развязностью, которую можно оправдать только наивностью, пользуется ими
всегда и везде. Это явление Ортега назвал в первой главе Восстания
“знамением нашего времени: не в том беда, что заурядный человек считает
себя незаурядным и даже выше других, а в том, что он провозглашает и
утверждает право на заурядность и самое заурядность возводит в право”[12].
§2. Государство как высшая угроза.
Ортега пишет, что действовать самовольно означает для массы
восставать против собственного предназначения, а поскольку лишь этим
она и занята, он говорит о восстании масс. В конце концов, единственное,
что действительно и по праву можно считать восстанием, - это восстание
против себя, неприятие судьбы. И когда массы торжествуют, торжествует и
насилие, становясь единственным доводом и единственной доктриной. Он
давно уж отмечал, что насилие стало бытом. Сейчас оно достигло апогея, и
это обнадеживает, поскольку должен же начаться спад. Сегодня насилие – это
риторика века, и его уже прибирают к рукам пустомели.
Затем Ортега переходит к наихудшей из опасностей, грозящей
европейской цивилизации. Как и все прочие угрозы, она рождена
самой
цивилизацией и, больше того, составляет ее славу. Это современное для
Хосе Государство. Он пишет: « В наши дни государство стало
чудовищной машиной немыслимых возможностей, которая действует
фантастически точно и оперативно. Это средоточие общества, и
достаточно нажатия кнопки, чтобы гигантские рычаги молниеносно обработали
каждую пядь социального тела.
Современное государство – самый явный и наглядный продукт
цивилизации. И отношение к нему массового человека проливает свет на
многое. Он гордится государством и знает, что именно оно гарантирует ему
жизнь, но не сознает, что это творение человеческих рук, что оно создано
определенными людьми и держится на определенных человеческих ценностях,
которые сегодня есть, а завтра могут улетучиться. С другой стороны,
массовый человек видит в государстве безликую силу, а поскольку и себя
ощущает безликим, то считает его своим. И если в жизни страны возникнут
какие-либо трудности, конфликты, проблемы, массовый человек постарается,
чтобы власти немедленно вмешались и взяли заботу на себя, употребив
на это, все свои безотказные и неограниченные средства.
Здесь-то и подстерегает цивилизацию главная опасность -
полностью
огосударствленная жизнь, экспансия власти, поглощение государством
всякой социальной самостоятельности - словом, удушение творческих начал
истории, которыми в конечном счете держатся, питаются и движутся
людские судьбы»[13]. Я считаю, что это наблюдается и сегодня, и не только
в европейских странах, но и нашей.
Хосе пишет: «Масса говорит: «Государство – это я» – и жестоко ошибается.
Государство идентично массе лишь в том смысле, в каком Икс идентичен
Игреку, поскольку никто из них не Зет. Современное государство и массу
роднит лишь их безликость и безымянность. Но массовый человек уверен, что
он-то и есть государство, и не упустит случая под любым предлогом двинуть
рычаги, чтобы раздавить какое бы то ни было творческое меньшинство,
которое раздражает его всегда и всюду, будь то политика, наука или
производство.
Кончится это плачевно. Государство удушит окончательно
всякую социальную самодеятельность, и никакие новые семена уже не взойдут.
Общество вынудят жить для государства, человека - для государственной
машины. И поскольку это всего лишь машина, исправность и состояние
которой зависят от живой силы окружения, в конце концов государство,
высосав из общества все соки, выдохнется, зачахнет и умрет самой
мертвенной из смертей - ржавой смертью механизма.»[14]
Даже сегодня диктат государства – это апогей насилия и прямого действия,
возведенных в норму. Масса действует самовольно, сама по себе, через
безликий механизм государства.
III Заключение
В испанской философии XX века Ортеге неоспоримо принадлежит место не
«первого среди равных», а первого философа в собственном смысле слова. Его
учение оказало огромное влияние на весь испаноязычный мир и других
мыслителей Европы.
Ортего показывает нам, что XX век со всей очевидностью создает новую,
несходную с XIX веком историческую ситуацию, резко отличную всех прежних
веков мировой истории.
Наиболее наглядный и очевидный показатель происшедшего исторического сдвига
усматривается в огромном увеличении массы людей. Ведь прошлый век не только
способствовал развитию науки и техники, но и в несколько раз увеличил
население планеты, особенно больших городов. Но вместе с тем, создав новые,
почти безграничные источники богатства и комфорта, он дал большой массе
людей ощущение легкости жизни, лишил ее нравственной требовательности к
себе, чувства ответственности перед настоящим и будущим, уважения к труду и
традиционным нормам общественной морали. Этот исторический феномен X.
Ортега-и-Гассет называет “восстание масс”.
Характерной чертой современного общества, считает он, стала его странная
уверенность в том, что оно выше всех предыдущих эпох. Так же одной из
характерных черт общества стала растерянность, безрассудное и непонятное
метание его во времени и культуре.
Он пишет, что XIX век стал по существу революционным, но не потому, что он
стал известен многочисленными потрясениями, а потому, что он поставил
заурядного человека, то есть огромные социальные массы, в совершенно новые
жизненные условия, радикально противоположные прежним.
Ортега развивает мысль о том, что современное общество и его культура
поражены тяжелой болезнью – засильем бездуховного, лишенного каких-либо
стремлений человека-обывателя, навязывающего свой стиль жизни целым
государствам.
Взгляды Ортеги-и-Гассета отнюдь не следует уподоблять марксистскому учению
о “революционных массах”, делающих историю. Для испанского философа человек
“массы” – это не обездоленный и эксплуатируемый труженик, готовый к
революционному подвигу, а прежде всего средний индивид, “всякий и каждый,
кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же,
“как и все”, и не только не удручен, но и доволен собственной
неотличимостью”
В основе восстания масс, подчеркивает Ортега, лежит замкнутость души
массового человека. Дело в том, что человек массы считает себя совершенным,
он никогда не сомневается в своем совершенстве, его вера в себя поистине
подобна райской вере. Замкнутость души лишает его возможности познать свое
несовершенство, так как единственный путь к этому познанию – сравнение себя
с другими; но тогда он должен хоть на миг выйти за свои пределы,
переселиться в своего ближнего. Однако человек массы совсем неглуп.
Наоборот, он действительно гораздо умнее, гораздо способнее, чем все его
предки. Но эти способности ему не впрок: сознавая, что он обладает ими, он
еще больше замкнулся в себе и не пользуется ими.
Ортего говорит о наихудшей из опасностей, грозящей европейской
цивилизации. Как и все прочие угрозы, она рождена самой
каждую пядь социального тела.»
Написанное под впечатлением первой мировой войны и накануне второй эссе
Ортеги “Восстание масс” стало рассматриваться как пророческое, чему
способствовали и последующие события: появление таких примеров социальной
“патологии”, как фашизм, нацизм и сталинизм с их массовым конформизмом,
ненавистью к гуманистическому наследию прошлого, безудержным
самовосхвалением и использованием наиболее примитивных наклонностей
человеческой природы. В последствии «Восстания масс» многими читателями
был воспринят как пророчество грядущей катастрофы Запада.
IV Список используемой литературы:
1. Хосе Ортега-и-Гассет «Восстание масс» М.: Ермак. 2003.
2. Хосе Ортега-и-Гассет «Избранные труды» М. 2000.
3. Ольшанский Д.В. «Основы политической психологии» Екат. 2001.
4. Ольшанский Д.В. «Политико-психологический словарь» Екат. 2002.
5. http://kharoozo.narod.ru/Books/Ortega_I_Gasset/Ortega.html
-----------------------
[1] Х. Ортега-и-Гассет «Восстание масс». М.: Ермак. 2003
[2] Там же
[3] Указ соч.
[4] Указ соч.
[5] Указ соч.
[6] Указ соч.
[7] Там же
[8] Там же
[9] Там же
[10] Указ соч.
[11] Указ соч.
[12] Там же.
[13] Указ соч.
[14] Там же.
Страницы: 1, 2, 3, 4
