Иначе и быть не могло, акцентирует внимание А. Селянинов, ибо раз евреи сохранили свой национальный, свойственный лишь их народу дух, значит, они были управляемы тем или иным способом. С XI века этого способа больше не видно: следовательно, с этого времени он сделался тайным. Как бы ни было просто это рассуждение, — в нем ключ ко всей еврейской истории и тесно связанному с ней, как увидим далее, масонскому вопросу.
Нельзя допустить, чтобы нация, связанная в течение нескольких веков политически, религиозно и умственно вокруг своего правительства, вдруг резко бы отказалась от этой связи только потому, что обстоятельства ее разоряли, и она потеряла свою территорию.
После девяти веков рассеяния понятие о родине, очевидно, приобрело у евреев совершенно особое значение. Обыкновенно для нас всех это понятие неразрывно связано с землею, на которой мы живем, ибо для большинства видимое преобладает над невидимым. Но для евреев понятие о родине существует лишь в воспоминании; и вот привязанность к этому воспоминанию и побуждала их теснее держаться вокруг своих вождей, которые являлись в их глазах представителями прежней общины, прежнего культа и традиционных законов. В них, в этих вождях, заключалась для евреев родина, ибо в них была ее суть, в них было то, что оставалось от нее не только живым, но и видимым[83].
В момент катастрофы 1005 года центр еврейства являлся уже в действительности тайным правительством, с которым невидно сносились евреи, расселенные и на западе Европы среди государств, завоеванных Христианством. Правительство это после разгрома переносится с востока на запад, где многочисленные еврейские общины вступили в борьбу с христианством, ставшим им врагом по экономическим, религиозным и государственным причинам. В самом деле, могли ли они терпеть, что миром владеет Тот, Кого их предки распяли, а сами они не только овладеть ничем не могут, но должны еще пресмыкаться в угнетении...
Однако очевидно, что еврейское правительство не могло установиться среди евреев на западе иначе, как применяясь к внешним условиям, соответствующим тайной администрации своих общин, а также и к способностям и привычкам членов этих общин. Поэтому оно могло быть только правительством тайным, и с этого момента еврейская нация принуждена была всецело и окончательно обратиться в тайное общество среди христианского мира[84].
Итак, мы видим, что предположение о тайном правительстве еврейского народа основано на самых точных соображениях. Оно вполне отвечает исключительному положению этого народа и тем условиям, в которые он был поставлен. Или тайное правительство, или смерть — вот перед каким выбором были поставлены евреи; смерть не постигла этот народ, так как он принял единственный возможный для него образ правления, единственный, который допускался окружающими условиями, единственный, о котором могли думать члены общин, превращенных силой обстоятельств в тайные общества среди христианского мира. Но раз окончательное превращение свершилось, мы, понятно, теперь не можем найти явного проявления этого правительства. Мы только знаем, что оно не может не существовать[85].
Свидетельства, подтверждающие существование тайного еврейского правительства, можно найти еще во многих источниках. Немецкий писатель Кюблер, один из корифеев школы публицистов-философов, писал в 1515 году:
«Евреи являются политически-религиозной сектой, находящейся во власти строгого теократического деспотизма раввинов. Они не только тесно соединены между собою известными религиозными догматами, но они составляют совершенно замкнутое преемственно-наследственное сообщество... Евреи, по своим собственным словам, образуют по всей земле отдельную нацию; их политические и религиозные учреждения, идеи и обычаи проникают столь глубоко и под столькими различными видами в их общественную жизнь, что израильские подданные христианского государства во многих существенных отношениях составляют «государство в государстве»[86].
Достоевский еще подробнее развивал эту мысль:
«Чтоб существовать сорок веков на земле, то есть во весь почти исторический период человечества, да еще в таком плотном и нерушимом единении; чтоб терять столько раз свою территорию, свою политическую независимость, законы, почти даже веру, — терять и всякий раз опять соединяться, опять возрождаться в прежней идее, хоть и в другом виде, опять создавать себе и законы, и почти веру — нет, такой живучий народ, такой необыкновенно сильный и энергический народ, такой беспримерный в мире народ, не мог существовать без «государства в государстве», которое он сохранял всегда и везде во время самых страшных, тысячелетних рассеяний и гонений своих»[87].
«Не вникая в суть и в глубину предмета, можно разобрать хотя бы некоторые признаки этого «государства в государстве», по крайней мере, хотя бы наружно. Признаки эти: отчужденность и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянность, вера в то, что существует в мире лишь одна народная личность — еврей, а другие хоть есть, но все равно, надо считать, что как бы их и не существовало. «Выйди из народов и составь свою особь и знай, что с сих пор ты един у Бога, остальных истреби, или в рабов обрати, или эксплуатируй. Верь в победу над всем миром, верь, что все покорится тебе. Строго всем гнушайся и ни с кем в быту своем не сообщайся. И даже когда лишишься земли своей, политической личности своей, даже когда рассеян будешь по лицу всей земли, между всеми народами — все равно, — верь всему тому, что тебе обещано, раз навсегда, верь тому, что все сбудется, а пока живи, гнушайся, единись и эксплуатируй и — ожидай, ожидай...». Вот суть идеи этого «государства в государстве», а затем конечно, есть внутренние, а может быть и таинственные законы, ограждающие эту идею»[88].
В X веке в Испании были сосредоточены нити тайного еврейского правительства для Европы, писал А. Селянинов. В X веке, после убийства в Вавилонии последнего князя пленения, еврейский главенствующий князь переезжает туда и живет открыто с титулом «наси» или «нагид». Причем нередко занимает видные государственные должности. Наиболее замечательны из испанских князей пленения Хаздаи-ибн-Шапрут (915-970) и Самуил-ибн-Нагрелла (993-1066)[89].
Кончилось, однако, тем, что евреи вошли в соглашение с враждебным Испании алмерийским государем Алмотассемом и, узнав об этом, жители Гренады устроили исторический погром, во время которого погиб и Экзиларх Самуил-ибн-Нагрелла (в 1066 году)[90].
Но положение евреев в Испании от этого не ухудшилось. Несмотря на то, что в законе (кн. V «forum judicim» западно-готского кодекса) существовали ограничительные относительно евреев правила, закон систематически не исполнялся, и поэтому фактически существовала полная еврейская равноправность[91].
Наконец папа Григорий VII обратил внимание на угнетение евреями туземного населения в Испании и на римском соборе в 1075 году издал канонический закон, воспрещавший евреям «иметь какое-либо преимущество над христианами».
Однако Кастильский король Альфонс VI, находившийся всецело в руках евреев, медлил привести в исполнение папское постановление,
К концу XI века засилие евреев уже простирается почти на всю Европу. В Богемии, Моравии и Польше они владели несметными богатствами и христианскими рабами[92]. То же самое было и в Германии[93].
Наконец, населению представился удобный случай сбросить с себя еврейское иго: началась проповедь Первого крестового похода. И тут население открыто выступает против своих притеснителей. Повсюду начинаются еврейские погромы: в Руане, Метце, Трире, Шпейере, Вормсе, Майнце, Кельне, Нейсе, Вефлинггофене, Алденаре (близ Бонна), Мерсе, Керпене, Регенсбурге и многих др.[94]
Духовно-рыцарские ордена возникли во времена первых крестовых походов[95]. В XI веке католическая церковь выступила организатором крестовых походов, целью которых она объявила освобождение от мусульман Палестины и Гроба Господня, который, по преданию, находился в городе Иерусалиме. Истинная же цель походов заключалась в захвате новых земель. Помимо земли, открывалась возможность основательно разграбить богатейшие города Востока. В армиях крестоносцев после взятия города-крепости Иерусалима в 1099 году с благословения Папы Римского на базе различных братств создавались особые духовно-рыцарские организации: их называли духовно-рыцарскими орденами[96].
Первый крестовый поход начался вскоре после страстной проповеди Папы Урбана II (прибл. 1035—1099), состоявшейся на церковном соборе во французском городе Клермоне в ноябре 1095 года. Так возник первый орден – орден тамплиеров[97].
Однако, как писал историк А. Селянинов, Первый крестовый поход прошел для евреев почти бесследно. Они вскоре оправились после погромов и снова легли невыносимым гнетом на христианское население всех стран.
В самом разгаре ассассинского движения в Азии и альбигойского движения в Европе, а именно — в 1118 году, возникает орден Рыцарей Храма (тамплиеры), сыгравший в истории столь печальную роль. А Орден тамплиеров (храмовников) — военно-религиозный орден христианских рыцарей-монахов имел непосредственное отношение к Храму Соломона, образ которого оказал значительное влияние на характер ордена.
Не случайно 10 первых тамплиеров разместились на месте древнего разрушенного храма Соломона. Их целью было изучение тайных иудейских рукописей, скрытых в подземелье храма. Эти исследования привели их к древнееврейским эзотерическим знаниям, ибо подземелье храма хранили многие оккультные книги древних каббалистов. Здесь тамплиеры и познакомились с языческой практикой магии и оккультизма, сохранившиеся со времен Древнего Египта. Знакомство с каббалой в корне изменило верования и идеологические цели тамплиеров. Если внешне они и оставались христианским монашеским орденом, то внутри этого закрытого от всех ордена следовали совсем иной философии. Что будет видно в дальнейшем.
Аббат Альфонс Луи Констан[98] писал:
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51
