Сатурн. В отличие от Солнца и Луны, перемещение плачет среди звезд не было

простым—они двигались и прямым и попятным движением, описывая зигзаги и

петли. Но и в сложных их движениях замечалась периодичность.

В середине первого тысячелетия до н. э. уже были накоплены

многочисленные наблюдения положений планет на небе (их угловых координат,

отнесенных к эклиптике), а еще раньше была определена продолжительность

таких важных для человечества циклов, как год, месяц, а также повторяемости

явлений у планет. Назревала пора дать всем этим чисто эмпирическим фактам

теоретическое объяснение.

3.РОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИДЕИ

Мы видели уже, что к этому он был вполне подготовлен.

Однако всю жизнь он оставался одиночкой, наедине со своими идеями, в то

время как вокруг продолжала господствовать все та же антично-средневековая

астрономическая традиция.

Никто из тех, с кем сталкивался Коперник за годы своей творческой

научной деятельности на родине и в Италии, не был ни автором новых идей, ни

даже их сторонником. Как мы видели выше, преподавание астрономии в Кракове

Брудзевским и Яном Шеллингом шло целиком в русле идей древних—о полной

неподвижности Земли. “В Болонье Коперник находился в тесном контакте,

скорее как товарищ, а не ученик, с Доменико Мариа да Новара (известн в

своих кругах астрономом), много более старшим, работавшим в области

практической астрономии и, по-видимому, далеким от теоретических

вопросов"[7]. Мог он еще встретиться в той же Бролонье или в Ферраре с

Челио Кальканьини (1479— 1541), который двадцать лет спустя (около 1525 г.)

написал небольшое сочинение «О том, что небо неподвижно, а Земля вращается,

или о вечном движении Земли», в котором говорил и о суточном вращении

Земли, и о периодически меняющемся наклоне ее оси. Но Кальканьини написал

свое сочинение после того, как побывал в Кракове в 1518 г., где мог

встретиться или слышать о Копернике, и было это после того, как Коперник

написал свой «Малый Комментарий» (ом. ниже), а увидело оно свет после

смерти автора и Коперника в 1544 г.

В то же время появились «фундаментальные» произведения по астрономии,

продолжавшие средневековую и античную традицию, вроде «Гомоцентрики»

итальянца Фракасторо (1483—1553), с которым Коперник, конечно, встречался в

Падуе и, наверное, обсуждал с ним трудности птолемеевой теории. А

результатом этих обсуждений было появление тридцать лет спустя книги, где

была сделана попытка (последняя в истории астрономии) возродить сферы

Евдокса и Калиппа. Теперь их число достигло 79! Конечно, «Гомоцентрика» ни

в малейшей степени не могла соперничать с Альмагестом и его математически

стройной теорией.

По-видимому, после возвращения на родину в 1506 г. и особенно после

смерти дяди между 1512 и 1516 гг., т. е. в течение десяти лет, свободных от

административных обязанностей, Коперник оформил свои идеи, рожденные в годы

странствий, до состояния законченной научной теории—гелиоцентрической

системы мира. Об этом свидетельствуют, по крайней мере, три обстоятельства.

В предисловии к составленному Коперником переводу «Писем» Симокатты

помещены стихи Лаврентия Корвина, бывшего учителя Коперника по Краковскому

университету. Стихи эти прославляют Лукаша Ватценроде и тут же

характеризуют его племянника, как «мужа ученого», который «исследует

быстрый бег Луны и переменчивые движения созвездий и все небо с блуждающими

планетами... и умеет, исходя из поразительных начал, доискиваться до

скрытых причин вещей».

В предисловии к своему капитальному труду, изданному в 1543 г.,

Коперник говорит, что его друг каноник, впоследствии епископ, Тидеман Гизё

часто убеждал его предать гласности свои открытия, «чтобы я сочинение,

скрываемое мною не только девять, но четырежды девять лет, наконец, издал в

свет».

Наиболее достоверно другое свидетельство. Где-то около 1515 г. Коперник

решил познакомить узкий круг ученых с основами разработанной им новой

теории и составил для этой дели короткое сочинение: «Николая Коперника о

гипотезах небесных движений, ям выдвинутых, Малый Комментарий». Этот

«Соmmentariobus» известен нам в виде двух рукописных копии. Он не был

напечатан, но, очевидно, был разослан ограниченному кругу. «Малый

Комментарий» является своего рода заявкой на предстоящее еще построение

теории, которое будет снабжено математическими доказательствами, а пока в

нем в форме шести аксиом сформулированы все основные положения

гелиоцентрической теории мира Им предшествует изложение классических теорий

Евдокса, Калшта, Птолемея, о которых Коперник отзывается с величайшим

уважением. его, скромного и провинциального каноника, приглашают в Рим для

участия в собрании.

Для круга специалистов Коперник был в ту пору уже крупным авторитетом:

работе Лагеранского собора в 1514 г, где должна была обсуждаться реформа

календаря. Но Коперник не поехал туда и не высказал никаких предложений к

реформе, потому что считал, что фундаментальная для построения календаря

величина —- продолжительность тропического года — известна недостаточно

хорошо

Делая заявку на новую теорию в очень скромной форме, Коперник, несмотря

на обширные и ответственные обязанности по Вармийской епархии, продолжает

свои астрономические занятая. “Прежде всего для эмпирического обоснования

своей новой теории он ведет астрономические наблюдения Солнца, звезд и

планет, которые ему необходимы, чтобы перекинуть мост между

астрономическими явлениями XVI века и эпохи Птолемея”[8]. Его

наблюдательные средства очень скромны—самодельный инструмент,

устанавливаемый либо у окна, либо на крепостной стене рядом с той башней,

коперниковской башней, где жил наш астроном.

В 1524 г. по запросу краковского каноника Б. Ваповского Коперник в

сочинении, явно предназначенном для печати, пишет так называемое «Послание

против Вернера», где сурово и с большой обстоятельностью критикует

неправильные выводы нюрнбергского ученого И. Вериера (1468—-1528) о

движении «сферы неподвижных звезд»—явлении, которое мы сейчас именуем

прецессией, или предварением В своем сочинении «О движении восьмой сферы»

(1522 гг) Вернер приписывает этой сфере разнообразные тонкие движения,

подвергая сомнению и неосновательно исправляя древние наблюдения & угоду

своим теоретическим Представлениям

Наоборот. Коперник относится к наблюдениям своих Предшественников с

доверием и уважением, особенно к наблюдениям Птолемея.

Пиетет Коперника по отношению к автору «Альмагеста» нетрудно понять без

Птолемея и его трактата Копернику пришлось бы создавать всю планетную

теорию сначала. Какие закономерности, заключенные в геоцентрическую теорию

мира, порождали возможность иного истолкования явлений.

Главной из таких закономерностей было неизменное присутствие движения

Солнца в движениях всех планет. Во-первых, период обращения вокруг Земли

центров эпициклов Венеры и. Меркурия по своим деферентам. В то же время у

так называемых верхних планет — Марса, Юпитера и Сатурна—движение по своим

эпициклам совершается с тем же периодом (который называется синодическим

периодом), что и повторения противостояний планеты с Солнцем, т е. таких

положении, когда Солнце, планета и Земля находятся на одной пря мой. При

этом плоскость эпицикла планеты параллельна плоскости того круга, по

которому движется Солнце—плоскости эклиптики. Более того, радиусы-векторы к

этим трем планетам, проведенные из эпициклов, всегда параллельны друг другу

и радиусу вектору Солнца, проведенному от Земли. Это — закономерность,

которая требует объяснения. Нельзя объяснить только случайностью, что Марс,

Юпитер и Сатурн оказываются всего ближе к Земле именно тогда, когда они

находятся в Противостоянии с Солнцем. Наконец, как понять тот факт, что

попятные движения наблюдаются только у планет и никогда—у Луны и Солнца?

Таков перечень вопросов, которые, конечно, возникали у Коперника при его

размышлениях о системе мира и на которые он еще до 1515 г. нашел ответ,

сформулированный им в «Малом Комментарии» в виде шестой аксиомы. Спустя

почти 30 лет в посвящении своей книги папе Павлу III он выразил найденное

решение такими словами: «Допустив те движения, которые придаются Земле в

этом сочинении, я после долгих и многократных исследований пришел, наконец,

к заключению, что если отнести движения прочих блуждающих светил к кругу,

по коему движется Земля, и на этом основании вычислять движения каждого

светила, то не только представляемые ими явления будут вытекать как

следствия, но что самые светила и пути оных по последовательности или

величине своей и само небо явятся в такой между собой связи, что нигде, ни

в одной части нельзя чего-либо изменить, не запутывая остальных частей и

всего целого».

Слабое место всех предшествовавших теорий — вопрос о суточном вращении

небесного свода, в которое вовлечены все небесные светила, у Коперника

решался самым простым естественным образом—как отражение суточного вращения

Земли. “Теперь не нужно было придумывать способы передавать дополнительное

суточное вращение ко всем другим планетным движениям”[9]. Копернику

пришлось особенно обстоятельно отстаивать эту идею, против закрепленных

вековой традицией нападок Птолемея и Аристотеля и их последователей,

пользуясь для этого разнообразными аргументами, преимущественно

логическими. Но упрекать Коперника за это не следует, потому что

необходимые понятия и принципы механики ждали еще своего открытия Галилеем

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5