МЕЖДУ НАУКОЙ И ВЛАСТЬЮ
Во всякой научной деятельности существует определенная закономерность. Она заключается во взаимосвязи эмпирических данных и гипотезы. Без должной гипотезы эмпирические данные могут быть просто бесполезны. Например, в течение долгого времени своего существования человечество наблюдало молнии, полет птиц, звезды, но достичь таких понятий, как электричество, аэродинамика, космос оно смогло только при наличии соответствующей теоретической основы. При разработке этой основы воображение и научное знание начинают действовать совместно. В этом смысле функции художника и ученого совпадают. Значит, изображение мира в целом можно представить не как фотографирование, а как создание художественного портрета. То, что художник изображает, это не точная фотография, а концепция характера, его видение изображаемого объекта.
Подобным же образом мир, который мы рисуем в своих политических рассуждениях, постигается, а не только воспринимается. Мы представляем в нашем изображении политической реальности скорее наши политические доводы, нежели воспроизводим политическую практику. Это, по своей сущности, субъективный образ. Эти доводы, образ, оценка - часть мира политики, также как портрет, является частью мира последнего. Другими словами, каждый, трактуя свое видение научной теории, ориентируется в большей мере на внешние причины, а, трактуя свое видение теории политического устройства и развития, находится на субъективной позиции, руководствуясь своими внутренними идеалами и ценностями.
Политическая философия, включающая комплекс теорий, концепций, идей, имеет одной из своих целей легитимизацию определенного политического порядка. Следовательно, наука, начиная организовывать новые властные структуры, берет на себя функции власти. Эта с одной стороны парадоксальная форма имеет под собой простое логическое обоснование: призвание выявить истинность и ложность общепризнанных политических норм и ценностей. Поэтому она всегда ставит под сомнение господствующие концепции политического порядка. Так как нормальная критика не может только осуждать, но и должна предлагать новые пути развития, то поэтому она всегда призвана определить некую магистральную линию политического развития. Значит наука, не вдаваясь в абсолютизацию политических идей, должна производить пищу для политиков-практиков, а их задача, в свою очередь, уже принимать те или иные политические решения.
Таким образом, политическая философия выступает в роли своеобразного сплава, соединяющего в себе хорошие и плохие стороны науки и власти. Она пронизана морально - этическим началом, свойственным для науки, но вместе с тем не лишена политического субъективизма, трактующего факты в контексте определенных ценностей.
5 ВЛАСТЬ В НАУКЕ И ВЛАСТЬ В ГОСУДАРСТВЕ
Одним из явлений, происходящих внутри научных кругов, являются их властные взаимоотношения. Основными проявлениями этих взаимоотношений являются конфликты на почве различий научных теорий и научные революции. Вообще научное сообщество находится на четырех китах, которые гласят:
Общепризнанно, что научные революции происходят внутри научных сообществ и никого другого не касаются и не могут касаться, так как такого рода социальные явления должны проводиться людьми, находящимися на наиболее объективных позициях, а на этих позициях находятся именно люди из вышеупомянутых научных сообществ.
Научное сообщество является единой группой людей, ответственной за данную область знаний. Это единство объясняется многими причинами. Во-первых, это единство цели: наука должна стремиться к открытиям. Во-вторых, что должно объединять как ученых, так и всю творческую интеллигенцию, это уровень культуры.
При решении научных проблем ученые не обращаются к широким массам или главам государств.
Наиболее актуальным в наше время фактором является финансирование науки. Наука сама по себе не производит того, благодаря чему она смогла бы существовать самостоятельно, что можно было бы полноценно назвать продуктом производства.
Но все же время от времени происходит нарушение одного или нескольких из этих принципов, в результате чего имеющаяся социальная структура науки начинает или испытывать сильные потрясения или реформироваться.
Особенно актуально это в наши дни. Структура, сформированная под условия и цели старого государства, оказывается совершенно неприспособленной и ненужной в наше время. Меняется все: структура, цели и задачи высшей школы, происходит ее коммерциализация, во многом вымирает структура, оставшаяся в наследство от АН СССР. Нельзя до конца осуждать и оправдывать эти преобразования. Так, смену милитаристского направления в науке нельзя не приветствовать, но вместе с тем отмирает и более не поддастся восстановлению гигантская научно-техническая база. Это большая потеря для условий нашего времени. Сегодняшняя наука развивается по экспоненциальному закону; развитие ее уже невозможно на уровне хобби. Все видимые и осязаемые человеческими органами чувств явления уже достаточно хорошо изучены, поэтому дальнейшие глобальные открытия будут происходить при помощи дополнительных сложных, чувствительных приборов и вычислительной техники, дающей статистические оценки тех явлений, суть которых невозможно понять с помощью прямых опытных данных. Поэтому для дальнейшего развития науки потребуются квалифицированные специалисты, умеющие обращаться со сложным оборудованием, а главное вобравшие в себя опыт их предшественников и продолжающие строить на этой основе.
Но главным поводом для конфликтов внутри научных кругов обычно являлась лженаука. Во-первых, создатели такового рода науки всегда будут отстаивать свое право на либеральное отношение к ним, но вместе с тем власть научных кругов должна осуществить максимальные меры по недопущению смешения науки и лженауки. Особенно если такое смешение происходит на уровне государственного устройства. Таковым образом эта проблема становится очень актуальной. Очень интересен взгляд на эту проблему в условиях нашего государства, предложенный в [9, 4]. Чтобы избавится от лженауки, на взгляд автора, следует сначала избавиться от квазинауки. Понятие “квазинаука” означает форму, которую принимает наука в условиях иерархически организованного сообщества. Квазинауку можно определить как некое научное учение, отрицающее аналогичную мировую науку, другими словами, это наука, построенная на идеологических принципах. Самым прямым способом решения проблемы является устранение идеологической научной иерархии, феодального академического множества, именно этот путь и был предложен автором статьи. “Наука должна вновь стать свободной и самостоятельной силой, опирающейся на независимую от государства экономику”. При этих условиях: “В нашем обществе, безо всяких специальных государственных усилий, возродится наука”. До конца нельзя согласиться с автором. Во-первых, устраняя научную иерархию, наука будет лишена возможности существовать как сообщество, без единого руководства оно не будет едино. Во-вторых, устраняя академические множества, наука теряет возможность различать науку и лженауку, так как автор сам признается, что практически определить лженауку можно как некое учение, находящееся с аналогичной по названию мировой наукой, а именно с академическим множеством, в состоянии взаимного отрицания. В-третьих, наука, как было оговорено ранее, не может существовать за счет своего собственного товарного производства, по-другому она не сможет выжить как сообщество, опираясь на принципы рыночной экономики.
Одна из точек зрения на предмет отношения науки к производству была высказана в статье М. Хайдегера [10]. Его точка зрения основана на том, что научный процесс действительно является производством. Причем под научным процессом понимается именно процесс исследования. А исследование, в свою очередь, не потому производство, что исследуемая работа осуществляется в институтах, а наоборот, институты необходимы оттого, что сама наука как исследование носит характер производства. Метод, посредством которого осваиваются отдельные предметы сферы, не просто нагромождает полученные результаты. Скорее, с помощью своих собственных результатов он всякий раз перестраивает себя для новой ступени научного предприятия. Для примера, в ускорителе, который нужен физике для расщепления атома, спрессована вся прежняя физика. Процесс исследования является производственным не потому, что производит исследования, а потому, что обобщает результаты и приводит их к единому результату. Соответственно, при историческом исследовании научные источники применимы для интерпретации лишь тогда, когда сами проверены на основе исторических объяснений. Таким образом, научный процесс очерчивается кругом собственных результатов.
Если задаться вопросом, существует ли идеальное научное сообщество без конфликтов, описанных выше, то смело можно ответить, что не существует и не может существовать. С одной стороны, деятельность ученых должна быть направленной согласно заказу, который определяет власть, осуществляющая финансирование. Но с другой стороны ученый должен иметь свободу научной деятельности. Именно для разрешения этих парадоксов должны существовать академические множества, способные найти диалог между властью и учеными.
Однако, наука, являясь отделенной от государства и существуя как отдельное государство со своими законами, является частью государства. Вследствие этого отношения государства и науки должны строиться как государство в государстве.
6 ВЗАИМОСВЯЗЬ НАУКИ И ЭКОНОМИКИ
Важными и интересными вопросами является влияние науки на экономику страны, а также влияние экономического состояния страны на науку. Эти вопросы нельзя соединить в один, но и рассматривать их по отдельности не возможно. Не существует приоритетности одного вопроса над другим. Дело в том, что трудно проводить большие, значимые исследования, эксперименты без должного финансирования – наоборот, без новых технологий, открытий, технических и научных революций невозможно развитие экономики государства.
Более ярко это взаимодействие сейчас заметно в России, когда власть уделяет мало внимания науке и ее развитию.
Ж. И. Алферов, член Российской академии наук, лауреат Нобелевской премии, заметил, что в настоящее время все большую и большую роль должны играть специалисты высокого уровня, поскольку их знания необходимы не только для научных исследований, но также в экономике и промышленности, становящихся все более сложными и наукоемкими. Ж. И. Алферов считает главной бедой то, что наука все последние годы рассматривалась как нечто избыточное. Но как, по его словам, может быть избыточным знание, интеллект, образование? Это либо непроходимая глупость, либо чей-то злой умысел. Главным для науки, экономики, для страны в целом является возрождение и развитие наукоемких технологий. Без возрождения высокотехнологической экономики невозможно решить ни проблемы науки, ни социальные проблемы, ни проблемы образования. Это можно было бы назвать национальной идеей для страны. [14]
Страницы: 1, 2, 3, 4
