человеческой личности.
Соответственно высшим достижением даосской практики морального и
психического самоусовершенствования провозглашалось состояние полной
идентичности “истинной сущности” самого человека с истинной сущностью всех
вещей и явлений. Эта идентичность рассматривалась не как интеллектуальный
синтез субъективности человека и объективности мира вещей и явлений или
рациональная идея медиации (посредничества) между ними, а как прямое
спонтанное и мгновенное взаиморастворение, иными словами, “прыжок в
подлинный первоисточник идентичности”, слияние с универсальной первоосновой
всего сущего (Дао), которая одновременно является и “истинной природой”
каждого человека.
Вместе с тем даосы выступали против всякого насилия над человеческой
личностью и считали, что привязанность к индивидуальному “Я” нельзя
подавлять с помощью насильственных методов, поэтому относились к
“культуризаторской” миссии конфуцианских правил резко негативно. Указывая
на принципиальное расхождение двух учений в этом вопросе, академик Н. И.
Конрад писал: “Конфуций настаивал на том, что человек живет и действует в
организованном коллективе — обществе, государстве. Эта организованность
достигается подчинением каждого члена общества определенным правилам —
нормам общественной жизни, выработанным самим человечеством в процессе
развития цивилизации. Лао-Цзы придерживался противоположной концепции: все
бедствия человечества, все пороки — и личности, и общества — проистекают
именно от этих самых “правил”. Идеальный порядок достигается только отказом
от всяких правил; их должно заменить следование человеком его “естественной
природе”. “Правила” есть насилие над человеческой личностью”.
Чтобы постичь принцип всеобщего космического порядка и слиться с ним,
действовать в неразрывном единстве с этим принципом, даосы предлагали
просто “забыть” конвенциальные нормы и условности, и в порыве спонтанного
“просветления” идентифицироваться с безусловным Дао. Они утверждали, что в
“самозабвенном” состоянии, постигая свою истинную природу, тождественную
истинной сущности каждой вещи, каждого явления, человек одновременно
отождествляется с миром окружающей природы, образуя с ней нераздельное и
гармоничное единство, так как постижение Дао есть такой психологический
опыт, в котором исчезает различие между субъектом и объектом, между “Я” и
“не-Я”. При этом происходит как бы “самоидентификация” всех противоречий и
оппозиций, раскалывающих изначальную целостность мира и создающих в
обыденном сознании драматические коллизии между микрокосмом и макрокосмом,
с одной стороны, и между человеческой личностью (точнее, его индивидуальным
“Я”) и истинной природой человека — с другой. Психотерапевтическая ценность
“просветления”, по мнению даосов, заключается в его способности примирять
противоречия на более высоком уровне сознания, и в этом смысле Дао
интерпретировалось ими как путь к более целостной и гармоничной
жизнедеятельности человеческой психики, ведущей к слиянию индивидуального
потока психики с универсальным Путем вселенной и его функционированию в
полном соответствии с всеобщим принципом структурной организации и
функционирования космического целого.
Вместе с тем даосы утверждали, что противоречия и противоположности
взаимоидентифицируются внутри себя (т. е. внутри каждой пары оппозиции), а
не на какой-то более высокой ступени синтеза, как в диалектике Гегеля.
Поэтому для даоса, обретающего состояние “не-дуальности”, нет прогрессии к
некоему абсолюту, но все противоречия существуют одновременно с их
тождеством, так как всякое явление одновременно и утверждает и отрицает
себя в процессе динамического взаимодействия полярностей, которое является
источником всякого движения и развития и которое предстает как
диалектическое единство непрерывности и дискретности.
В “Дао дэ цзине” метод психической саморегуляции характеризуется
следующим образом: “Нужно сделать [свое сознание] предельно
беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться
сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. [В мире] большое
разнообразие вещей, но [все они] возвращаются к своему истоку (т. е. к
Дао)”.
Достижение подобной “бесстрастности” не означает, однако, выхолащивания
психической жизни человека. Напротив, отстраненность субъекта, отсутствие
деструктурирующего вмешательства активности его личности, его
индивидуального “Я” приводит к более полному проявлению специфики каждого
феномена как такового, к максимальному выявлению его собственного Дао (т.
е. Дао “всех вещей”). Подобное следование “всех вещей” своей собственной
природе (а под “всеми вещами” можно понимать как внешние объекты, так и
явления внутренней жизни, т. е. психические феномены) имело большое
значение в любой сфере человеческой жизнедеятельности, так как позволяло
даосу решать сенсорно-перцептивные и моторно-двигательные задачи,
встававшие перед ним во время занятий теми или иными видами практической
деятельности, которые могли рассматриваться как конкретные средства
претворения принципов Дао на практике.[32]
5.1. Тренировка тела и духа
С глубокой древности в Китае существовали приемы и методы тренировки
тела и духа ради достижения, как говорили даосы, «полноты жизни», высшей
просветленности сознания и в конечном счете - бессмертия в
вечнопреемственности Великого Пути. Эта практика личного совершенствования,
подкрепленная откровениями родоначальников даосизма, со временем стала
подлинной сердцевиной даосской традиции. Таких искателей вечной жизни в
Китае с древности называли словом сянь (в русской литературе они именуются
по-разному: небожители, бессмертные, блаженные).
Подвижничество даосских сяней включало в себя множество различных
практик: гимнастические и дыхательные упражнения, диету, прием снадобий,
медитацию, воинскую тренировку и даже использование секса для укрепления
жизненных сил. С течением времени эти формы «претворения Дао» становились
все более сложными и утонченными, обрастали все новыми деталями, но и все
сильнее влияли друг на друга. Так в конце концов сложился широкий синтез
духовно-телесной практики позднего даосизма. Ядром же даосской традиции
неизменно оставались довольно замкнутые, немногочисленные школы,
обеспечивающие «передачу Дао» от учителя к ученику. (То была, в сущности,
единственно возможная форма бытования мудрости Дао в китайском обществе).
Хотя преемственность Дао была по сути своей безыскусным актом самосознания
творческой воли или, по-другому, «духовного пробуждения», это событие
приуготовлялось и становилось возможным благодаря обширнейшему набору самых
разных практик. Например, в даосской школе Дикого гуся использовалось более
70 комплексов упражнений - дыхательных, медитативных, физических и проч. И
каждый ученик, мечтавший о том, чтобы стать законным учителем школы, должен
досконально усвоить все.
Быть даосом, приверженцем Дао - значит претворять Путь: неустанно и
сознательно идти вперед. И, следовательно, непрестанно совершенствовать
себя.
Тело служило для даосов ближайшим прообразом бытия Дао, что объясняется
несколькими причинами:
Во-первых, тело есть нечто заданное нашему опыту: мы рождаемся и
приобретаем сознание, уже обладая телом. В сущности, тело и есть наш
«изначальный облик», который, по слову Чжуан-цзы, «существует до нашего
появления на свет». Это внутреннее, ноуменальное, чисто символическое тело
- в конечном свете тело самого Дао - существует «нераздельно и неслиянно» с
материальными телами, подобно тому, как чистое зеркало, вмещая в себя все
вещи, само не тождественно им, а сила воображения, выявляя образы, не
сводится к предмету созерцания.
Во-вторых, тело мыслится в даосизме как сгусток жизненной энергии или
мирового дыхания (ци): даос, заявлял Чжуан-цзы, «не смотрит глазами и не
слышит ушами», но внимает «жизненными токами». Тот, кто следует Дао,
взаимодействует с другими существами в пространстве единого энергетического
тела, «сердца Неба и Земли». И как тело претворяет появления сознания, так
и даосский мудрец обладает способностью предвосхищать мысли и чувства
окружающих, ибо он постигает сами «семена вещей».
В-третьих, тело воплощает и цельность (являясь в этом отношении
прототипом Пустоты), и многообразие нашего восприятия: единство телесной
интуиции таится внутри хаоса наших ощущений. Нелишне напомнить, что
рассматривали тело как совокупность большого числа точек, имевших не только
физиологическую, но и подлинно космическую значимость: то были своеобразные
отверстия каналов, связывающих человеческое тело с «телом Хаоса».
«Регулирование тела» (тяо шэнь) включало в себя различные способы
физического и химического воздействия на организм. К первым относились
комплексы динамической и статической гимнастики, водные и солнечные ванны,
пешие прогулки и прочие виды физических упражнений. Вторые сводились,
главным образом, к диете и употреблению всевозможных снадобий и пилюль
растительного, животного и минерального происхождения с целью очищения
организма и взращивания в нем зародыша бессмертного духа.
«Регулирование дыхания» (тяо си) представлено несколькими системами
дыхания, в том числе естественными, «перевернутыми» (когда при вдохе
втягивается живот), «утробным», осуществляемом помимо органов дыхания, и
проч. Но во всех случаях дыхание должно быть, согласно традиции, «ровным,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
