В преступных формированиях выделяются следующие типы лидеров: вдохновители; лидеры-организаторы; лидеры смешанного типа, а также лидеры, деятельность которых характеризуется большой степенью активности при совершении преступлений и руководстве усилиями других соучастников, лидеры, которые не только руководят непосредственным совершением преступлений, но и проявляют активную деятельность по созданию преступных групп и организации их функционирования[14].
Следует отметить, что целесообразно отличать организованную преступную деятельность как социально-правовое явление и саму организованную преступную деятельность как часть понятия «организованная преступность». С этих позиций, группа, банда, организация, сообщество — все это формы организованной преступной деятельности. Конкретными же действиями — проявлениями организованной преступности — выступают создание организованной преступной группы, банды, преступного сообщества и т.п., руководство ими, участие в них, подготовка и исполнение конкретных преступлений, сокрытие следов и другие меры противодействия раскрытию и расследованию преступлений.
Деятельность следователей и оперативных работников, связанная с раскрытием, расследованием и предупреждением преступлений, совершенных организованными преступными формированиями, имеет ряд особенностей[15]. Специфика заключается в тактических, процессуальных и организационно-технических аспектах расследования, поскольку следствие производится по факту групповой деятельности.
В.М. Быков одним из первых в криминалистической литературе предпринял попытку сформулировать и обосновать общие закономерности методики расследования групповых преступлений[16]. Проанализировав содержание закономерностей, изучаемых криминалистической методикой, он объединил их в систему, состоящую из трех групп (которые можно отнести и к расследованию преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями):
1) Закономерности, которые обуславливают особенности доказывания по уголовным делам о групповых преступлениях;
2) Закономерности, определяющие организацию расследования групповых преступлений;
3) Закономерности, основанные на особенностях поведения членов преступных групп во время следствия и определяющие тактику расследования групповых преступлений[17].
К закономерностям первой группы В.М. Быков относит:
а) множественность источников доказательств по групповым делам;
б) взаимозависимость и взаимосвязь в доказывании вины соучастников;
в) зависимость определения роли каждого соучастника группового преступления и индивидуализации их вины;
г) принципиальную возможность установления всех преступных событий, всей преступной деятельности группы в процессе расследования (По статистике, 31,5% осужденных за совершение групповых преступлений, показывают, что основной причиной того, что часть преступлений, совершенных ими, осталась нераскрытой, является: неопытность следователя, 15,7 — неопытность оперативного работника, 13,7% — нежелание следователя расследовать даже те эпизоды преступной деятельности, о совершении которых ему было известно)[18].
Закономерности методики расследования преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями, второй группы:
а) высокая трудоемкость расследования;
б) необходимость в одновременном проведении серии одноименных следственных действий, особенно на первоначальном этапе расследования;
в) принятие специальных мер и приемов, направленных на преодоление противодействия со стороны преступной группы в установлении истины по делу.
Наибольший интерес для практики расследования преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями, в частности для тактики допроса, по нашему мнению, представляют закономерности третьей группы, определяющие поведение обвиняемых на следствии по групповым делам и методику их расследования, основанные на психологии организованных преступных групп, социально-психологических закономерностях их формирования, к которым относятся:
а) неопределенность поведения и показаний одного соучастника для другого;
б) наличие противоречий в интересах обвиняемых, а иногда и конфликтов между ними;
в) ориентирование каждого обвиняемого в поведении на следствии и показаниях на интересы всего формирования;
г) возможность использования конформизма членов преступного формирования для изменения их позиции по делу и показаний.
Разумеется, что не все закономерности проявляются одновременно и равнозначно: одни — в большей степени, другие — в меньшей, а некоторые могут быть вовсе не обнаружены. В связи с этим Р.С.Белкин отмечает: «...ситуационность процесса возникновения доказательств обусловливается тем, что управляющие этим процессом закономерности проявляются (что вообще присуще проявлению объективных закономерностей), как тенденция. Степень осуществления этой тенденции зависит от конкретной обстановки»[19].
Особенности расследования дел о преступлениях, совершаемых организованными преступными формированиями, обусловлены прежде всего тем, что каждый участник преступного формированиями по-разному ведет себя на следствии и против каждого соучастника имеется различный объем доказательств. Неопределенность поведения соучастников преступления, совершенного организованным преступным формированием, с точки зрения психологии, объясняется тем, что на каждого из них во время следствия влияют различные факторы, взаимодействующие и приводящие к определенному результату. Такие факторы, как наличие у следователя веских доказательств, уличающих кого-нибудь из членов преступной группы (91,0 %); боязнь обвиняемого «опоздать» с дачей правдивых показаний по делу, поскольку другой соучастник может дать их первым и выставить остальных обвиняемых перед следователем в невыгодном свете (65,0 %); нежелание отвечать за всю преступную деятельность формирования, в первую очередь, в тех случаях, когда обвиняемый не участвовал в совершенных тяжких преступлениях или играл в них второстепенную роль (89,0 %), зачастую приводят обвиняемых к даче правдивых показаний в отношении своих действий и действий других членов преступного формирования[20].
Указанные факторы предопределяют избирательность использования тактических приемов как при доказывании причастности обвиняемых к преступлениям, так и при сборе информации о формировании, выявлении межличностных отношений и пр. Если одни факторы побуждают обвиняемого к даче правдивых показаний, то другие (давление со стороны организатора, страх перед более строгим наказанием за преступление, совершенное формированием, боязнь осуждения и последующей мести со стороны членов преступного формирования, желание действовать в соответствии с заранее обусловленной линией поведения на следствии и т.п.), напротив, являются причинами того, что обвиняемый не говорит правды, отрицает и свою вину, и вину других соучастников, скрывает преступную деятельность формирования, не выдает его организатора или берет всю вину на себя и т.д. В связи с последним обстоятельством необходимы определенные тактические приемы для выделения в структуре группы организатора и второстепенных участников. При их установлении требуется особый подход к выбору тактических приемов при производстве следственных действий, получении данных, доказывающих вину обвиняемых. И те, и другие тактические приемы взаимосвязаны, применяются не обособленно, а в комплексе — один из приемов может переходить в другой, составляя в совокупности единый тактический рисунок[21].
Выбор тактических приемов, применяемых при допросе, зависит также от степени психологической сплоченности соучастников, числа совершенных преступлений и их тяжести, количества членов группы. При малой численности формирования соучастники могут долго не признавать вину, так как имели возможность более тщательно договориться друг с другом о способах противодействия расследованию. Такое формирование, как правило, более сплоченное. Действия следователя в данном случае направляются в первую очередь на создание системы доказательств, не зависящей от признания вины лицами, совершившими преступление. Чем крупнее формирование, тем слабее уверенность соучастников друг в друге, что вызывает непоследовательность поведения обвиняемых. Они неоднократно меняют свои показания, то признавая себя виновными и уличая других соучастников, то отрицая вину и утверждая, что оговорили других и себя. Это подтверждается проведенным исследованием, когда по 47,3% изученных уголовных дел обвиняемые меняли свои показания во время предварительного следствия (15,6% — неоднократно)[22].
Неопределенность поведения обвиняемых в значительной степени обусловливается дефицитом информации о поведении других соучастников, когда никто точно не знает о позиции, занимаемой каждым обвиняемым, какие показания он дает о себе и соучастниках. Умелое использование этого обстоятельства увеличивает некоторые тактические возможности для следователя при допросе.
Одна из важных закономерностей третьей группы, используемых при допросе, — «наличие противоречий в интересах обвиняемых, а иногда и конфликтов между членами преступной группы»[23]. По мнению А.В. Добровича, «изучение примитивных человеческих групп привело исследователей к выводу, что здесь имеет место иерархия, сходная в какой-то степени с иерархией животных. Внутригрупповые роли распределяются известным, раз и навсегда данным образом. В группе есть субъект “альфа” — Главарь; за ним следует субъект “бета” — Авторитет; все прочие ранжированы на субъектов “гамма” — Ведомых и субъектов “омега” — Забитых»[24]. Им же сформулированы нормы поведения, или неписаные правила, присущие группе и которым обязаны следовать и Главарь, и самый маломощный из Забитых: правила унижения, рангового соответствия, отпора, силы, выдвижения, гонения, «козла отпущения», убытка, незаинтересованности, соблазна, послабления, круговой поруки, нормальности[25].
Иерархическое построение формирования и нормы поведения в различных формированиях, в зависимости от уровня организации и направления деятельности, проявляются в большей или меньшей степени, зачастую очень тесно переплетаются между собой, создавая напряженность в формировании, что умело применяется организаторами при управлении формированием. «Главарь пользуется преимущественным правом присвоения любых благ и правом безнаказанной агрессивности. Иногда это субъект, превосходящий других физической силой, но все же не объем мышц, а властность, смелость и исключительная свирепость удерживают его в примитивной группе. Он умен тем особым умом, который принято называть хитростью. Хитрость позволяет ему умело, подчас с блеском планировать и направлять акции (обычно противоправные), которые осуществляются группой... Та же хитрость дает ему умение вовремя убирать или стравливать между собой потенциальных соперников — претендентов на главенство в группе. Вот почему ему совсем не обязательно быть сильнее всех физически: того, кому трудно загородить дорогу, полагаясь на собственные кулаки, он без труда покарает чужими руками. По сигналу Ведомые проучат всякого, кто ему неугоден в группе»[26].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
