Вследствие уподобления всей жизненной деятельности работе машины

общество становится похоже на одну большую машину, организующую всею жизнь

людей. Бюрократия Египта, Римской империи - лишь подступаы к современную

государству с его разветвелнным чиновничьим аппаратом. Все, что задумано

для осуществления какой-либо деятельности, должно быть построено по образцу

машины, т.е. должно обладать точность, предначертанностью действий, быть

связанным внешними правилами... Следствия этой машинизации проистекают из

абсолютног превосходства механической предначертаннсти, исчисляемости и

надежности. Все, связанное с душевными переживаниями и верой, допускается

лишь при условии, что оно полезно для цели, поставленной перед машиной.

Человек сам становится одним из видом вырья, подлежащего целенаправленной

обработке. Поэтому тот, кто раньше был субстанцией целого и его смыслом -

человек, - теперь становится средством... Люди в своей массе уподобляются

песчинкам и, будучи лишены корней, могут быть поэтому использованы

наилучшим образом. Ощущение жизни служит обычно рубежом между пребыванием

на работе и частной жизнью. Однако частная жизнь становится пустой,

механизируется, и досуг, удовлетворение превращаются в работу”[28].

“Поэтому человек живет либо в состоянии глубокой неудовлетворенности

собой, либо отказывается от самого себя, чтобы превраться в фукнционирующую

деталь машины, не размышляя, предаться своему витальному существованию,

теряя свою индивидуальность, перспективу прошлого и будущего, и

ограничиться узкой полоской настоящего, чтобы, изменяя самому себе, стать

легко заменяемым и пригодным для любой поставленной перед ним цели,

пребывать в плену раз и навсегда данных, непроверенных, неподвижных,

недиалектических, леко сменяющих друг друга иллюзорных достоверностей.

Тот же, кто таит в себе неудовлетворенность, проявляющуюся в вечном

беспокойстве, постоянно ощущает внутренний разлад. Он вынужден всегда

носить маску, менять эту маску в зависимости от ситуации и от людей, с

которыми он общается. Он перестает постигать самого себя, так как, нося

постоянно маску, он в конце концов сам уже не знает, кто он”[29].

Комментарий: Ясперс несколько драматизирует ситуацию “удрученности”

человека в новом обществе, но делает это невольно, беря за точку отсчета

сегодняшний или завтрашний день, а не общественные отношения

“информационного века”. И хотя он предупреждает о тех же опасностях, что

Эллюль и Белл, тем не менее он сгущает краски, забывая о двунаправленном

свойстве информации - она размножается вне зависимости от того, откуда

исходит.

Р.Коэн:

“Мы вправе допустить, что нынешние времена по крайней мере в двух

важнейших отношениях отличаются от прошлого. Во-первых, определенный

количественный рост достиг критической точки, за которой, как принято

говорить, количество переходит в качетво, рост вступает в некоторую новую

фазу... Вторая жизненно важная характеристика нашего времени... это

всемирный характер социальных и технических проблем, или, как сказал бы

молодой Маркс, обнаружение... (родовой сущности( этих проблем,.. среди

которых выделяются следующие:

политические и экономические препятствия к тому, чтобы техника

использовалась для ликвидации нищеты; это относится даже к самым

промышленно развитым странам, не говоря уже о странах (третьего мира(, где

бедность ставит людей на грань вырождения;

неспособность социальных наук - и эмпирических исследований в их

историческом аспекте, и исследований современных общественных изменений,

равно как и методологии общественных дисциплин, - решать свои главные

практические и теоретические задачи;

недостатки образования и воспитания во всем мире, препятствующие решению

указанных проблем, мешающие здорововму, творческому пониманию науки и

техники как составной части гуманистического воспитания в эпоху научно-

техническго прогресса; это относится и к подготовке специалистов, и к

общему образованию большинства людей (к тому же подготовка специалистов

страдает культивируемым элитизмом);

неспособность многих стран разрешить проблемы своего индустриального

развития за счет использования внутренних ресурсов либо путем справедливого

перераспределения капиталов и ресурсов между развитыми капиталистическими

(а также социалистическими, в первую очередь СССР) странами и странами

“третьего мира”, а также использования избыточного сырья, добываемого в

развивающихся странах (за исключением нефти и некоторых ископаемых руд в

ряде районов планеты);

неспособность научной и технической элиты преодолеть свою национальную

ограниченность, элитаристское сознание, если не считать нескольких

героических исключений (например, Пагуошское движение или ВОЗ), в

особенности это касается неспособности противодействоввать идеологическим

наслоениям в науке;

фетишизм науки, идущий параллельно с фетишизмом потребления,

вещизмом”[30].

Комментарий: Р.Коэн попытался в концентрированном виде представить

читателю проблемы современного общества, которые неизбежно станут еще более

значимыми по мере того, как мы будет входить в “информационный век”. Список

из шести пунктов затрагивает многие области человеческой жизнедеятельности,

однако является далеко не исчерпывающим. Мне кажется, что любой человек

может дописать в него еще по пункту и все равно список будет не полон.

Заключение

Определение понятия “информационного общества” является одним из

ключевых моментов данной разработки, и именно поэтому я решил вынести этот

вопрос в отдельную тему.

В 50-70-е годы стало очевидно, что человечество вступает в новую

эпоху, дорогу к которой проложило бурное развитие техники и, в первую

очередь, компьютеров, и НТР в целом. Проблема существования и бытия

человека в полностью “технизированном” и “информатизированном” мире не

могла не занимать философов, что вызвало к жизни концепцию

“информационного” общества. Ни один из философов, писавших о данной

проблеме, не сомневался в радикальном обновлении всей жизни человечества в

рамках этой новой формации, но большинство из них анализировали проблему

односторонне, будь то с политической, экономической или социальной точки

зрения. Это породили огромное количество разнообразных названий и

определений, о которых говорит У.Дайзард. Любопытно заметить, что почти все

предложенные названия имеют латинскую приставку “пост-”, т.е. “после-”,

словно их создатели ожидают какого-то всемирного катаклизма, глобального

переворота в технике и в сознании людей, после которого вдруг начнется

новая эра, новая эпоха, возникнет новое общество. Именно поэтому было так

важно найти приниципиально новое название, одновременно показывающее

преемственность и принципиальную новизну грядущего общества. И таким

названием стало придуманное Тоффлером “информационное общество”.

Так как сам автор концепции “информационного общества” не дал четкого

определения своему “детищу”, я попытаюсь это сделать за него. Очевидно, что

нельзя ограничиваться в определении чисто экономическим аспектом, как это

сделал А.Турен, или социальными факторами, как это получилось у Ж.Эллюля,

поскольку комплексные и многонаправленные перемены охватят практически все

сферы человеческой жизнедеятельности. Таким образом, “информационное

общество” - это цивилизация, в основе развития и существования которой

лежит особая нематериальная субстанция, условно именуемая “информацией”,

обладающая свойством взаимодействия как с духовным, так и с материальным

миром человека. Последнее свойство особенно важно для понимания сущности

нового общества, ибо, с одной стороны, информация формирует материальную

среду жизни человека, выступая в роли инновационных технологий,

компьютерных программ, телекоммуникационных протоколов и т.п., а с другой,

служит основным средством межличностных взаимоотношений, постоянно

возникая, видоизменяясь и трансформируясь в процессе перехода от одного

человека к другому. Таким образом информация одновременно определяет и

социо-культурную жизнь человека и его материальное бытие. В этом, по моему

мнению, и состоит принципиальная новизна грядущего общества.

Существует множество концепций, пытающихся объяснить, почему в истории

все происходило так, а не иначе. Основными из них традиционно считаются

“цивилизационная” (авторы - Тойнби, Данилевский) и “формационная”

(знаменитая “пятичленка” Маркса). Первая из них кладет в основу развития

человеческого общества социо-культурные типы, а вторая - производственно-

хозяйственные отношения.

Философы-авторы концепции “информационного (постиндустриального)

общества” так и не пришли к единому мнению о том, что первично в их

исторической концепции - духовная либо материальная сфера. Это доказывают

цитаты из Тоффлера и Ясперса. Основное различие между взглядами Тоффлера и

Ясперса заключается в том, что если последний считает началом перехода к

новой цивилизации изменившееся сознание людей, то первый полагает моментом

наступления новой “волны” изменившееся бытие человека и среду его обитания.

Однако при всем многообразии воззрений на ход исторического развития

можно проследить ряд общих характеристических черт у всех авторов:

история подразделяется на три основных глобальных этапа, которые условно

можно назвать “сельскохозяйственный”, “индустриальный” и

“постиндустриальный”;

разграничение между этапами проводится по признаку лежащих в основе

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9