самоценное, как нечто даже более ценное, чем «я». Любовь в первом смысле —

любовь потребительская. Это не настоящая любовь. Только вторая,

самоотверженная, любовь истинная. Гегель не зря сказал, что настоящая

любовь — это обретение самого себя в отказе от самого себя и в исчезновении

себя в другом. Настоящая любовь самоотверженна. Она включает в себя и

элемент жалости и сострадания к предмету любви.

«Филиа» — это не столько любовь, сколько влюбчивость («филерастиа»).

Остальные виды «филии»: любовь к отцу («филопатор» — «любящий своего

отца»), любовь к матери («филомэтор» — «любящий свою мать»), любовь к детям

(«филопайс» — «детолюбивый»), любовь к братьям и сестрам («филадельфиа», от

«адельфос» — «брат» и «адельфэ» — «сестра»), любовь к своим товарищам

(«филетайриа»), к друзьям («филофилиа»), вообще дружелюбие

(«филофронэсис»), любовь к своему родному городу («филополи»), к своим

согражданам («филополитэс» — «любящий своих сограждан»), любовь к своему

отечеству («филопатриа»), любовь к своей родине — Греции, преданность ей

(«филеллэн» — любящий Грецию, Элладу), любовь к народу («филодэмос» —

«народолюбивый»), любовь к человеку («филантропиа», отсюда «филантропия»).

«Филиа» — любовь к наслаждению («филэдониа»), к славе («филендоксиа»), к

власти («филархиа»). Это любовь к свободе («филелеутерон»), но любви к

несвободе, к рабству у древних греков не было, хотя было «филотюраннос» —

«стоящий на стороне тиранов, приверженец тирании». «Филиа» — любовь к

прекрасному, («филокалиа») — любви к безобразному не было; любовь к

добродетели, к добру, к доброте («филагатос»), но возможно и стремление к

пороку («филопонэрос» — «тяготеющий к пороку» в отличие от «филаретос» —

«любящий добродетель»). «Филиа» — любовь к правде, к истине («филалетейа»),

но возможна и любовь ко лжи («филопсеустиа»). «Филиа» — любовь к

деятельности («филергиа»), труду («филопониа»), к земледелию

(«филогеоргиа»), к искусствам, ремеслам («филотехниа»), любовь к музам, т.

е. также любовь к наукам и искусствам («филомусиа»). Это также любовь к

богатству («филоплутиа»), жадность к деньгам («филохрэматиа»), страсть к

наживе, корыстолюбие («филкердейа»). «Филиа» — любовь к общению

(«филокойнос» — «любящий общение») и любовь к одиночеству («филеремос» —

«любящий одиночество»). «Филиа» — любовь к своему телу, т. е. тщательный

уход за телом («филосоматон»), любовь к самому себе («филоаутос»), любовь к

своей душе, к своей жизни («филопсюхиа» и «филодзойа»), однако это

осуждалось как чрезмерное жизнелюбие, жалкая привязанность к жизни, как

источник трусости и рабства.

Кроме «эроса» и «филиа» были у эллинов и другие термины, обозначающие

любовь. Это производные от «филии» термины: «филосторгиа» — «нежная любовь,

горячая привязанность», «филотэс» — «дружба, привязанность, любовь». Еще

более мягкой, чем «филиа», любовью является, возможно, «агапэсис» — любовь-

влечение. Во времена вечерней зари языческой культуры и утренней зари

христианской эта любовь приняла форму «агапэ» — новозаветной любви (агапы —

братские трапезы у ранних христиан).

Мифология — антропоморфична. В мифологии люди, не зная законов природы,

подлинных причинно-следственных отношений в мире, объясняли явления

поверхностно, связывая их ассоциативно, по аналогии со своими отношениями и

свойствами. Была мифологизирована и обожествлена и любовь. В Древней Греции

она мифологически была представлена в образах нескольких мифологических

существ. Это, прежде всего Афродита и Эрот (в Риме соответственно Венера и

Амур).

Афродита — богиня любви и красоты. Ей приписывалась большая роль. Ей

подчинено почти все живое. Афродита даже сводит богов с женщинами, а богинь

— с мужчинами.

Имел свой мифологический образ и эрос. Это Эрот — сын Афродиты (по

некоторым версиям, Артемиды, изменившей своей девственности). Тот

хорошенький, шаловливый и безжалостный мальчик с крылышками, с луком и

стрелами любви, которые он по своему капризу пускает то в богов, то в

людей,— плод эллинистического искусства, вначале же Эрота изображали в виде

необработанной каменной глыбы.

Среди видов «филии» была и любовь к познанию. Это «филоматейа» —

«любовь к знанию, любознательность» («матэма» — «знание, учение, наука»,

отсюда математика), «филологиа» — «любовь к ученым беседам, занятиям»,

отсюда филология (однако «логос» означал не всякое слово, а только ученое,

разумное, отсюда и иной смысл термина «филологиа», чем это принято теперь),

«филопеустиа» — «пытливость, любопытство» наконец, «философиа» — «любовь к

знанию, любознательность; исследование, учение, наука; любовь к мудрости,

философия; философское учение». Глагол «философео» означал «любить знания,

быть любознательным, мудро рассуждать...», а существительное «философос»

«образованный, просвещенный человек, ученый, любитель мудрости...».

Философия, возникнув из мифологического мировоззрения под влиянием

окрепшего в самой жизни, а также в сферах специального знания интеллекта,

логоса (логос нельзя отождествлять с философией, логос - то, благодаря чему

существует философия), все же смогла до конца изжить антропоморфизм. Им

философы как бы «затыкали дыры» в своих философских системах. Для этого

употреблялись и остающиеся, в сущности, мифологическими образы любви,

прежде все Афродиты, Эроса, Филии. Древнегреческий предфилософ Гесиод, не

умея объяснить движущую силу космогонического процесса, процесса

происхождения и развития космоса (а кто может это объяснить?), находит эту

силу в космическом, вселенском эросе.

Сократ доказывает, что любовь к прекрасному — это любовь к своему

благу, любовь к вечному обладанию этим благом, любовь к бессмертию. Но люди

смертны. Та доля бессмертия, которую дали людям бессмертные боги,—

способность к творчеству (а это «все, что вызывает переход из небытия в

бытие»), к рождению («рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая

отпущена смертному существу»). Однако стремление к прекрасному имеет и

более высший смысл. Это стремление к идеальному, небесному, точнее говоря,

занебесному миру. Обыватель любит прекрасные вещи, прекрасные тела. Но

философ любит прекрасное само по себе. Оно чисто, прозрачно, беспримесно,

не обременено человеческой плотью, красками и всяким бренным взором, оно

божественно и единообразно. Увидев хоть раз такое прекрасное, человек не

может уже жить прежней жалкой жизнью. Такой человек родит уже не призраки

добродетели, а саму добродетель, не призраки истины, а саму истину... Так,

рассказывает Сократ, сказала мне мудрая Диотима, «и я ей верю. А, веря ей,

я пытаюсь уверить и других, что в стремлении человеческой природы к такому

уделу у нее вряд ли найдется лучший помощник, чем Эрот.

Образ Эрота в философской системе идеалиста Платона. За всеми видами

любви: к родителям, к детям, к женщине, к мужчине, к отечеству, к труду, к

поэтическому и правовому творчеству и т. д. и т. п. должна стоять высшая

любовь — любовь к миру вечных и неизменных идей, к высшему миру добра как

такового, красоты как таковой, истины как таковой. (Это и есть то, что

обычно называют «платонической любовью», неверно понимая под этим

несексуальную любовь мужчины и женщины. Такой любви быть не может, а если и

возникают такие отношения между ними, то это не любовь, а дружба.)

Все же в Древней Греции (и позднее в Риме) любовь ценилась высоко. В

«Пире» содержится подлинное прославление любви. Более того, там говорится и

о ее положительном нравственном содержании. «Ведь тому, чем надлежит

руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая

родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не

научит их лучше, чем любовь».

Тема любви в философской культуре Нового Времени

В эпоху Возрождения тема любви расцвела в обстановке общего острого

интереса ко всему земному и человеческому, освобождающемуся из-под контроля

церкви. «Любовь» возвратила себе статус жизненной философской категории,

который она имела в античности у Эмпедокла и Платона и который был в

средние века заменен на статус религиозно-христианский. Но религиозный

оттенок любовного чувства не исчез совсем, и в этом сыграло свою роль то,

что возрожденный во Флорентийской академии XV в. неоплатонизм изначально

был проникнут настроением благочестия. Но ренессансное миросозерцание

упорно стремилось освободиться от гнета церкви, и в давнем

противопоставлении любви «земной» и любви «небесной» земная громко заявила

о своих правах, отстаивая их со все большей решительностью.

В философских построениях флорентийского неоплатоника XV в. Марсилио

Фичино, не отличавшегося ни отменным здоровьем, ни буйством темперамента,

все-таки поставлены в центр мировоззрения не божественные сюжеты, но

человек, который полон сил и в гармоничном мироустройстве соединен со всеми

прочими частями космоса могучими связями любви. М. Фичино указывает на три

основных вида любви, которым присуще значительное внутреннее различие:

любовь равных существ к равным, низших к высшим и высших к низшим. В

третьем случае любовь выражается в умиленном опекунстве, во втором — в

благодарном почитании, а в первом составляет основу всепроникающего

гуманизма.

Но наивысшего пафоса ренессансное представление о сущности и значении

любви достигло, пожалуй, в философском учении Джордано Бруно (1548— 1600).

В диалоге Бруно «О героическом энтузиазме» любовь предстает как отличная в

принципе от «нерационального порыва, стремления к чему-то звериному и

Страницы: 1, 2, 3