Рефераты. Философия даосизма






путей совершенствования едва ли возможно.

В христианской цивилизации Запада веками воспитывалось

неприязненное или даже откровенно враждебное отношение к сексуальной

жизни. Библейская заповедь «живите и размножайтесь» требовала

заботиться о продолжении рода, но вовсе не предполагала наслаждения

(удовольствия) физической близостью. Стойко держалось мнение: секс -

это родовое пятно скотства в человеке; это грех, требующий раскаяния и

искупления. Почти панический страх перед плотской любовью с какой-то

фатальной неизбежностью породил и садомазохистские мотивы в

европейской культуре, фрейдизм, сводящий психическую жизнь человека к

извращенным, истерически - взвинченным проявлениям сексуальности, и

современную сексуальную революцию, притязающую подменить традиционные

религии культом секса.

В даосизме, как и в некоторых других восточных религиях - например

тантризме, - мы встречаем совершенно иное отношение к сексуальной

жизни. Для даосов секс являлся вестником той неисповедимой, всегда

лишь чаемой «полноты творческих свойств бытия», к которой были

направлены все их усилия по «взращиванию жизни». Они признавали

сексуальность естественнейшей частью человеческой природы, отрекаться

от которой - неразумно, да и просто вредно. Как, впрочем, столь же

глупо и гибельно быть рабом своих страстей. Утехи плоти доступны лишь

зрелой, умудренной душе. «Человеку в равной мере свойственно и жить

инстинктами, и преодолевать их», - заметил швейцарский психолог Карл

Юнг. Так что внутренняя раскованность не только не отрицает

самоконтроля, но, в сущности, лишь благодаря ему и становится

возможной. Даосизм учит прежде всего принимать чувство - эту подлинную

стихию всякой жизни. И, подобно самой жизни, чувство, в глазах даосов,

само себя оправдывает и в самом себе находит силы для творческого

роста. Мудрый, по слову Чжуан-цзы, «не смотрит глазами и не слушает

ушами», «не полагается на свой ум», вверяет себя «одухотворенному

желанию». Выявление в себе подлинного Желания - безначального и

бесконечного, как сама жизнь, не отягощенного привязанностью к какому

бы то ни было объекту, кристально-чистого, как Великая Пустота Дао, -

и есть цель даосского подвижничества. «Воспитанию чувств»,

насаждаемому условностями цивилизации, даосы противопоставляют

воспитание Чувством. И любовь между мужчиной и женщиной - лучшее для

того средство.

Обратившись к даосским текстам по сексуальной практике, мы легко

убедимся в том, что речь в них действительно ведется о некой

разновидности искусства. Их неизвестные авторы пишут о своем предмете

деловым и неподдельно целомудренным тоном, заботясь лишь о том, чтобы

научить читателя извлекать наибольшую пользу и радость из любовной

связи. Очень здравомысленный подход ! Кстати сказать, та же чисто

техническая функция, желание не поразить и не развлечь, а просто

«научить искусству» свойственны и всем без исключения эротическим

рисункам, созданным в старом Китае. Мы никогда не увидим на них

изображений женщины, представленной в качестве предмета эстетического

созерцания, т.е. отделенной от потока жизни, привлекательной и

недоступной. Мы видим лишь картины полового акта, которые служат

наставлением к действию, требует не отстраненного любования женщиной,

а интимного единения с нею в стихии творческого поновления бытия.

«То Инь, то Ян - вот что такое Дао», - гласит классическая

сентенция из древнейшего китайского канона «Книга Перемен».

Сексуальная практика как взаимодействие полов - это будет опыт

«полноты жизни». Вовлекая все человеческие переживания в безграничный

простор Желания, сексуальное чувство раскрывает себя в игре взаимных

замещений воздействия и отклика, силы и покоя, наполненности и

опустошенности, в этой игре природное встречается с культурным,

инстинкт - с умозрением. А в итоге эрос, по даосским представлениям,

не закабаляет, а освобождает посредством чистой, по-детски безмятежной

радости игры. Недаром соитие в даосской литературе именуется обычно

«утехой» или «забавой» (си). В этом пространстве неизбывной игры нет и

не может быть каких-либо общеобязательных норм или правил. В них есть

лишь обстоятельства и ситуации, которые разрешаются чутким и

творческим бдением духа.

Сексуальная практика истолковывалась даосами в категориях взаимного

обмена и даже взаимного замещения полярных начал бытия - энергии

мужской и женской, движения и покоя, воздействия и уступчивости,

твердости и мягкости и т.д. подобно всем мировым процессам,

свершающимся благодаря Дао, совокупление мужчины и женщины, в даосском

понимании, - это обмен сил Инь и Ян, который служит очищению и

развитию обоих начал. В даосской литературе говорится в этой связи об

«укреплении Ян посредством Инь» и «укреплении Инь посредством Ян».

Заметим попутно, что, хотя китайские сексологические книги адресованы

мужчинам и содержат рекомендации о том, каким образом мужчина должен

поглощать женскую Энергию, даосы видели в женщине равноправного

партнера мужчины и с полной серьезностью относились к ее сексуальным

запросам: в даосских книгах рекомендации, касающиеся сексуальной

практики, традиционно излагается от лица женщины (она зовется Чистой,

или Избранной, девой), мужчине даются советы не отбирать сверх меры

энергию у партнерши и т.д.

Ясно теперь, что совокупление мужчины и женщины в глазах даосв,

служило делу воспитания и совершенствования человека посредством

укоренения человеческой личности в социуме и в космосе. Оно было,

поистине, школой - школой нравственности и школой мистического

просветления, а проецирование физиологического акта в область

общественного, космологического, мистического символизма делало

половую любовь, помимо прочего, чистой игрой. Восприятие физической

любви как игры, «забавы» позволяло, ничуть не отказываясь от

чувственного наслаждения, погасить в половом влечении его

разрушительный, смертельный импульс вырвать из плотского тела любви

его смертоносное жало, отравившее столь многое в европейском духе.

Подтверждение этой догадке лежат на поверхности: даже откровенно

«порнографическим» романам иных китайских писателей совершенно чужд

вкус к садистским удовольствиям. Очевидно, китайцы даже в самых

вольных своих фантазиях не могли пренебречь в делах любви

церемониальной учтивостью и интригой, каковые тоже ведь являются в

своем роде игрой.

Наряду с сексуальной практикой даосизма самый пристальный интерес в

современном мире вызывают даосские школы кулачного боя, не совсем

точно именуемые школами гунфу или ушу (букв. «воинского искусства»).

Наверное, интерес этот не является только данью моде. В истоках его

таится смутная, не вполне осмысленная догадка о том, что традиция

воинского искусства даосов хранит в себе очень глубокую, но и

чрезвычайно практичную, действенную правду человеческого духа; что в

этой традиции мы находим подлинную, а не придуманную альтернативу

самоотчуждения человека, порожденному современной цивилизацией.

В традиции даосского «кулачного искусства» мы встречаемся с

практикой, в которой на удивление органично соединяются методика

оздоровления и омоложения, техника рукопашного боя, красота телесной

пластики и моральное совершенствование. И все эти грани «кулачного

искусства» Дао проникнуты духом легкой, как бы непритязательной и

потому истинно жизненной свободы. Последнее слово здесь принадлежит не

«приемом» и «методам», самому человеку, не связанному застывшими

формами, погруженному в стихию вольного творчества. Возможно же такое

потому, что даосский мастер, каким бы делом он ни занимался, верит,

что в жизни все само собой сходится наилучшим образом и подлинная

красота не может не быть одновременно истинной пользой и настоящей

добродетелью.

Не следует, конечно, забывать о качественном отличии мистического

опыта Дао и опыта предметного. Любовь к Дао - выше «любви к

искусству». Мастер Сюэ Дянь начал свою книгу о кулачном искусстве,

изданную в 20-х годах нашего столетия, с Празговора о различиях между

«воинским искусством» и «искусством Дао». «Те, кто упражняются в

воинском искусстве, - писал Сюэ Дянь, - заботится о позах и уповают на

физическую силу. Те, кто постигают искусство Дао, заботятся о питании

энергии и поддержании духа, движения свои направляют волей, а

раскрытия силы достигают через дух...» Нередко в китайской литературе

встречается даже противопоставление кулачного искусства и подлинного

мастерства - гунфу. Существует даже старинная поговорка, гласящая:

«все кулачные приемы не стоят одного гунфу».

Главный смысл занятий «кулачным искусством»для даосов состоит в

достижении личного бессмертия в вечной жизни школы. Доступно это лишь

тому, кто взрастил в себе «добродетель» (дэ) каковая у даосов

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5



2012 © Все права защищены
При использовании материалов активная ссылка на источник обязательна.