ВВЕДЕНИЕ
В работе оценены возможности либерального реформирования общественно-политической системы Украины, раскрыта двойственность понятия "либерализм": политический либерализм, скорее всего, связанный с вмешательством государства в экономику, экономический либерализм свойственный право-консервативной политике.
Эти черты укоренены в консервативной и либеральной ментальности, которая, впрочем, имеет общие основы в индивидуалистской этике. Относительно Украины, то ее путь воссоздания рыночного общества похож на право-консервативный в условиях сильно коррумпированного государства.
В перспективе является возможным либо усиление авторитарных элементов, либо демократическое развитие на основе идей политического либерализма.
Статья академика В. М. Гейца затронула самую суть дискуссий - явных и неявных, экономических и политических, которые идут вокруг проблемы модернизации Украины. Чтобы подчеркнуть актуальность оценок нашего далекого и недавнего прошлого, приведу обширную цитату из книги известного экономиста Менкула Олсона: "Сразу после Второй мировой войны большинство специалистов сходились во мнении, что Западная Германия, Япония и Италия еще долгое время будут оставаться бедными... В действительности во всех трех побежденных государствах Оси начался быстрый экономический рост - как только исчезли ограничения, обусловленные войной и оккупацией... В отличие от этого, после падения коммунизма люди, пережившие все экономические абсурда систем советского типа, как и большинство западных наблюдателей, ожидали, что экономическая деятельность резко улучшится. Все бывшие коммунистические страны испытали снижение производства — если не экономический крах, путь к восстановлению для многих оказался очень длинным".
Кажется, единственное, что нельзя подвергнуть никакому сомнению, - это тезис о модернизации как цели осуществляемых или ожидаемых реформ. Пока прогнозы и планы остаются в пределах техники и технологий, обсуждения осмысленны; когда же споры выходят в плоскость общественного устройства, характеристики теряют ясность, а как только речь касается политики, диалоги постепенно сводятся к эмоциональной оценке личностей лидеров, приобретают опасно острый характер и в конечном счете разговор заходит в тупик. Быть может, только сейчас наше общество встало перед реальным выбором своего будущего, что и вызвало к жизни такие активные дискуссии с привлечением высоких абстракций, как эта.
УКРАИНСКАЯ МОДЕЛЬ ОБЩЕСТВА:
БУДЕТ ЛИ ОНА ЛИБЕРАЛЬНОЙ?
Предварительное замечание о модернизации. Не следует делать вид, будто бы мы начинаем историю модернизации с чистого листа. Коммунистическая диктатура не была разрушительным набегом чужеземцев, который не оставил после себя ничего, кроме проблем. Власть большевиков - ультралевой революционной экстремы, которая переродилась со временем в неповоротливую догматичную бюрократию, - тоже реализовала определенный проект модернизации бывшей Российской империи. Эта модернизация охватывала не только вооруженные силы, промышленное производство и аграрный комплекс, но и науку, просвещение, здравоохранение и т. д. Рассчитанная на тотальный контроль за всеми сторонами жизни индивида и общества, коммунистическая модернизация оказалась в конце концов неэффективной и, в частности, не смогла органично включить самые интеллектуальные достижения XX ст., прежде всего информатику и "компьютер сайенс". Однако в наследство она оставила нам мощный индустриально-аграрный комплекс, преимущественно милитарной направленности, вполне конкурентоспособный как стратегический соперник Запада, а наиценнейшее в этом наследии - достаточно образованный и технически подготовленный человеческий контингент.
Второе предварительное замечание - об индивидуалистическом менталитете. В статье В. М. Гейца справедливо уделяется большое внимание самосознанию свободной инициативной личности как фактору модернизации. Следует заметить, что любая общественная система может существовать только тогда, когда в ее основе лежит определенное стабильное соотношение индивида и общества. Структура "Я — Мы — Они", специфическая для каждого социума, представляет собой опору менталитета национального сообщества в любую эпоху. Автор упоминает о коллективистском самосознании японцев (которое, кстати сказать, не мешает им добиваться больших успехов в капиталистической модернизации своей страны); можно было бы провести параллели и с другими дальневосточными культурами, в том числе культурами и менталитетом "тигров", которые прекрасно освоили западные технологии и некоторые элементы образа жизни, но остались нечувствительны к тому, что касается западных представлений о правах и свободе личности.
Европейская ментальность формировалась на основе двух традиций -иудео-христианской (библейской) с ее понятиями о грехе и покаянии и античной, получившей завершенное выражение в римском праве. В целом это сформировало понятие ответственной за свои поступки, способной к свободному выбору "персоны", то есть правовой личности. Связь ее с человеческим окружением осуществляется через систему свободного выбора поступка и полной правовой и нравственной ответственности не просто перед обществом в виде конкретного коллектива, но перед системой ценностей и норм, которую индивид несет, так сказать, в себе самом, в своем Я (ответственность перед собой или, что то же самое, перед Богом). Противоположностью этой - "индивидуалистической" системе менталитета является трибальное (племенное) сознание, в котором ценности, нормы и интересы группы (прежде всего своего племени) непосредственно противостоят индивиду и прямо диктуют поведение, не требуя от личности самостоятельной оценки. Для трибального сознания субъектом — автором поступка является не индивид, а весь его род, и ответственность (в частности, в виде обязанности кровной мести) человек несет вместе со своими родственниками и потомками.
С нравственно-правовой точки зрения вся система взаимоотношений индивида и сообщества, ставшая основой социального строя, который не очень удачно назван капиталистическим, опирается именно на концепцию индивидуальной свободы и ответственности, исключающую понятие коллективной
ответственности. Точнее, для западного менталитета неприемлемы ни ориентация индивида на коллектив, ни ответственность за коллективно совершенное действие, то есть неприемлема оценка индивида, основанная на принадлежности его к группе по не зависящим от него обстоятельствам, - скажем, принадлежность по факту рождения к бедноте или к состоятельной элите, к семье с тем или иным престижем и влиянием, к определенным расовым, национальным или религиозным сообществам. Идея либерализма основана на ценности свободы как противоположности принуждению и на принципе ответственности только за свои свободно совершенные действия. В этом понимании перспективы либерализма - это то же самое, что перспективы западной цивилизации; отказ от "индивидуалистической" западной ментальносте — это то же самое, что отказ от ценности свободы и возврат, пусть и частичный, к трибальному сознанию с его делением на априорно "своих" и "чужих".
"Либерализм - создание западноевропейской культуры и в основном продукт уже греко-римской средиземноморской цивилизации", - писал блестящий знаток правовой истории России и Европы В. В. Леонтович. Отметив такие античные корни европейского либерализма, как понятия правовой личности и субъективного права, в первую очередь на частную собственность, а также античные институции, благодаря которым граждане принимали участие в управлении государством, он указывал на "два исторических источника западноевропейского либерализма: на феодальную систему и на независимость духовных властей от светских в Средние века". Исходя из этих начал политическая и правовая идеология демократической Европы и Америки выработала принципы прав и свобод человека.
Следовательно, не вдаваясь в детали, можно поддержать общий вывод В. М. Гейца о непременном утверждении либеральных основ в обществе, которое стремится идти по пути демократии: по его словам, либеральные основы как основы свободного развития личности должны обязательно реализоваться в обществе, выбравшем именно такое направление, и с этим выводом автора не может не согласиться любой демократ, как в нашей стране, так и за ее рубежами.
Однако остаются неясными важные обстоятельства, связанные, на первый взгляд, с двузначностью термина "либерал", "либеральный". Латинское liber-начало одновременно и независимость от принуждения и насилия, и определенный социальный институт, противоположный рабству. В европейской традиции эта двойственность семантики кое-где отразилась, как показала А. Вежбицкая, в разных лексемах; так, английское freedom означает, скорее, "свободу от ", liberty (слово латинского, литературного происхождения) - "свободу для", определенный социальный институт. Аналогично в русском языке имеют место разные значения слов "воля" и "свобода"; сравним у Пушкина: "темницы рухнут, и свобода вас примет радостно у входа", но "на свете счастья нет, а есть покой и воля". Замена "свобода" на "воля" в первом примере кардинально изменила бы смысл выражения, ибо "у входа" должен был ожидать демократичный политический институт, а не просто избавление от кандалов.
Отчасти это отражается в противоположности политического и экономического либерализма. Либеральной программой в экономической политике называют, например, программу Рональда Рейгана или Маргарет Тэтчер, которые были политиками достаточно консервативными. Трудно назвать политическим либералом и Людвига фон Мизеса, автора книги о либерализме, на которую неоднократно ссылается в своей статье В. М. Геец, - известны его правые политические симпатии, в том числе даже к ультраправому Обществу Джона Бэрча. Если различать политический и экономический либерализм, то экономическими либералами были большей частью консервативные республиканские политики США XX ст., а левоцентристские деятели-демократы, такие как Франклин Делано Рузвельт, Джон Кеннеди, Билл Клинтон, Барак Обама, проявили, с точки зрения консерваторов, чуть ли не социалистическую склонность к вмешательству государства в дела бизнеса.
Вероятно, прав исследователь, который подытожил дискуссии между либералами и консерваторами следующим образом: "Либерал традиционно рассматривается как глашатай свободы, консерватор - как представитель порядка. Но если оставить без внимания те маневры, при помощи которых эти принципы были ранее осуществлены, никто никогда не утверждал, что такой упрощенческий подход абсолютен. Либерал, если он претендует на то, чтобы говорить ответственно, не может отрицать, что консерваторов заботит обеспечение свободы. А самый заядлый реакционер... не может заявлять, что либералы не стремятся установить социальный порядок. На самом же деле, с течением времени, акцент на принципах, которые каждая из сторон считает подчиненными своим собственным, заставляет либералов и консерваторов поменяться местами, так что либералы сегодня являются поборниками сильного централизованного правительства, а консерваторы ратуют за экономический и политический индивидуализм". Можно лишь добавить, что западноевропейская социал-демократия фактически находится на позициях левоцентристского политического либерализма.
Страницы: 1, 2
