биографии.
Размах гейневской философии огромен — от передачи едва уловимых вибраций
души до выражения пафоса целой эпохи, от песенки «Ты — как цветок» до
«Силезских ткачей», отличающихся друг от друга, как свирель и зовущий к
битве барабан.
Неизменно отстаивая «неотъемлемые права духа» в поэзии, Гейне
добровольно подчинял свой талант только совести и требованиям истории. Он
еще раз, к вящей славе своей, принял их диктат, когда в начале сороковых
годов, в виду приближавшейся германской революции, выступил как ее певец и
предтеча. Свободно, с таким веселым задором, точно решение стать
«барабанщиком революции» пришло к нему как озарение, а не в результате
раздумий и преодоленных противоречий, возвещает он в трех строфах
«Доктрины», открывающей книгу «Современных стихотворений», свой символ веры
поэта и гражданина:
Стучи в барабан и не бойся,
Целуй маркитанку под стук;
Вся мудрость житейская в этом,
Весь смысл глубочайших наук.
Будя барабаном уснувших,
Тревогу без устали бей;
Вперед и вперед подвигайся—
В том тайна премудрости всей.
И Гегель, и тайны науки —
Все в этой доктрине одной;
Я понял ее, потому что
Я сам барабанщик лихой!
Со свойственным ему искусством выражать многое в немногих словах, Гейне,
определяя свое место в строю борцов за свободу, попутно, одной строкой:
«Целуй маркитанку под стук» — отметает обычный для мелкобуржуазных поэтов
его времени идеал революционера как аскета с горящими глазами,
отрешившегося от всего мирского, а двумя другими строками: «И Гегель, и
тайны науки — все в этой доктрине одной» — с гордостью напоминает о том,
что именно он, Гейне, первый понял революционный дух гегелевской диалектики
и первый, вопреки своему учителю, сделал из нее реальный вывод о
закономерности народных восстаний.
“Считая себя солдатом революции, Гейне обращается к своему отточенному
оружию — сатире. Смех Гейне, родившийся в «Книге песен», как звонкий родник
среди романтических деревьев «старого сказочного леса», вырвавшись на
простор жизни, становится бурной рекой, низвергающей на своем пути
гранитные скалы и пороги”[10].
Душою «Современных стихотворений», в которых поэт не оставляет камня
на камне от всех идолов старой Германии, является стихотворение «Силезские
ткачи»—отклик на первое организованное восстание немецких рабочих в 1844
году. Стихотворение это, как небо от земли, далеко от поэзии так
называемого «истинного социализма» с ее жалостливо-филантропическим лепетом
о страдающем бедняке и о классовом братстве. Оно написано сурово-
пророческим, гневно-угрожащим стихом, каждое слово которого обрушивается,
как чугунный молот, сокрушая по частям официальный лозунг феодальной
партии:
«С богом за короля и отечество» — и возвещая великую миссию пролетариата,
призванного историей стать могильщиком собственнического мира.
5. Соединенные силы смеха и гнева Гейне.
Соединенными силами смеха и гнева Гейне, «дробя стекло, кует булат»,
разрушает отживающее и утверждает новое. В своей сатирико-романтической
поэме «Германия. Зимняя сказка» он страстно порывается рассмотреть сквозь
мглу времени облик социалистического общества; однако в нарисованной им
картине, при всем обилии в ней света и радостных красок, общий рисунок
лишен реалистической четкости, как и само представление поэта о социализме.
Связанный многими сторонами своего существа со старой, домарксистской
эпохой, Гейне, преодолевая мучительные колебания и сомнения, больше
сердцем, чем сознанием приблизился к порогу научного социализма, но не
нашел в себе силы сделать еще один шаг. Он остался на рубеже, но с глазами,
жадно обращенными в будущее, с душою, полной обманчивого страха за судьбы
веками созданных кумиров красоты и ликующей веры, что только победивший
пролетариат нанесет смертельный удар старому миру, «в котором невинность
погибала, эгоизм благоденствовал, человек эксплуатировал человека».
События революции 1848 года и ее трагический финал Гейне встретил
прикованный смертельной болезнью к постели, с которой ему уже не суждено
было подняться. Физические муки и душевная скорбь о жестоко обманутых
ожиданиях, соединившись, ввергли поэта в состояние глубокого отчаяния, от
крайностей которого его спасали не медицинские средства и утешения близких,
а его собственные испытанные целители — светлый ум, неиссякаемый юмор и
поэзия. Вместе с тем того, что было завоевано всей его жизнью — веры в
торжество правды, надежды на будущее и любви к человеку, — не могли сломить
в нем ни материальные невзгоды, ни болезнь, превратившая его в «Иова на
ложе страданий», ни темная ночь реакции, нависшая над притихшей Европой.
Однако самое потрясающее в этой трагедии долгого и мучительного
умирания было то, что творческий дух поэта не только не померк, не изменил
себе, а напротив, как бы назло самой смерти, оставался ясным и неутомимо
деятельным до последнего часа. Словно неопалимая купина, горел он, не
сгорая, и в этом пламени рождались такие сокровища, каким могла бы
позавидовать даже его собственная молодость.
Среди этих сокровищ сборник стихов «Романсеро» — «золотая книга
побежденного», вокруг которой сосредоточено все, что создано Гейне в
последние годы жизни.
В этой великой, но скорбной книге счастливейший поэт, но несчастнейший
человек, как прикованный Прометей, свободный только в мыслях, расширяет
свои поэтические владения до отдаленных границ земного мира и истории. “Всю
книгу объединяют философские раздумья о минувших веках, о сегодняшнем дне,
о будущем человека"[11].
Отшумела буря революции. Одни остались на поле боя, другие, истекая
кровью, скрылись в тревожной тьме. Все они побежденные. Сам поэт — один из
них: он побежден, но не сдался. Он тридцать лет, как часовой свободы, стоял
на боевом посту, но вот:
Свободен пост! Мое слабеет тело...
Один упал — другой сменил бойца!
Я не сдаюсь! Еще оружье цело,
И только жизнь иссякла до конца.
Всегда было так: гибли добрые, торжествовали злые. Но кровь героя,
пролитая за правду, не умирает: не только вожди, увенчанные победами, но и
«сын злосчастья»,
Смелый воин, побежденный
Лишь судьбой несправедливой,
Будет в памяти потомков
Как герой вовеки славен.
И тот, кто сегодня побежден, завтра станет победителем.
Заключение
С такой мыслью, которая, как свет лампады, озаряет изнутри каждое, даже
трагическое, слово поэта, он навсегда, без обиды на живых, но с горькой
иронией над самим собой, покорно, но сохраняя гордость и величие перед
лицом смерти, прощается с людьми, с природой, с ее вечным праздником
красоты и благости, хотя:
О, как страшна, как мерзостна могила!
Как сладостен уют гнезда земного!
И как расстаться горестно и больно!
Он расстается с недругами и друзьями. С одними, — зная, что они вырвут
язык у его трупа, чтобы он не заговорил и мертвый. С другими, — уповая на
то, что, простив своему поэту все его вольные и невольные ошибки, они
бережно будут хранить его добрую славу и передадут ее детям и внукам.
Он не ошибся. Светлая память о Генрихе Гейне живет не в мраморе и бронзе,
а в сердцах народов, которые усыновили и ввели в свою семью великого
национального немецкого поэта, сделав его дорогое наследие достоянием всего
человечество.
Литература:
1. Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 4. – 671с.
2. Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 5. – 742с.
3. Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 6. –608с.
4. Миринский И.В. Статьи о классиках. М.,1966. – 254 с.
5. Хофман Дж. Марксизм и теория «Праксита». М.,1978. – 499с.
6. Фромм Эрих. Душа человека. М.,1992. – 564с.
-----------------------
[1] Миринский И.В. Статьи о классиках. М.,1966. С.143.
[2] Хофман Дж. Марксизм и теория «Праксита». М.,1978. С. 123.
[3] Фромм Эрих. Душа человека. М.,1992. С. 56.
[4] Миринский И.В. Статьи о классиках. М.,1966. С.144.
[5] Фромм Эрих. Душа человека. М.,1992. С. 112.
[6] Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 4. С. 342.
[7] Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 5. С. 342
[8] Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 6. С. 77
[9] Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 6. С. 131
[10] Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 4. С. 561.
[11] Гейне Г. Собр. соч. : в 10 т. М., 1958. Т. 5. С. 701.
???†??????????
Страницы: 1, 2, 3