размышлений о природе самобытности России приводит нас к мысли, что Бердяев

осуществляет своеобразное деление Востока на Темный и Светлый. Темный

Восток – это то негативное, что он видит в России. Его проявления внешние,

они удерживают социальное развитие на «элементарных стадиях». Определение

«Темный Восток» мы находим у самого Бердяева,[12] черты же Светлого Востока

философ формулирует, не упоминая самого термина. Философ пишет: «Не следует

смешивать дикого, темного, азиатского Востока с древней культурой

азиатского Востока, представляющего самобытный тип, привлекающий внимание

самых культурных европейцев. На Востоке – колыбель всех великих религий и

культур. И на вершинах европейской культуры подлинно культурный европейский

человек не может чувствовать презрения к своим древним истокам. Это

презрение свойственно лишь варвару, человеку некультурному. Старинная

культурная европейская душа не может идолопоклонствовать перед европейской

культурой и не может презирать культуру Востока».[13] Противоположность

Темного Востока – глубина восточной культуры, ее основное достижение (столь

важное для Запада, замкнутого и требующего обновления) – древние

религиозные истоки. Объединение достижений Запада и Востока сделает их

равноценными по-новому, приведет к созданию нового миропорядка, откроет

миру новые горизонты.

Если Данилевский отвергает борьбу Востока и Запада, отвергает

объективность существования их вечного противодействия в историческом

процессе, то Н. Бердяев признает, что долгие десятилетия, в особенности

XVIII-начала XX столетий, Запад вел колониальную политику по отношению к

Востоку. Результатом рассуждений Н. Бердяева о судьбах Востока и Запада

становится его убеждение в том, что ситуация, когда Европа интересовалась

Азией только с точки зрения ее колонизации, захвата ее территорий вскоре

изменится, и у западной цивилизации появятся новые стремления и интересы,

касающиеся Востока, его культуры и особенностей миросозерцания.

Россия и проблема «Восток-Запад» в трудах Н. Бердяева и Н.Я. Данилевского.

Проблема «Восток и Запад» в русской философии конца XIX – начала XX

вв. всегда рассматривалась с точки зрения ее влияния на судьбы России.

Полярность русской философии, ее деление на два направления –

славянофильство и западничество, накладывало отпечаток на понимание

характерных черт взаимоотношений Востока и Запада. Западники призывали

Россию идти путем Европы, вливаясь в лоно западной цивилизации; славянофилы

отвергали благотворность европейских законов развития для России. Изменение

политической ситуации в стране и в мире в целом дало толчок к разрушению

полярности русской философии. Изменились и оценки Запада и Востока в призме

их влияния на русскую культуру. Именно эти изменения мы можем проследить,

рассматривая сочинения позднего славянофила Н.Я. Данилевского и философа

нового поколения – Н. Бердяева.

В то же время, на примере анализа произведений этих авторов, тех их

книг и статей, которые касаются вопроса «Восток-Запад» и роли России в этом

взаимодействии, мы понимаем, что извечная полярность русской историософской

мысли не исчезает. Сам Данилевский в своей книге «Россия и Европа» во

взглядах на роль России в мировом историческом процессе выступает меньшим

славянофилом, чем Николай Бердяев, никогда не относивший себя к этому

направлению русской философии.

Н.Я. Данилевский выдвигает новаторскую для славянофильства мысль,

которая основывается на его теории культурно-исторических типов. Ее

содержание: Россия не Восток и не Запада, она Востоко-Запад, но ее путь не

зависит напрямую от западной или восточной цивилизации, так как Россия

призвана историей стать во главе новой нарождающейся цивилизации, культурно-

исторического типа. Этот новый тип придет на смену западноевропейской

цивилизации, враждебной России и дряхлеющей. Он объединит славянские

народы, которые станут этнической основой нового культурно-исторического

типа.

Деля человечество на несколько этнических групп, не зависимых от того,

в каком регионе мира – на Востоке или на Западе - они развиваются и создают

свои культуры, Данилевский считал, что одну из таких групп составляют

«народы славянского семейства». Их оригинальная культура способна заменить

собой дряхлеющую, умирающую культуру германо-романского Запада. Философ

подчеркивает, что всякое стремление России подражать Западу или Востоку

может привести только к одному – к потере славянами своего места в мировой

истории. Этого допустить нельзя, и именно по этой причине всякая

«европеизация» России или стремление отождествить ее культуру с Востоком,

преступна и вредна.

Данилевский, создавая свою теорию культурно-исторических типов, и

проповедуя смену одной цивилизации другой, не был националистом и не

считал, что только Россия может «спасти» мир от отсутствия в нем

культурного центра после умирания германо-романской цивилизации. Идеальным

положение вещей в мире он считал тот, «когда бы все великие этнографические

группы, на которые разделено человечество, одновременно развили лежащие в

них особенности направления до культурного цвета; когда бы древние Китай,

индия, Иран, возмужалая Европа, юное славянство и еще более юная Америка

разом выказали всю полноту и все разнообразие заключающихся или

заключавшихся в них сил, которые бы усугублялись благотворным

взаимодействием друг на друга».[14]

В этом универсализме Данилевский крайне близок к Бердяеву,

предрекающему в 1918 году рождение нового мироустройства основанного на

взаимопроникновении культур Востока и Запада. Разница в их позициях по

этому вопросу существует: первое – Данилевский хотя и считал, что

существование в периоде расцвета всех основных этносов мира является

идеальным, но в то же время полагал, что такое положение вещей нереально и

даже вредно для конечного результата мирового исторического процесса;

будучи убежден в том, что любая культура стремится в своем движении к

смерти, как и любой другой организм, он полагал, что одновременный расцвет

Востока и Запада приведет к одновременной смерти всех культурно-

исторических типов; второе – Данилевский иначе, чем Н. Бердяев понимал роль

России в этом процессе всеобщего расцвета всех этнических культур мира. В

философии Данилевского Россия выступает как глава нового, очередного для

истории человечества культурно-исторического типа, равноправного с другими,

существовавшими до этого. Она только территориально соединяет Восток и

Запад. Культура же ее должна формироваться самостоятельно. «Начала

цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам

другого типа», - так сформулировал один из законов, созданных Данилевским,

поклонник его творчества и, можно сказать, ученик К.Н. Бестужев-Рюмин.[15]

Веря, как и подавляющее большинство русских философов конца XIX- начала XX

вв., в историческую миссию России, Данилевский не ставит Россию выше

Востока и Запада. Он делает ее первой среди равных именно на современном

ему этапе исторического пути человечества.

Данилевский отвергает понятие общечеловеческой культуры. Ее, по его

мнению, существовать не может. Всечеловечность культуры возможна, но ее

основа – самобытность сменяемых друг друга культурно-исторических типов.

Роль России в этом контексте – объединить вокруг себя все славянские народы

для создания нового культурно-исторического типа, приходящего на смену

западной цивилизации, как некогда сама западная цивилизация пришла на смену

ряда культурно-исторических типов, рожденных на Востоке - египетскому,

китайскому, ассирийско-вавилоно-финикийскому, халдейскому, или древне-

семитическому, индийскому, иранскому, еврейскому… Таким образом,

Данилевский, относимый историками философии к «поздним славянофилам» дает

идее мессианского предназначения России новое звучание. Бердяев же смотрит

на роль России в процессе взаимодействия Востока и Запада иначе. Он

провозглашает ее объединительную роль, признавая противоположность

восточной и западной культур.

Сама идея «особого пути» России в сочинениях Бердяева опиралась на

тему Востока и Запада. Здесь философ был вполне традиционен. Специфическое

географическое положение России, не укладывающейся в жесткие рамки

«восточной» или «западной» культуры и цивилизации, давно приобрело

символическое значение для национального самосознания. Бердяев, вслед за

Хомяковым, Достоевским, Соловьевым, Данилевским и многими другими, считал

невозможным для России принять чисто западную или, наоборот, чисто

восточную модель развития. Он был убежден, что противостояние западников и

славянофилов - уже в прошлом, такое противостояние было «детской болезнью»

русской мысли в период ее становления.

Россия должна ощутить себя Востоко-Западом и осуществить прорыв в

новое состояние общества, которое должно придти на смену буржуазности:

«Россия может сознать себя и свое призвание в мире лишь в свете проблемы

Востока и Запада. Она стоит в центре восточного и западного миров и может

быть определена, как Востоко-Запад».[16] И еще: «Россия должна явить тип

востоко-западной культуры, преодолеть односторонность западноевропейской

культуры с ее позитивизмом и материализмом, самодовольство ее ограниченных

горизонтов».[17]

Бердяев считал, что одним из результатов войны станет уничтожение той

бездны, которая разделяет Запад и Восток: мировая война явила собой

небывалое прежде «историческое соприкосновение и сплетение восточного и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6