последующие десятилетия произошло усиление взаимодействия наук и достижение

его новых, более высоких и более сложных форм.

Механизмы связи науки и практики.

До недавнего времени основным типом взаимодействия науки и практики

было внедрение тех или иных уже полученных результатов научного поиска в

промышленность, сельское хозяйство и другие сферы практики. В этом случае

весь цикл – от фундаментальной идеи до ее практического воплощения

оказывается преимущественно однонаправленным. В результате подчас

разрабатывается и внедряется не то, что нужно потребителю, а то, что

выгоднее или проще для тех, кто создает новую технику.

Это существенно затрудняет оптимальное использование достижений

научно-технического прогресса. В ходе практической реализации идеи, а

иногда и после этого начинают выявляться непредвиденные – и далеко не

всегда желательные – эффекты. Они, как правило, тем больше, чем уже и

одностороннее рассматривается и решается комплексная по своей сути

проблема. Ликвидация таких эффектов отвлекает значительную часть научного и

технического потенциала.

Конечно, сегодня мы можем не знать точно, какими именно будут в

каждом конкретном случае нежелательные последствия практической реализации

новых научно-технических достижений. Но уже имеется достаточный опыт для

того, чтобы предвидеть саму возможность их возникновения и быть готовыми к

их ликвидации. Ясно, что для этого необходимо опираться на данные всего

комплекса наук. Особая роль принадлежит здесь наукам общественным,

призванным оценивать (и не только в целом, но и на уровне отдельных,

конкретных научно-технических нововведений) результаты и тенденции научно-

технического прогресса с точки зрения интересов развития общества и

личности.

Когда наука все больше становится необходимым условием развития, как

производства, экономики, так и других сфер общественной жизни, сам процесс

практического использования (а в определенной мере и получения) научно-

технических знаний доложен стать четко планируемым и социально

организованным. С целью решения этой проблемы поставлено много

экспериментов, в том числе крупномасштабных. Однако то, что мы до сих пор

нашли и запустили в дело, далеко не всегда удовлетворительно.

У нас есть примеры связи науки и производства: ЛОМО и "Электросила" в

Ленинграде, институт им.Е.О.Патона в Киеве, Московский автозавод

им.И.А.Лихачева.

Ясно, что проблема внедрения, а точнее, проблема создания

современного механизма взаимодействия науки и практики заслуживает – и уже

давно! – глубокого и всестороннего комплексного исследования. Его

необходимо организовать и начать как можно скорее, ибо каждый выигранный

год обернется многими сэкономленными миллиардами $. И не только теми,

которые пока оседают в науке мертвым капиталом, но и теми, многократно

большими, которые нам могло бы дать увеличение утилизации практически

значимых научных результатов.

Сказанное затрагивает и взаимосвязи науки с другими сферами

социальной практики, такими, как воспитание и образование, здравоохранение

и др. Ведь необходимость взаимодействия общественных, естественных и

технических наук возникает всякий раз там, где приходится управлять

обширной сферой совместной и целенаправленной деятельности людей, будь то

программа регионального развития или программа освоения космоса, защита

окружающей среды или измерение, оптимизация и стимулирование трудовой

деятельности и т. п. Комплексный подход здесь нужен и для разработки

программа развития соответствующей сферы, и для реализации этой программы.

Усиление связей науки с практикой влияет и на развитие самой науки,

порождая новые отрасли знания на стыке общественных, естественных и

технических наук. Наиболее характерный пример тому являет собой экология.

Экологические проблемы возникли не сегодня. Их возраст – возраст

цивилизации. Но только к середине XX в. они из теневых и практически

неразличимых превратились в первостепенные. Таково одно из важнейших

следствий НТР – установления нового типа отношений природы и общества.

Человек долгое время рассматривал природу как чуждую себе силу,

которую нужно покорять, подчинять. По отношению к ней он вел себя как

завоеватель, он измерял прогресс степенью господства над природой. Иначе и

быть не могло. Однако Земля могла терпеть порой хаотическое и бездумное

поведение своего "высшего продукта" до тех пор, пока она была способна

стихийно нивелировать негативные эффекты его деятельности, автоматически

воспроизводить всеобщие, естественные условия жизни. Но с превращением

деятельности людей в планетарную, с ростом мощи этой деятельности, а стало

быть, и объема негативных эффектов нарушается механизм стихийного

воспроизводства всеобщих условий жизни на Земле. Ранее мало различимые

отрицательные экологические следствия деятельности превращаются в

глобальные. На повестку дня ставится необходимость принципиально изменить

отношение человека к природе.

НТР заставляет отказаться от рассмотрения природы только как

средства, приучает людей воспринимать ее как цель деятельности. Это значит,

что отныне развитие человека и развитие природы из двух частично

пересекающихся процессов превращаются в единый космический процесс...

"Мы отнюдь не властвуем над природой так, – писал Ф.Энгельс, – как

завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-

либо находящийся вне природы ... мы, наоборот, нашей плотью, кровью и

мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее... все наше господство над ней

состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее

законы и правильно их применять"[1]. Совершенствуя свои физические и

духовные потенции, человек одновременно развивает и потенции остальной

природы.

При всем внимании к экопроблемам мы еще недооцениваем опасности

нарушения нормального хода взаимодействия между природой и обществом,

размеров средств, необходимых для устранения эконарушений. Всесторонняя и

правильная оценка таких расходов, проведенная с позиции самых различных

наук, могла бы показать, что экопроблемы уже сегодня представляют собой

наиболее капиталоемкие пункты деятельности. Поэтому экоэпоха в отличие от

своих предшественниц способна существовать только в условиях рационального

общественного строя, уничтожения всех форм социального паразитизма и

социальной патологии.

Вершина и исходный пункт нового рационализма – осмысление ценности

жизни каждого человека в структуре общественного целого. Такое изменение и

есть начало новой цивилизации, в которой должно быть надежно обеспечено

первейшее право человека на жизнь, на мир, на труд.

Мы видим, что изменение роли и значения человека в системе социума

симметрично изменению характера отношений между природой и обществом. Если

на генетической фазе человек случаен для такой системы, а существенно

только целое (Гегель выразил это идеей доминирования целого над частью;

отзвуки этой идеи мы слышим и сегодня), то на современной фазе развития

общества возникла ясная и сильная тенденция сделать каждого человека

субстанциальным явлением в системе общественного целого, элементом, ей

тождественным. Иначе говоря, право на жизнь становится абсолютно

неотъемлемым правом каждого человека. Ясно, что дать сколько-нибудь полную

картину столь мощного природно-социального преобразования способна только

комплексная наука.

Таким образом, экологические задачи – как позитивные (прогноз и

управление погодой, экономия ресурсов и т.д.), так и негативные (очистка и

восстановление воздуха, воды, почвы и т.д.) – требуют предельно высокого,

т.е. планетарного обобществления труда. Международная кооперация усилий в

самых различных областях науки и техники становится жизненной потребностью.

Современная экологическая ситуация и тенденции ее развития ставят

перед человечеством множество новых, острых и сложных проблем. И можем ли

мы сказать, что экологические проблемы целиком охватываются сферой только

естественных либо только общественных или технических наук? Очевидно, нет.

Их решение – как на уровне построения единой теории взаимодействия общества

и природы, так и на уровне разработки более конкретных и частных вопросов –

предполагает самое непосредственное участие представителей всех этих групп

наук.

Совершенно ясно, что правильные оценки и решения экопроблем немыслимы

без тесного взаимодействия всех без исключения существующих наук, и в

первую очередь обществоведения, технических дисциплин и естествознания.

Когда же искусственно разрывается связь между ними и к экопроблеме

подходят односторонне, получаются самые различные казусы.

Комплексный подход к изучению естествознания и обществоведения

позволяет правильно видеть, с одной стороны, общественные формы вовлечения

и функционирования новых природных процессов в орбиту практической

деятельности, а с другой – естественнонаучные и технические содержательные

"наполнители" тех или иных форм социальности. Другими словами, такой взгляд

позволяет увидеть современную общность, единство природы и общества, а

равно и специфику того и другого. Поэтому он менее всего похож на нечто

аморфное и неразличимое. Ведь все большее единство природы и общества

обнаруживается каждый раз тогда, когда выявляется специфика того и другого.

А это предполагает дальнейшее разделение наук, которое в свою очередь через

определенное время потребует их синтеза. И недопустимо абсолютизировать

один из этих процессов и противопоставлять его другому. У нас есть немало

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5