преемнике Дионисия I Дионисии II, получившем власть в 367 г. до н.э.
Инициатором приглашения был Дион, с которым Платон подружился во время
своего первого пребывания в Сицилии. Платон принял приглашение в надежде
теперь уже через посредство Дионисия Младшего осуществить свой проект
идеального государственного строя. Он настоял, чтобы тиран прошел курс
обучения, начинавшийся с изучения математики. Но придворные Дионисия
внушили ему мысль, будто целью Платона было отдалить Дионисия от
государственных дел и возвысить Диона. Поводом для обвинения Диона
послужили также перехваченные письма к карфагенским полководцам. Дион был
отправлен в ссылку, и все его попытки примириться с тираном проваливались.
Платон же решил вернуться в Афины, но при отъезде был задержан. Только в
результате настояний Архита из Тарента ему удалось покинуть Сиракузы и
уехать в Спарту, где он встретился с Дионом.
В 357 г. до н.э. Дион поднял восстание против Дионисия. Его
поддерживали участники Академии Платона: Евдем, Тимонид, Каллип. Дион
одержал победу, но в 354 г. до н.э. был убит бывшим платоновцем Каллипом,
который на короткое время захватил власть в Сиракузах. Политические планы
Диона, которые ему так и не удалось осуществить, несомненно, испытали на
себе влияние платоновских идей.
Оставшуюся жизнь Платон провел в Афинах, разочаровавшись в активной
политике и посвятив себя философским и научным занятиям: он читал лекции
слушателям Академии и сочинял философские диалоги. Умер Платон в 347 г. до
н.э., по иронии судьбы, 21 мая – в день рождения свой собственный и бога
Аполлона.
2. УЧЕНИЕ ПЛАТОНА ОБ ИДЕЯХ
Согласно Платону, окружающий нас видимый материальный мир является
всего лишь “тенью” умопостигаемого мира “идей” (по-гречески “эйдосов”).
“Есть прекрасное само по себе, благо само по себе и так далее в отношении
всех вещей, хотя мы и признаем, что их много. А что такое каждая вещь, мы
уже обозначаем соответственно единой идее, одной для каждой вещи”1. В то
время как “идея” является неизменной, неподвижной и вечной, вещи
материального мира постоянно возникают и гибнут. “Вещи можно видеть, но не
мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть” (Гос-во, 305).
Платон, чрезвычайно любящий иллюстрировать свои рассуждения образными
сравнениями, это противопоставление вещей и “идей” наглядно объяснят в
“Государстве” с помощью символа пещеры. В пещере сидят люди, скованные
оковами и не могущие пошевелиться. За их спинами в вышине горит свет. Между
ним и узниками проходит верхняя дорога, по которой идут другие люди и несут
различную утварь, статуи, всяческие изображения живых существ, сделанные из
камня и дерева. Узники не видят всех этих предметов, они сидят к ним спиной
и только по теням, отбрасываемым на стену пещеры, могут составлять свое
представление о них. Таково, по Платону, и строение всего мира. А эти
узники – люди, принимающие видимые вещи, которые на самом деле всего лишь
жалкие тени и подобия, за их сущность.
Кроме мира вещей и мира “идей” существует еще мир небытия. Это
“материя”. Но она не вещественная основа, или субстанция вещей. “Материя”
Платона – беспредельное начало и условие пространственного обособления
множества вещей, существующих в чувственном мире. В образах мифа Платон
характеризует “материю” как всеобщую “кормилицу”, как “восприемницу”
всякого рождения и возникновения. “Материя” совершенно неопределенна и
бесформенна. Чувственный мир – то есть все окружающие нас предметы – это
нечто “среднее” между обеими сферами. Между областью “идей” и областью
вещей у Платона посредствует еще “душа мира”, или мировая душа. Чувственный
мир не непосредственное, но все же порождение мира “идей” и мира “материи”.
Царство “идей” Платона представляет собой определенную систему: “идеи”
бывают высшие и низшие. К высшим, например, относятся “идея” истины и
“идея” прекрасного. Но наивысшей, по Платону, является “идея” блага. “То,
что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью
познавать, это ты и считай идеей блага – причиной знания и познаваемости
истины. Как ни прекрасно и то и другое – познание и истина, но, если идею
блага ты будешь считать чем-то еще более прекрасным, ты будешь прав” (Гос-
во, 307). “Идея” блага стягивает все множество “идей” в некоторое единство.
Это единство цели. Порядок, господствующий в мире, есть порядок
целесообразный: все направляется к благой цели. И хотя “благо” скрывается
во мраке непостижимого, некоторые черты “блага” все же могут быть уловлены.
В известном смысле Платон отождествил “благо” с разумом. А так как, по
Платону, разумность обнаруживается в целесообразности, то “благо” Платон
сближает с целесообразным.
В “Пире” нет четкой картины строения космоса. Речь в этом диалоге идет
о любви и еще шире, о прекрасном, и приходит к описанию сущности “идеи”
прекрасного во всей ее безотносительности к чему-либо. Опираясь на это,
можно составить представление о сущности платоновских “идей” вообще.
Тот, кто познает саму “идею” прекрасного, “увидит вдруг нечто
удивительно прекрасное по природе , нечто, во-первых, вечное, то есть не
знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в
чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то
и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для
другого и сравнительно с другим безобразное. Красота эта предстанет ему не
в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-либо речи
или науки, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или еще что-
нибудь, а сама по себе, через себя самое, всегда одинаковая; все же другие
разновидности прекрасного причастны к ней таким образом, что они возникают
и гибнут, а ее не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий
она не испытывает” (Пир, 77).
Как было сказано в самом начале, философская система Платона, явилась
синтезом, существовавших до него идей, которые он развил до качественно
нового уровня. Интуитивное привлечение таких досократовских элементов, как
земля, вода, воздух и огонь, является для Платона уже некоторого рода
примитивным эмпиризмом. Вместо этого он пользуется уже такой абстрактно-
всеобщей категорией, как необходимость или беспредельность. Понятие “идеи”
уже не отличается у него таким описательным характером, как это было прежде
всего у Гераклита. Его “идея” уже не наивно-описательно, а с мыслительной
необходимостью, то есть чисто диалектически, объединяется с материей.
3. УЧЕНИЕ ПЛАТОНА О ЗНАНИИ И ПОЗНАНИИ
3.1. У ч е н и е о з н а н и и
Учение о знании тесно связано с теорией “идей” Платона. Потому что
знание и есть способность постичь вечное, истинное, тождественное себе
самому – то есть “идеи” и высшую из них “идею” блага. С учением о знании
связано также учение о душе, которая является посредником между мирами
“идей” и чувственных вещей. Цель души – постижение “идеи”. В диалоге “Федр”
говорится, что познание – это процесс вспоминания душой того, что она
знала, находясь в мире “идей”, до своего воплощения в чувственном мире.
В “Государстве” также говорится, что, будучи приближенной к миру бытия,
душа имеет исконное знание истины, пробуждаемое в ее земном существовании с
помощью диалектического рассуждения; сложенные вместе, знание и рассуждение
составляют мышление, направленное на бытие, то есть на то, что не имеет
связи с материальным миром. Относительно вещей материальных, имеющих
рождение и пребывающих в становлении, невозможно знание, бессмысленно
рассуждение, непригодно мышление. Здесь душа пользуется совсем другими
инструментами - более или менее правильным воззрением (мнением), которое
складывается из запечатленного в памяти подобия вещи и убеждения в его
достоверности (уподобление и вера).
“Знание направлено на бытие, чтобы познать его свойства” (Гос-во, 273),
в то время как мнение – это всего лишь становление. Знание – истинно, а
мнение неистинно. Мир бытия и мир становления - два нетождественных мира,
мышление и мнение относятся к разным мирам, а поэтому, хотя истина остается
все же за мышлением, мнение не становится от этого иллюзорным. Мнение
аналогично истине в той же пропорции, и поэтому вполне допустима такая
ситуация, когда правильно составленное мнение может именоваться истинным
мнением.
Собственно мышлению, как его понимает Платон, принадлежат лишь идеи
чистого бытия, никак не связанные с материей, из наук это только
арифметика, из разделов философии - только онтология. Все остальное -
физические науки, естествознание, геометрия, науки об обществе, из разделов
философии - космология, политика, этика, эстетика, психология ит. п., - так
или иначе связано с миром становления и подлежит мнению. Следовательно, то,
что Платон именует знанием, к практической жизни не имеет никакого
отношения, это узкая область чисто теоретического знания и еще уже -
философской теории.
Люди, обладающие знанием, а не мнением – это философы. Но естественно,
что подавляющее большинство людей не таковы. Даже наоборот, философы в
современном государстве порицаются и не понимаются толпой, которой доступны
только мнения, опирающиеся на чувственные впечатления.
Как же достичь знания, умозрить “идеи”, стать философом? В “Пире” дана
картина постепенного познания “идеи” прекрасного. Надо “начать с
устремления к прекрасным телам в молодости”. Это устремление родит в нем
прекрасные мысли. Потом придет понимание, что “красота одного тела
родственная красоте любого другого” (Пир, 76), и человек станет любить все
красивые тела. Путь любви – это путь обобщения, который восходит к все
более абстрактному. Дальше юноша постигнет красоту нравов и обычаев,
красоту души. После этого родится любовь к наукам. Каждая новая ступень
открывает понимание незначительности предыдущей, и, наконец, перед
человеком откроется самое прекрасное – сама “идея”.
В “Пире” противопоставлены чувственность и знание. “Правильное мнение”
Страницы: 1, 2, 3
