будто всякая любовь - это эротическая любовь.
Любовь человека к самому себе является важной предпосылкой его
существования как личности и, значит, условием всякой любви. Кроме того,
«если кто-то любит ближнего, но не любит себя, это доказывает, что любовь к
ближнему не является подлинной,»-пишет Э.Фромм. А так как любовь «основана
на утверждении и уважении, то если человек не испытывает этих чувств в
отношении к самому себе, то их и вовсе не существует.»[4]
Мысль о первостепенной важности любви к самому себе прочитывается и в
трудах Эразма Роттердамского: «Никто не может полюбить другого, если до
этого он не полюбил себя - но только праведно. И никто не может
возненавидеть другого, если он до этого не возненавидел себя.»[5] Таким
образом, в философском понимании любовь к себе противопоставлена эгоизму, с
которым ее нередко отождествляют. Эгоизм, себялюбие - это внимание лишь к
самому себе и предпочтение собственных интересов интересам других.
Проистекая из недостатка любви к себе, эгоизм является попыткой
компенсировать такой недостаток. Неслучайно В.Соловьев оценивал любовь как
«действительное упразднение эгоизма» и «действитель-ное оправдание и
спасение индивидуальности»
Второй «круг любви» - это любовь к ближнему: к детям, к родителям, к
братьям, к сестрам, а также к людям, которые прочно связаны с нашей
жизнью... Многие философы подчеркивали важность этого явления. Так С.Франк
считал любовь к ближнему «зачатком истинной любви»; а русский мыслитель
Н.Фролов считал любовь к родителям высшим видом любви и основой
человеческого сообщества. Особое место здесь занимают родительские чувства.
Причем материнская и отцовская любовь - два существенно противоположных
модуса. И если любовь матери к своим детям безусловна, заложена в ее
природе; то любовь отца к своим детям зависит от их внешности, характера и
поведения. И в отличии от материнской, отцовскую любовь можно заслужить,
выполняя все его требования и соответствуя его ожиданиям.
Третий «круг любви» - любовь к человеку, которая включает любовь человека
к самому себе, любовь к ближнему и любовь к каждому иному человеку. В
частности это и любовь к будущим поколениям и связанная с ней
ответственность пред ними: каждое поколение должно стремиться оставить
следующему поколения все, что оно получило от предыдущего как качественно,
так и количественно.
К четвертому «кругу любви» принадлежит любовь к родине, к жизни и любовь
к богу. Любовь к богу не является результатом рассуждения и анализа. Она
возникает в глубинах человеческой души и, как и всякая другая любовь, не
терпит излишней рассудочности. Иногда это чувство достигает такого накала,
что пересиливает все другие его страсти, включая и саму любовь к жизни.
Яркое описание «святому чувству» дает М.Шелер: «люди, переполненные ею,
выносят любую боль и саму смерть не с неохотой и терзанием, но охотно и с
блаженством, ибо в счастье и блеске этого чувства все радости жизни
бледнеют и теряют свое значение,»[6]-таковы представления философа об
идеале любви.
По Фрейду же религиозная любовь - это перенесение полового влечения в
духовную деятельность. Он считал, что верующий погружается в мир
религиозных фантазий, чтобы там найти заменяющее удовольствие. В следствии
чего называет религию то «сублимированным продуктом сексуальных влечений»,
то «коллективной иллюзией, возникшей вследствие подавления первичных
природных влечений.»[7]
В христианстве любовь к богу не оставалась постоянной, она менялась в
своей форме и в своей интенсивности. Достигнув высшего напряжения в средние
века, она стала постепенно утрачивать свою возвышенность и
непосредственность.
К «пятому кругу» любви относится любовь к природе и в частности
космическая любовь, которая, направленная на мир в целом, говорит о
единстве человека и мира и об их взаимовлиянии. С точки зрения П.Т. де
Шардена, «всеобъемлющая, космическая любовь не только психологически
возможна, она единственно полный и конечный способ, которым мы можем
любить.»[8] Космическое чувство единства со Вселенной проявляется перед
лицом красоты, при созерцании природы, в музыке. Чувство всеобщей любви, по
мнению многих философов, - это стремление к единению, свойственное как
живой, так и неживой природе.
На рубеже средних веков и Нового времени идею космической любви развивал
Николай Кузанский и Марсилио Фичино, которые сравнивали это чувство с
крепчайшим обручем, который скрепляет мироздание в одно сооружение, а всех
людей - в единое братство. Несколько позднее о любви, как о всепроникающем
космическом чувстве, говорили Д.Бруно, Я.Беме и другие. Однако затем эта
тенденция сошла на нет. Существенную роль в этом сыграло переосмысление
мировых сил, начатое ньютоновской механикой.
Шестой «круг» включает в себя любовь к истине, к добру, к прекрасному,
любовь к справедливости. Внутреннее единство всех этих видов любви
очевидно: в каждом из них существенную роль играет социальная составляющая,
вследствие чего эти чувства оказываются менее личностными и во многом
являются выражением групповых чувств, объединяя людей в коллективе. В
отличии, например, от эротической любви, которая объединяет двоих,
отсоединяя их от общества.
Так, понятие справедливости - одно из центральных в морали, праве,
экономике, политике, идеологии. И нет, пожалуй, такой области человеческих
отношений, где не вставал бы вопрос об их справедливости и
несправедливости. Еще Сократ высказал убеждение, что нельзя ставить ничего
выше справедливости - ни детей, ни жизнь. Но уже Аристотель замечал, что
все люди высоко ценят справедливость, но каждый воспринимает ее по-своему.
Высокую оценку стремлению к справедливости дает Ф.Ницше: «Поистине никто
не имеет больших прав на наше уважение, чем тот, кто хочет и может быть
справедливым. Ибо в справедливости совмещаются и скрываются высшие и
редчайшие добродетели, как в море, принимающем и поглощающем в своей
неизведанной глубине впадающие в него со всех сторон реки.»[9]
Любовь к справедливости представляет собой сложное, комплексное чувство,
где переплетаются любовь к себе и к близким, любовь к человеку и к родине,
любовь к добру и к истине. Тем не менее, в любви к справедливости есть
независимое содержание, которое не позволяет свести все значение к ее
составляющим.
Седьмой «круг любви» - это любовь к творчеству, к славе, к своей
деятельности, к свободе, к богатству. Любовь к деньгам имеет определенную
социальную предпосылку: неуверенность в будущем, желание обезопасить себя
перед испытаниями судьбы. «Деньги и власть, - пишет Гессе, - изобретены
недоверием. Кто не доверяет жизненной силе в себе самом, у кого нет этой
силы, тот восполняет ее таким знаменателем, как деньги.»[10] Но далеко не
каждый человек найдет в себе сил положиться только на свой талант, о
котором говорит Гессе. И желание минимальной стабильности в жизни вполне
понятно и объяснимо.
Восьмой «круг» - это любовь к игре, к общению, к коллекционированию, к
путешествиям.
И наконец, последний «круг», который, в принципе, уже и не является
«кругом любви» - это влечение к пище и к сквернословию. Это скорее
пристрастия, которые нельзя поставить в один ряд с любовью к человеку или
богу, но они напоминают отдаленные модусы любви.
В этой схеме, где наиболее полно представлена вся гамма разнообразных
форм любви, просматривается четкая закономерность: чем дальше мы
продвигаемся от центра, тем ниже интенсивность любви и больше роль
социальных влияний. Так, например, эротическая любовь и любовь к детям
способны заполнить всю эмоциональную жизнь человека; любовь к творчеству и
к славе чаще всего составляет только часть жизни; пристрастие к игре и
коллекционированию - это всего лишь один аспект существования человека.
Теперь, ознакомившись со всем разнообразным спектром форм любви,
остановим внимание на одном из главных видов человеческих отношений: любви
между мужчиной и женщиной; и рассмотрим как менялась философская оценка
этого чувства от античности через средневековье, и как философские
концепции этих эпох повлияли на становление понимания любви в Новом
времени.
Глава 2.
Становление понимания любви от античности
через средневековье к эпохе Возрождения.
2.1 Зарождение эротической любви в античном мире.
Достаточно часто можно встретиться с утверждением, что в Древнем мире
любви не было, и этот феномен возник только средние века, поскольку любовь
- это интимное, личностное переживание, до которого сознание людей в ту
эпоху еще не доросло. Однако это гипотеза не может служить основанием для
полного отрицания любви между мужчиной и женщиной в период Античности.
В древнем обществе, когда представления о личности (ее ценности,
самостоятельности, независимости) находились в зачаточном состоянии и
индивид был растворен в коллективе как в едином целом, где его действия и
побуждения были подчинены интересам коллектива, соответственно понималась и
любовь. Мифология как мировоззрение древних рассматривает любовь не столько
как факт личной жизни, сколько как универсальный космический процесс, в
котором человек участвует, но не играет решающей роли. В этом плане очень
остро вставал вопрос о том, как единое по своему происхождению человечество
поляризуется и выражается в двух полах - в мужском и женском. Во многих
древних памятниках подчеркивается единая, несмотря на физиологические
отличия, сущность человечества.
Так, в диалоге Платона «Пир» Аристофан излагает миф о первобытных людях,
в котором говорит о том, что «прежде всего, люди были трех полов, а не
двух, как ныне, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе
признаки этих обоих.»[11]
Тема бисексуализма и смены полов затрагивается и в Ветхом завете в главе
о происхождении человека: «И создал Господь Бог из ребра, взятого у
человека, жену, и привел ее к человеку.» (Быт., 2:7,21-24). Таким образом,
сам Адам изначально сотворен как «мужчина и женщина», и только потом Ева
Страницы: 1, 2, 3, 4
