Изучение практики расследования групповых и организованных преступлений и литературных источников, посвященных этой проблеме, показало, что некоторые тактические приемы, позволяющие «пробить брешь» в согласованных действиях членов преступных групп и организованных формирований, основаны на обострении отношений между членами преступного сообщества, или, как называют некоторые авторы, на «разжигании конфликта»[62].
Вопрос о формах и методах воздействия на личность в условиях уголовного судопроизводства и его допустимости в целом весьма сложен и остродискуссионен. В частности, наиболее категоричные возражения у многих специалистов вызывает тактический прием, именуемый в криминалистической литературе «разжиганием конфликта»[63].
С ростом в нашей стране преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями, возникла проблема этичности и законности использования следователями и оперативными работниками противоречий между соучастниками при расследовании групповых организованных преступлений. В литературе эта проблема рассматривается по-разному. А.Р. Ратинов советует при расследовании групповых преступлений применять тактику «разжигания конфликта» между соучастниками[64].
Не возражая в принципе против сущности и допустимости данного тактического приема, Л.М. Карнеева вместе с тем считает сам термин «разжигание конфликта» неудачным, мотивируя это тем, что «в последнее время некоторые криминалисты и даже специалисты в области судебной психологии прибегают к обозначению давно известных приемов допроса такими терминами, которые создают превратное представление о сути приемов. Так, например, использование особенностей взаимоотношений между соучастниками теперь именуют «разжиганием конфликта», выявление виновной осведомленности — «ловушкой», сокрытие осведомленности — «дезинформацией», предъявление доказательств — «созданием напряжения», использование элемента внезапности — «захватом врасплох», а самое что ни на есть безобидное выслушивание свободного рассказа — «допущение легенды» и т.п. Между тем введение всех этих терминов, проводится не на пользу, а во вред делу. Ничего не прибавляя к давно уже сказанному об этих приемах, новые термины дают повод для их критики»[65].
Другие авторы считают, что правомерными тактическими приемами, основанными на использовании противоречий, должны признаваться только те, которые базируются на существовавших до начала расследования конфликтах между соучастниками, однако по моральным причинам недопустимо искусственно «разжигать конфликт»[66]. Третьи авторы называют незаконными и неправильными тактические приемы «разжигания конфликта» между соучастниками преступления[67]. Например, С.Г. Любичев считает, что следователь, применяющий подобные тактические приемы, «тем самым допускает воздействие на низменные чувства, использование отрицательных свойств личности и отрицательных эмоций для получения показаний во что бы то ни стало»[68].
Сложная нравственная проблема возникает перед следователем тогда, когда на момент расследования в преступном формировании не выявлено конфликтной ситуации. В данном случае мы поддерживаем мнение В.М. Быкова о том, что в этой ситуации будет этичной передача членам формирования следователем информации, которая компрометировала бы какого-то одного или нескольких соучастников в глазах остальных. Нравственные цели у следователя при этом — «вызвать не низменные чувства у соучастников, а желание произвести переоценку ценностей, проанализировать действия и поступки данного лица с позиции нравственности, правосудия и требований закона. Несмотря на нравственные цели, в этом случае в отношениях бывших соучастников может появиться чувство мести, но как побочный результат, к которому следователь специально не стремится»[69]. Думаю, что В.М. Быков прав в том, что следователь в данном случае сообщает соучастникам не ложные сведения, а действительные факты, не известные им ранее[70].
Таким образом, использование конфликтов между соучастниками является вполне правомерной и нравственной тактической закономерностью расследования преступлений, совершенных организованными преступными формированиями. Кроме того, «конфликты объективно существуют в среде правонарушителей, независимо от того, находятся ли они на свободе или под стражей, поэтому «принципиальный» отказ от использования конфликтной ситуации в преступной группе лишь обеднит следственный арсенал, негативно скажется на полноте и всесторонности расследования дела»[71].
Обострение напряженности в отношениях между соучастниками может быть достигнуто путем применения ряда тактических приемов, основанных на требованиях уголовно-процессуального закона и допустимых с точки зрения морали.
Практическую значимость имеет изучение психологии организованного преступного формирования, его структуры, особенностей межличностных связей, скрытых конфликтов и противоречий. Целенаправленной проверке версий того, как каждый из участников вошел в преступное формирование, поможет знание следователем не только приемов втягивания, но и черт характера, личностных качеств этих участников. Например, лица, втянутые в преступное формирование, не обязательно обладают ярко выраженной преступной ориентацией. Некоторые из них в силу безволия, внушаемости, иногда недостаточно высокого интеллекта и неопытности не могут противостоять давлению организатора или других участников формирования. В то же время, в отличие от объединившихся в формирование добровольно, лица, втянутые в него, более склонны давать правдивые показания как о своей преступной деятельности, так и действиях соучастников. Сведения о том, как каждый из соучастников вошел в преступное формирование, помогают выяснению также и того, какое положение он занимал, какую роль играл в нем, ведь обычно инициаторы создания формирования в дальнейшем становятся его руководителями; лица, добровольно вступившие, являются активными, а втянутые — второстепенными участниками. Именно психологический анализ позволяет выявить иерархическую зависимость между членами преступного формирования, определить функции и связи между всеми участниками и, главное, установить в этой структуре «слабые» звенья.
Таким образом, психологический анализ формирования дает возможность использовать существующие в формировании конфликты и напряженность для получения правдивых показаний соучастников, в том числе и об организаторе.
Следующим приемом, используемым при расследовании преступлений, совершенных организованными преступными формированиями, и позволяющим усилить существующие в формировании конфликты, выступает избрание в отношении соучастников различных мер пресечения. Проявляя различный подход к избранию меры пресечения для соучастников, следователь как бы показывает свое неодинаковое отношение к ним, и уже только этим вносит определенный раскол в формирование. Можно рекомендовать и такой прием, когда одному из соучастников, в отношении которого избрана мера пресечения — заключение под стражу, «случайно» становится известно об изменении другому меры пресечения, например, заключения под стражу на подписку о невыезде. Даже в тех случаях, когда причина изменения меры пресечения другому никак не объясняется арестованному, психологическим моментом, усиливающим противоречивые чувства в сознании допрашиваемого, будет предположение, что вина освобожденного соучастника в совершении преступления доказана или что находящийся на свободе дал правдивые показания о преступной деятельности формирования и его членов. Возникшее представление о том, что соучастник выдал его, может поколебать у допрашиваемого решимость дальнейшего запирательства, привести его к выводу о бессмысленности выгораживания соучастников и в конечном счете способствовать эффективности последующего допроса и получению правдивых показаний. Если некоторые соучастники преступления впадут в такое заблуждение, то вряд ли правомерно требовать от следователя того, чтобы он указывал им на ошибочность их мнения. В то же время при применении данного приема следователь должен помнить, что у соучастника, узнавшего об изменении меры пресечения другому, может появиться и такая мысль: выпустили — значит, не доказали вину, и тем самым упрочить его установку на дачу ложных показаний.
В ситуации, когда необходимо допросить члена преступного формирования, находящегося на свободе, знающего, что остальные соучастники задержаны, целесообразно предварительное проведение других следственных действий, например, обыска, вскоре после их задержания. Целенаправленность действий следователя и оперативных работников может привести допрашиваемого к убеждению, что соучастники признались и выдали его, и подтолкнуть к даче правдивых показаний.
Разумеется, при избрании меры пресечения следователь должен руководствоваться прежде всего законом, предоставившим ему право как на применение различных мер пресечения, так и на изменение их во время расследования, а также имеющимися доказательствами и сложившейся следственной ситуацией. На наш взгляд, ошибочно мнение, что конкретная мера пресечения избирается на весь срок расследования и не может быть изменена, особенно когда речь идет о такой мере пресечения, как заключение под стражу. Мера пресечения должна быть таким же инструментом в руках следователя, как и любой другой тактический прием.
Обострение конфликта и напряженности в отношениях между соучастниками может заключаться в компрометации одного в глазах остальных членов формирования. Этот прием может быть использован в отношении любого участника преступления, в том числе и организатора. Важное значение для применения этого приема имеет изучение личности каждого из обвиняемых, их взаимоотношений друг с другом, фактов повседневной жизни формирования в целом и ее членов в отдельности, характера связей, времяпрепровождения, мелких деталей поведения в различных ситуациях, изучение прошлого и установление поступка, который может скомпрометировать лицо перед соучастниками. Интересующие следователя данные (например, сообщение о том, что кто-то тайно присваивал большую долю преступного дохода и т.п.) могут быть получены при проведении как следственных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий. Последующий анализ полученных данных с целью выявления соучастников позволит установить качества изученной личности и выбрать наиболее эффективную в определенной следственной ситуации тактическую комбинацию. Например, когда имеется оперативная информация о месте нахождения похищенного или орудия преступления, несмотря на то, что задержанный соучастник не дает каких-либо показаний по данному факту, возможно проведение осмотра места происшествия или обыска таким образом, чтобы о факте обнаружения интересующего следствие предмета и о нахождении соучастника узнали другие члены преступного формирования. У членов формирования может сложиться впечатление, что задержанный сознался, и поэтому им целесообразно дать правдивые показания, которые могут предъявляться задержанному с целью побудить его дать правдивые показания.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
