Последний экономический кризис, потрясший западный мир, продемонстрировал относительность деления европейского и американского политикума на либеральное и консервативное крыло. Реформы Рузвельта во время Великой депрессии вызвали критику со стороны консерваторов-республиканцев (экс-президент Гувер опубликовал в 1934 г. книгу "Вызов свободе", направленную против политики Рузвельта, экономическую политику "Нового курса" критиковал профессор Фрэнк Найт из Чикаго, из того самого университета, где сложилось ядро консервативно-либеральных экономистов - "Чикагских парней", один из которых, Милтон Фридмен, возвратился к критике "Нового курса" спустя 25 лет!). Но во время второго большого кризиса, 2009 года, руководители Евросоюза как левой, так и правой ориентации без колебаний пошли на масштабные вмешательства государства в экономическую деятельность.
Означает ли это, что разница между консерваторами и либералами на Западе сглаживается, а нам и подавно незачем определять, была ли политика трансформации после падения коммунистической системы либеральной или же консервативной? Думаю, что все не так просто.
Следует отметить, что после Второй мировой войны страны Оси были полностью разгромлены, правовые основы и государственный аппарат Германии, Италии, Японии создавались заново, их экономика не испытывала давления со стороны власти. Совсем иная ситуация возникла на территориях бывших "стран социализма".
Деятельность украинских правительств эпохи независимости имела целью создание рыночной среды и в этом смысле была политикой либеральной. Но применять и без того не всегда четкий терминологический аппарат к нашей постперестроечной реальности - дело очень рискованное. Трансформация экономики Украины не означала просто освобождение субъектов экономической деятельности от государственных пут: приватизация и накопление капитала шли под "крышей" отдельных звеньев государственного аппарата, который фактически утратил цельность и развалился на отдельные приватизированные фрагменты. Тем не менее такая картина хозяйственного хаоса ближе к экономическому либерализму, чем к становлению рыночных институций под государственным контролем. Слишком велика была вера во всесильную руку свободного рынка, которая "сама должна была навести порядок" в бурном море хозяйства.
Чтобы подтвердить этот тезис, следует вновь обратиться к современной западной реальности. Сегодня "неоконсерватизм" в стиле Рейгана - Тэтчер называют также "неолиберализмом", и это есть парадоксальный синтез двух социальных программ. Парадоксальность ситуации заключается втом, что консерватизм в конечном счете направлен на сохранение традиционного строя западного социума, а следовательно, и его либеральных основ. Речь идет, однако, о том, что стратегия защиты либеральных основ западного общества может быть и либеральной, и консервативной.
Разница между либеральной и консервативной политикой, при всей относительности и зависимости политических мер от конкретных обстоятельств, остается весьма заметной в той ее глубинной сути, которую в свое время Карл Маннхейм охарактеризовал как стиль политического мышления.
Маннхейм рассматривал либерализм и консерватизм как направления политического мышления (можно сказать, политического менталитета) современной Европы и в связи с этим указывал, что консерватизм не тождествен опоре на традиции, консерватизм нынешнего типа возникает при попытках разрешить с традиционалистских позиций задачи развития существующих государств, а именно: " 1) достижение национального единства, 2) участие народа в правлении, 3) включение государства в мировой экономический порядок, 4) решение социальной проблемы". В этих условиях, по Маннхейму, формируется "морфология консервативной мысли", или консервативный стиль мышления.
Идеология либерализма, точно так же как идеология консерватизма, прошла в Западной Европе и Америке длинный путь. "Классиком" европейской консервативной мысли считается Эдмунд Берк (1729-1797); характерно, что он впервые выдвинул требование идеологической оформленное™ партий Великобритании, после него тори и виги стали, соответственно, консерваторами и либералами. При этом сам Берк принадлежал к лидерам вигов, то есть либералов, и консервативный характер его трудов вызван неприятием террора Французской революции, в чем оба крыла британского политикума были солидарны. История консерватизма в Германии весьма выразительно демонстрирует общие закономерности его эволюции, и Маннхейм показал, как, на первых порах романтический, стиль мышления с ориентацией на личность и индивидуальную свободу меняет свой характер, когда интересы смещаются к целостному сообществу (нации) как субъекту действия, а затем, на стадии зрелости, государство рассматривается как воплощение коллективных устремлений. При этом государство может оцениваться или как желаемый "регулировщик" хаоса, господствующего на уровне отношений между индивидами, или как враждебный индивидам Левиафан, так что чем меньше государства, тем лучше.
Политический консерватизм, по Маннхейму, не терпит не столько перемен, сколько общих принципов; его стратегия — исходить из конкретных целей в конкретных ситуациях. Указанные политические задачи современного государства консерватизм стремится решать в контексте конкретности, ограничивая деятельность непосредственно данностью и условием "отторжения всего, что отдает спекуляцией или гипотезой". Что же касается либерально-прогрессистской деятельности, ориентированной на далеко идущие цели, то она опирается не на целостность и конкретность реальности, а на возможности и "бежит от конкретности не потому, что хотела бы заменить ее другой конкретностью, но потому, что... стремится к созданию иной системной исходной точки для дальнейшего развития". Если "консервативный реформизм" основан на замене каких-то единичных факторов (личностей или законов) другими, то либеральный реформизм стремится к изменению системы как целого исходя из определенных принципиальных основ. Если прогрессивная (либеральная) мысль видит действительность в категориях возможности и нормы, то консервативная — в категориях истории.
Либеральная мысль руководствуется принципами, с которыми должно соглашаться общество; у нее перед глазами - желательное положение, ожидаемое будущее. Не будучи склонна к романтическим проектам и историческим реминисценциям, либеральная система взглядов есть именно система, способная опираться на абстрактные исходные формулировки. Следует отметить, что человечество сформулировало целый ряд таких принципов, начиная от Великой хартии прав и свобод человека, принятой ООН в 1948 г.; все эти принципы обязательны для членов международного сообщества народов.
Теперь можно уточнить вопрос: по какому пути пошла Украина, получив независимость? Или, быть может, несколько осторожнее: на что больше похож тот выбор, который она сделала, в сравнении с европейскими реалиями либерализма и консерватизма?
По всей вероятности, наша история приватизации никогда не будет написана, поскольку она напоминает известную шутку о первом заработанном миллионе. Во всяком случае, можно утверждать, что здесь была реализована не столько "свобода для", сколько "свобода от" и роль государства в формировании рыночного общества сводилась, скорее, к созданию "крыши" над теми или другими частными интересами, нежели сознательному формированию конкретной экономической модели. О том, что государственные институции и регулятивные акты, которые имели отношение к становлению рынка, создавались не исходя из определенных предпосылок и целостных проектов, а в зависимости от ситуации, свидетельствуют плохая обстановка для бизнеса и, в частности, крайне низкая оценка логистической эффективности Украины со стороны зарубежных специалистов.
Если посмотреть на вещи под таким углом зрения, то можно сделать вывод, что украинский путь к рыночному обществу был, скорее всего, недостаточно либеральным: он не столько ориентировался на воплощение общих принципов, на раскрытие возможностей, заложенных в современности, сколько простирался в проложенном деструктивной стихией направлении.
С практической точки зрения нынешнее состояние общества характеризуется горизонтом ожиданий, который имеет вполне четкие показатели — экономические и финансовые, в большей или меньшей степени спроецированные на перспективу. Рыночное общество живет в кредит, оно всегда черпает энергию в будущем, что все мы ощутили сейчас, когда в развитых странах бушует долговой кризис. Можно сколько угодно ругать капитализм за то, что он неосмотрительно строит нынешнее благополучие на шаткой платформе возможных выгод. Но пора задуматься над тем, что так работает каждое общество и выигрывает в конечном счете тот, кто умеет заглядывать в будущее лучше и дальше, чем другие. С этой точки зрения общество тем слабее, чем злободневнее его ожидания. А самое слабое общество живет от зарплаты до зарплаты...
Наше возвращение в рыночное общество проходило в условиях не только обвалов тесно связанной с ВПК экономики, но и резкого сокращения расстояния за той воображаемой линией пересечения современного с будущим, которую называют горизонтом ожиданий. Тем самым общество и производство становились все менее интеллектуальными, направленными на удовлетворение сиюминутных потребностей. И экономически, и духовно общество утратило ориентацию на будущее. Отсутствие перспективы перекрывалось избытком консервативной романтики, попытками заменить общее видение системой исторической памяти, которая создала бы пространство опыта. Надо полагать, драматизм последней электоральной кампании не сводился к успеху или неудаче отдельных политиков: речь шла на самом деле о кризисе консервативно-романтической ментальности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Отсюда возможны или откат к политической системе с сильными элементами авторитаризма, которые сделают неощутимыми потребности в стремлении к горизонтам, или выработка либерально-демократических принципов целостного характера, которые сочетали бы экономическую свободу от патерналистской опеки - и вообще "свободу от" - со свободой для реализации не только сиюминутных неотложных потребностей, но и дальновидных проектов, важных для индивида и всего общества. Что, собственно, и означает реализацию принципов либеральной демократии.
ИСТОЧНИКИ
1. В. Геец "Либерально-демократические основы: курс на модернизацию Украины" - "Экономика Украины" № 3,2010, с. 4-20.
2. Олсон М. Влада і процвітання. - К., Видавничий дім "Києво-Могалянська академія", 2007, с. 18.
3. Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. Париж, "YMCA-Press",1980,c.2.
4. Вільз Г. Зручна держава. Консерватизм. Антологія. Упорядники О. Проценко, В. Лісовий. - К., "Смолоскип", 1998, с. 303-304.
5. Маннхейм К. Диагноз нашего времени.- М., "Юрист", 1994, с. 598.
Страницы: 1, 2
