непосредственным, связуя непосредственное в связи со своим собственным:

«предмет вообще» как полагание чисто мыслимого, категориальное полагание,

есть до всякой улавливаемости предметов в округе феноменального горизонта;

предметность как таковая есть не наличное сознания, она — вне времени, но

все-таки есть как наичистейшая возможность предметов вообще. Опосредование

в себе самом и через себя самого — спонтанность рассудка — есть

«открывания» Кантом субъекта сознания, который улавливается в собственных

конструктах — чистых понятиях, ноциях. «Чистый синтез, представленный в

общей форме, дает чистое рассудочное понятие. Под чистым синтезом я разумею

синтез, имеющий своим основанием априорное синтетическое единство…Понятия,

сообщающее единство этому чистому синтезу и состоящее исключительно в

представлении об этом необходимом синтетическом единстве, составляют третье

условие для познания, являющегося предметом и основываются на

рассудке»[18]. Чистый синтез как собственно природная активность рассудка,

через которую рассудок раскрывает себя, имеет свой «единящий» исток, в

котором и заключается возможность всякого синтеза, возможность

человеческого сознания: «связь есть представление о синтетическом единстве

многообразного, следовательно, представления об это единстве не может

возникнуть из связи, скорее наоборот, оно делает возможным понятие связи

прежде всего вследствие того, что присоединяется к представлению о

многообразном. Это единство, a priori предшествующее всем понятиям связи,

не есть упомянутое выше категория единства, так как все категории

основываются на логических функциях в суждениях, а в них уже мыслится

связь, стало быть, единство данных понятий. Следовательно, категория уже

предполагает связь. Поэтому мы должны искать это единство ещё выше, а

именно в том, в чем содержится само основание единства различных понятий в

суждениях, стало быть, основанием возможности рассудка даже в его

логическом применении»[19].

Субъективность субъекта как первоначально-синтетическое единство

апперцепции есть чисто интеллектуальный акт полагания рассудка, но такой

акт, которым сополагается сама возможность рассудка и рассудок во временном

порядке всякого созерцания. Вневременное тождество субъекта:

трансцендентальное Я тождественно «я мыслю», имеющее собой абсолютный

праисток человеческого сознания, возможность человеческого сознания как

всегдашнюю действительность идентификации субъекта сознания с самим собой,

имеющая себя в сознании до всякой рефлексии, несет в себе отсыл к времени:

«рассудок, в котором самосознанием было бы дано также и все многообразное,

был бы созерцающим рассудком, между тем наш рассудок может только мыслить,

а созерцания он должен получать из чувств»[20].

Абсолютное время сознания, выставленное чисто эстетическим горизонтом

в рамках Трансцендентальной эстетики как «единство многообразного», имеет

чисто синтетический характер, что означено Кантом в следующем: «одна лишь

форма созерцания без субстанции сама по себе есть не предмет, а только

формальное условие для предмета (как явления), как, например, чистое

пространство и чистое время, которые, правда, как формы созерцания суть

нечто, но сами они не предметы, которые можно созерцать (ens

imaginarium)»[21]. Время как сущность чисто воображаемого есть всегдашняя

соотнесенность в себе самом с самим собой (чисто временным), всегдашняя

соположенность с чисто когитальным актом «я мыслю», всегдашнее «полагание»

несобственного, но в собственном горизонте («…время само по себе не может

быть воспринято»)[22]. Онтология как metaphisica generalis, имеющая

предметом сущее «в общем» (ens commune) есть всегдашняя возможность

«артикуляции» себя на предмет metaphisicae specialis через время:

действительность феномена как отдельной вещи, выстаивание феномена в

единстве смысла есть всегда при соотнесенности времени в самом себе.

Соотнесенность времени в самом себе, «вскрывающая» время как сущность чисто

воображаемую, проинтерпретированную Хайдеггером как «чистая самоаффектация»

времени[23], имеется при непрерывности чистого синтеза рассудка, несущего в

себе сам рассудок как всякое полагание вообще[24]. Синтез как

трансцендентальная способность воображения есть «открывание» времени

сознания. Время синтезируется. Но постоянство чистого синтеза рассудка есть

возможность самого времени как отношения: непрестанная возможность времени

соотносится с самим собой — себя-удерживание времени по отношению к своему

же «пред» и «после» («…первоначальное представление о времени должно быть

дано как неограниченное»)[25]. Время как чистая интуиция есть «творящее»

созерцание себя самого — абсолютное совпадение созерцания со своим

созерцаемым — при и в постоянстве трансцендентального воображения, каковое

не имеет ни «начала» ни «конца» в жизни сознания.

Рассудок временит себя; рассудочное временение есть чистая

деятельность рассудка как трансцендентального воображения в фигурном

синтезе: «…рассудок как спонтанность может определять внутреннее чувство

благодаря многообразному данных представлений сообразно синтетическому

единству апперцепции и таким образом a priori мыслить синтетическое

единство апперцепции чувственного созерцания как условия, которому

необходимо должны быть подчинены все предметы нашего (человеческого)

созерцания… Этот синтез многообразного чувственного созерцания, возможный

и необходимый a priori, может быть назван фигурным…»[26]. Именно в этом

временении рассудка сбывается всякий феномен. Онтические полагания

учереждаются субъектом как полагания сущего через полагания времени

сознания.

Трансцендентальная способность воображения и время. Феномен.

Кант пишет: «Воображение есть способность представлять предмет также и

без его присутствия в созерцании»[27]. Воображение есть вообще способность

представлять предмет: в охвате эстетического горизонта времени нет

предметов, эстетика полагает собой непредметные переживания. Предмет есть

как возможное в связующем сознании; через предметность как таковую —

коррелят трансцендентального самосознания — «открываются» сознанию предметы

как свои собственные сознания, но в действительном бытийном стоянии.

Фигурный синтез есть исключительная возможность нахождения в субъективной

сфере предметов сознания, объектов («объект есть то, в понятии чего

объединено многообразное, охватываемое данным созерцанием»)[28] в

постоянстве полагания самого временного сущего. Интеллектуальный, фигурный

синтез времени есть всегда вне различенности с синтезом схватывания: «так

как от синтеза схватывания зависит всякое возможное восприятие, а сам этот

эмпирический синтез в свою очередь зависит от трансцендентального

синтеза…»[29], каковой имеется напрямую связью восприятия во временном

горизонте сознания.

Феномен как всякий предмет сознания определяется Кантом как схема,

трансцендентальное определение времени: «…схема есть, собственно, лишь

феномен или чувственное понятие предмета, находящееся в соответствии с

категорией»[30]. Время же определяет себя в себе самом в конституировании

себя самого априорным воображением.

Конституирование времени как всегдашнее последовательное полагание

чистым воображением открывается схемой количества: время определяется как

«временной ряд». Последовательность времени, «время имеет только одно

измерение: различные времена существуют не вместе, а последовательно»[31],

протекание времени в одном направлении, невозвратимость времени при

всегдашнем сохранении отношения к своему собственному есть в чистом

воображаемом характере времени, но при таком характере априорного фигурного

воображения, которым утрачивается «назад-вперед» воображения.

Схема качества как «синтез самого времени с ощущением» есть

укорененная во времени тенденция к возможности «реального определения»

феноменов: время порождает феномен через себя самого, имея при этом с

конституированием собственного — чисто временной непрерывной

последовательности — всегдашний синтез ощущений как реального содержания

феноменов «синтез пространств и времен как существенных форм всякого

созерцания есть то, что дает возможность также схватывать явления, делает

возможным всякий внешний опыт…»[32].

Трансцендентальные схемы количества и качества как доказательство

априорного характера математики имеет конститутивный характер для бытия

феноменов ровно постольку, поскольку в них демонстрируется синтез самого

времени: интеллектуальное конституирование временного горизонта. Но сама

структура феномена как отдельного, удерживающего себя в единстве смысла

открывается схемой сущности и присущности, субстанции и субсистенции.

Рассматривая отдельное как первую сущность, Аристотель пишет: «О сущности

же говорится как о способной принимать противоположности потому, что она

сама их принимает: она принимает болезнь и здоровье, бледность и смуглость;

поскольку она сама принимает каждую из таких противоположностей, о ней

говорят как о способной принимать их. Вот почему особенность сущности — это

то, что будучи тождественной и одной по числу, она способна принимать

противоположности в силу собственной перемены»[33]. Отдельный феномен как

вещность выстаивает в текучем времени, бытуя как чистое отношение в себе

самом: всегдашнее тождество сущности. Но время как сущность чисто

воображаемая (ens imaginarium) и временящая себя в себе самой есть

Страницы: 1, 2, 3