Необходимость, как насилие, противопоставляется свободе,

необходимое следствие, как вечность, противопоставляется насилию

или внешней необходимости. Спиноза писал: «Под вечностью я

разумею само существование, поскольку оно постигается, как

необходимое следствие из простого определения вечного существа».

Нет власти, которая могла бы принудить к чему-либо или

заставить что-либо вечную причинность или божественную

деятельность; нет власти, которая могла бы устранить ее и

малейшим образом изменить: с одной стороны нет принуждения, с

другой- нет произвола. Все, что есть, вытекает исключительно из

могущества Бога, но и должно вытекать из него, оно не может ни

отсутствовать, ни быть иным, чем есть. «Бог один существует лишь

в силу необходимости своей природы и действует лишь в силу этой

необходимости. Поэтому Он один есть свободная причина». Способ

его действия столь же необходим, как математический вывод.

Спиноза сам уясняет на примере математики действие Бога. «Я

думаю, что я достаточно ясно показал, что из бесконечного

существа Бога все произошло необходимо или вечно вытекает с

необходимостью, совершенно так же, как из существа треугольника

от века следует, что его три угла равны двум прямым».

II. Безличность Бога.

Свобода от всякого определения.

Спиноза считает, что из понятия бесконечного существа

следует с математической необходимостью бесконечное

существование, как из понятия пространства – бесконечной

величины. «Мы отрицали бы пространство, если бы захотели

ограничить его бытие определенной фигурой или допустить его лишь

в определенных границах или очертаниях.» Очевидно, что человек не

имеет понятия о природе пространства, если воображает, что можно

установить границу, в пределах которой пространство существует и

за пределами которой оно перестает быть. Ограничивать таким

образом пространство значит отрицать его. Итак, всякое

определение бесконечного существа есть ограничение его и потому

равносильно отрицанию; всякое определение имеет ограничивающий и

потому отрицательный характер, оно отличает одно существо от

другого и объявляет, что это определенное существо не есть

другое. Поэтому Спиноза пишет: «Всякое определение есть

отрицание. Определение касается вещи не в отношении ее бытия, о,

наоборот, в отношении ее небытия.» «Omnis determinatio est

negatio. Determinatio ax rem juxta s u u m e s s e non

pertinet, sed e contra est ejus n o n e s s e.”

В одном из своих писем Спиноза говорит: « Итак, если

природа Бога не состоит в том или ином роде бытия, но в существе,

которое абсолютно не определено, то его природа требует также

всех предикатов, которые сполна выражают бытие, ибо иначе эта

природа была бы ограниченна и несовершенна.»

Куно Фишер комментирует подобное определение Спинозы

следующим образом: «Из этого понятия совершенно неопределенного

существа следует, что ему не может быть приписано ни одно

условие, посредством которого что-либо определяется,

специфицируется и различается от другого. Без определения нет и

самоопределения, нет и саморазличения, без саморазличения нет

своеобразия и вообще никакой самости. Каждое своеобразное «само»

есть отличное от других существо. Быть неразличимым значит быть

лишенным самости. Но где не существует самости, там нет также ни

самоощущения, ни самосознания. Ибо то и другое – суть проявления

самости, которые имеют своей необходимой предпосылкой возможность

самости. В самоощущении состоит индивидуальность, в самосознании

– личность. Поэтому Бог Спинозы, если он понимается как абсолютно

бесконечное и неопределенное существо, необходимо должен также

постигаться, как лишенное самости и потому безличное существо.

Вместе с личностью очевидно устраняются все функции, которые

могут иметь место лишь в личном существе. Если нет самосознания,

то нет и деятельности последнего; самосознание проявляется

деятельность, образуя понятия и действия на основании понятий:

первое совершает разум, последнее – воля. Отсюда признание

Спинозы, что к существу Бога не принадлежит ни разум, ни воля, То

и другое требует, как условия своей возможности, самосознания,

самоопределения, определения или детерминации, а именно последняя

невозможна в существе Бога, ибо всякое определение есть

отрицание.»

(1, с. 365)

2. Воля и разум, как определяющие свойства.

Отсюда, по словам Фишера, явствует, что между божественной

и человеческой природой нет ни сравнимости, ни сходства; но люди

обыкновенно представляют себе природу Бога по аналогии со своей

природой, они переносят качества детерминированного и конечного

существа на бесконечное, они отрицают этим последнего и делают

невозможным истинное представление Бога. «Поэтому нельзя, с

философской точки зрения, говорить – пишет Спиноза в одном из

своих писем к Блиенбергу, - что Бог желает чего-либо от кого-

либо, что Ему противно или приятно что-либо: ибо все это

человеческие качества, которые не имеют места в существе Бога.»

(1, с. 366)

Если вообще можно было бы говорить о разуме и воле в Боге,

то между этими божественными способностями и человеческими должно

было бы иметь место различие по существу, которое исключало бы

всякое сравнение. Как утверждает Спиноза, «разум и воля, как

свойства существа Бога, должны были бы быть бесконечно отличны от

нашего разума и воли и не имели бы ничего общего с последними,

кроме названия; они относятся к ним, как созвездие Пса к псу, как

лающему животному.» (1, с. 366)

Но если воля принадлежит к области детерминированных вещей,

то ясно, что она всегда действует как обусловленная и необходимая

причина, и никогда не действует как не обусловленная и свободная.

Итак как Бог никоим образом не принадлежит к области

детерминированных вещей, то ясно, что Бог никогда не действует

как воля или в силу воображаемой свободы воли. Вместе с разумом

отсутствует способность ставить цели, вместе с волей –

способность действовать на основании целей; поэтому всякая

целевая деятельность, как предполагающая разум и волю, должна

быть отрицаема за бесконечным существом, и должно быть признано:

Бог не действует на основании целей.

Бог и природа.

Свобода Бога объясняется Спинозой как свободная

необходимость, то есть, как необходимость, в силу которой все

веще вытекают исключительно из существа Бога, и Бог образует,

следовательно, внутреннюю причину ( не только бытия, но и

существа) всех вещей. Отсюда следует, что всякая вещь в своем

образе действий необходимо определена Богом к такому, а не иному

бытию и действию: ни одна вещь не может своими собственными

силами создать эту свою определенность, ни одна не может изменить

эту определенность, с которой совпадает все ее бытие, ни одна не

может устранить свою определенную природу и превратиться в

неопределенное существо. Определенные вещи конечны, каждое

конечное существо определено и ограничено другими существами,

следовательно, каждое есть действие внешней причины, которая, в

свою очередь, есть конечное извне определенное существо,

следовательно, опять таки действие другой внешней причины,

которая зависит от внешних условий.

«Всякая вещь, которая определена к тому, чтобы обусловить

что-либо, необходимо определена таким образом Богом, и что не

определено Богом, не может определять себя само к действию.

Всякая вещь, которая определена Богом к известному действию, не

может сделать себя самое неопределенной. Всякое единичное

существо, или всякая ограниченная и определенная в своем бытие

вещь может быть определена к бытию и действию лишь другой

причиной, которая так же ограничена и определена в своем бытие, и

эта причина в свою очередь может быть определена к своему бытию и

действию лишь другой причиной, так же ограниченной и

детерминированной в своем бытие и действии, и так далее до

бесконечности… В природе вещей нет случая, но все определено к

своему бытию и действию в силу необходимости божественной

природы.» (1, с. 368)

Если изменяется малейшее в этой необходимости вещей, если

порядок вещей представляется изменчивым в каком-либо отношении,

то этим устранено совершенство Бога. Ибо если признать, что уже

было доказано, что из данной природы Бога все следует необходимо,

то иной порядок вещей, чем данный, мог бы произойти лишь из иной

природы Бога, чем то, из которой произошел данный порядок вещей.

Следовательно, существо Бога могло бы свободно принимать ту или

иную природу, следовательно, в Боге должны были бы быть возможны

различные природы. Но так как существо Бога включает в себя

существование, то все возможные в Боге природы должны были бы

быть и действительными, и следовательно, должно было бы быть

несколько различных божественных природ, т.е. несколько богов,

что противоречит совершенству Бога. Спиноза говорит, что

абсолютная необходимость вещей есть следствие и доказательство

совершенства Бога.

У Спинозы мировой порядок должен пониматься исключительно,

как причинная связь вещей, а Бог – как его первая, единственная,

внутренняя и свободная причина. И так как все вещи вытекают лишь

из закона действующих причин или, что то же, из естественной

необходимости, то весь их порядок должен иметь значение природы,

а Бог – значение ее внутренней причины, Что сдедует из этой

причины, есть природа и более ничего. Причина же, из которой с

внутренней необходимостью следует природа, не может быть сама

ничем иным, как причиной или действующей природой, т.е. природой,

как бесконечным могуществом. Могущество Богу у Спинозы

равносильно производящей природе, и так как существо Бога

тождественно с его могуществом, то отсюда следует то равенство

между природой и Богом, которое Спиноза выражает в формуле «Deus

sive Natura”.

Этим понятие Бога совершенно натурализированно, и

достигнута цель, к которой стремилось натуралистическое

направление, выступавшее в лице Декарта и противоречащее

теологическому направлению.

Ш. Антагонизм между понятием Бога у Спинозы и другими религиями.

Учение Спинозы понимает Бога так, что становится

невозможным всякое определенное представление, всякого рода

персонификация. Бог у Спинозы никак не может быть предметом

«нашего созерцания или воображения»: «Если ты меня спрашиваешь,

имею ли я о Боге столь же ясное понятие, как о треугольнике, то я

отвечаю: да, но если ты меня спрашиваешь, имею ли я столь же

явный образ Бога, как треугольника, то я отвечу – нет. Ибо мы не

может представлять Бога в нашем воображении, а можем лишь

познавать его.»

(1, с. 372) Бог Спинозы разрушает миросозерцание монотеизма, а

также не соответствует представлениям политеизма

(«бессодержательных идолов, в которых смутный разум представляет

себе божественное»). Бесконечное существо, как его постигает

Спиноза, не может ни пребывать на небе в одиночестве, ни жить на

Олимпе или в пантеоне в сообществе с себе подобными. Политеизму

противоречить единство Бога, монотеизму – его бесконечность.

Бог Спинозы никоим образом не может «втиснуться» в рамки

богочеловека у христиан и иудеев. На христианские догматы

богочеловечества Спиноза смотрит, как на квадратуру круга; столь

же невозможно, чтобы Бог принял природу человека, как чтобы круг

принял природу квадрата. Хотя Спиноза ни к одной религии не

чувствует себя ближе в области нравственного учения, чем к

христианской, ни один догмат не противоречит ему более, чем

вочеловечение Бога – этот основной догмат христианской церкви:

«Для спасения нашей души отнюдь нет необходимости знать Христа во

плоти; совсем иное дело – тот вечный сын Бога, т.е. та вечная

мудрость Бога, которая открывается во всех вещах, более всего в

человеческом духе, и среди всех людей более всего в Иисусе

Христе, ибо без этой мудрости, которая одна учит, что истинно и

что ложно, что добро и что зло, никто не может достигнуть

блаженства. Что же касается церковного догмата богочеловечества,

то я открыто заявляю, что я не понимаю этого учения; более того,

говоря откровенно, оно представляется мне столь же нелепым, как

если бы мне кто-нибудь сказал, что круг принял природу квадрата.»

Постижение своего единства с Богом-субстанцией Спиноза

называл интеллектуальной любовью к Богу.

В заключении, хотелось бы вкратце сформулировать основные

идеи метафизики Спинозы: «Бытие вообще» (все сущее) есть вечное,

бесконечное, могучее Существо, которое правомерно называть

субстанцией, или Богом. «Мир», частью которого является человек,

есть параллельное действие двух атрибутов Бога – мышления и

протяжения. Остальные способы жизнедеятельности Бога человек не

может постичь в принципе. Человек – это только звено в

бесконечной цепи причин и следствий. Никакой свободы ни у Бога,

ни у человека нет. Зато у человека есть великая способность

разума, посредством которого он познает свою связь с Богом, свою

сущность, природу души и тела, может ослабить действие страстей и

на этом пути приобрести блаженство. Подобная система взглядов

носит название пантеизма. Спиноза стал первым и, возможно,

непревзойденным пантеистом Нового времени.

(2, с.68)

Библиография

1. Фишер, Спиноза, (данные издания утеряны)

2. Философия в вопросах и ответах: Учебное пособие для вузов\ Под ред.

Проф. Е.Е.Несмеянова. – М., Гардарики, 1999.

Страницы: 1, 2