей, и из воспитания и привычек, существенным

образом влияют на познание, замутняя и искажая его. Так, сами по себе

установки на новое или старое отклоняют человека от познания истины, ибо

последнюю, как убежден Бэкон, "надо искать не в удачливости какого-либо

времени, которая непостоянна, а в свете опыта природы, который вечен".

Призраки рынка порождаются неправильным употреблением слов и имен:

слова могут обратить свою силу против разума. Тогда, подчеркивает Бэкон,

науки и философия становятся "софистическими и бездейственными", "громкие и

торжественные" споры вырождаются в словесные перепалки. При этом зло,

проистекающее от неправильного употребления слов, бывает двух родов. Во-

первых, названия даются несуществующим вещам и по поводу этих фикций,

вымыслов создаются целые теории, столь же пустые и ложные. В данной связи

Бэкон упоминает о словах и понятиях, порожденных суеверием или возникших в

русле схоластической философии. Вымыслы на время становятся реальностью, и

в этом состоит их парализующее влияние на познание. Однако отбросить этот

род призраков легче: "для их искоренения достаточно постоянного

опровержения и устаревания теорий" - Но есть, во-вторых, призраки более

сложные. Это те, которые проистекают "из плохих и невежественных

абстракций". Здесь Бэкон имеет в виду неопределенность того смысла, который

связывается с целым рядом слов и научных понятий, пущенных в широкий

практический и научный обиход.

Отличие призраков театра состоит в том, что они "не врождены и не

проникают в разум тайно, а открыто передаются и воспринимаются из

вымышленных теорий и превратных законов доказательств". Здесь Бэкон

рассматривает и классифицирует те типы философского мышления, которые

считает принципиально ошибочными и вредными, препятствующими формированию

непредубежденного разума. Речь идет о трех формах ошибочного мышления:

софистике, эмпиризме и суеверии. Бэкон перечисляет отрицательные

последствия для науки и практики, вызванные догматической, фанатичной,

"докторальной" приверженностью к метафизическим рассуждениям или, наоборот,

к сугубому эмпиризму. Корень неудовлетворительности созерцательно-

метафизической философии -непонимание или сознательное пренебрежение тем

обстоятельством, что "вся польза и пригодность практики заключается в

открытии средних истин". Вред крайнего эмпиризма состоит в том, что из-за

ежедневных опытов, порождающих невежественные суждения, "развращается

воображение" людей. Теология и "философия" суеверий, понятно, признаются

главным из всех философских зол. Вред теологии и суеверия очевиден:

"человеческий разум не менее подвержен впечатлениям от вымысла, чем

впечатлениям от обычных понятий". Итак, "философские призраки"

рассматриваются здесь Бэконом не столько с точки зрения их содержательной

ложности, сколько в свете отрицательного влияния на формирование

познавательных способностей и устремлений человека.

Перечисление призраков закончено. Бэкон выражает горячую веру и

убеждение, что "они должны быть опровергнуты и отброшены твердым и

торжественным решением и разум должен быть совершенно освобожден и очищен

от них". Общий смысл учения о призраках определяется этой его социальной

воспитательной функцией. Перечисление призраков, признает Бэкон, еще не

дает гарантии движения к истине. Такой гарантией может быть только

тщательно разработанное учение о методе. "Но и перечисление призраков

многому служит": его цель — "подготовить разум людей для восприятия того,

Страницы: 1, 2, 3