Когда речь идет о субъективном праве, то имеется в виду не вообще абстрактная возможность, а конкретные ее разновидности и границы, иначе говоря, зафиксированные в законе «меры», «дозы», «порции».
Субъективное право всегда предполагает не только гарантию со стороны государства, но и соответствующую обязанность других лиц. Если нет этой обязанности, перед нами простое дозволение, а не субъективное право. Дозволение может стать правом только тогда, когда будет запрещено нечто мешающее этой дозволенности. Но дозволить одному – не значит юридически обязать другого.
Простое дозволение свидетельствует лишь об отсутствии ограничения (запрета). Для субъективного же права характерны такие черты, как точная мера поведения, признание и гарантированность государством, обеспеченность противостоящими обязанностями, возможность защиты через суд.
Поэтому формула «не запрещенное законом дозволено» нисколько не умаляет ценности и необходимости субъективных прав как официальных указателей (определителей) соответствующих действий субъектов, не подменяет и не отменяет самого этого института. При этом интерес индивида – практическая основа всякого субъективного права.
Сегодня суть проблемы заключается в том, чтобы наполнить реальным содержанием провозглашенные российским законодательством гражданские, политические, культурные и личные права, создать надежные механизмы их реализации, соотнести с той системой благ и с теми процессами, которые протекают в обществе, в том числе рыночного характера.
Общее учение о субъективных правах, несмотря на изменение ситуации, не поколеблено. Более того, именно в новых условиях эта категория, основанная главным образом на обязательственных, рыночных отношениях, должна заработать в полную меру, как и другие юридические понятия и институты.
Здесь важно освободиться от голых, нежизненных схем, формальных построений, умозрительности, которыми в прошлом изрядно грешило наше правоведение. Необходимо ориентироваться не на принципы, а на ценности. Старые теоретические постелаты должны быть переосмыслены, принять современные органичные формы, которые призваны соответствовать приоритетам, провозглашенным новой Россией.
В этой связи представляется искусственным, например, деление прав (с точки зрения их юридической природы) на субъективные и какие-то иные, несубъективные, права «второго сорта». В частности, довод, согласно которому конституционные права не являются субъективными, так как якобы находятся вне правоотношений, несостоятелен. Указанные права, как это теперь доказано, также существуют в рамках правоотношений, только особых, общерегулятивных, возникающих из норм Конституции и носящих первичный, базовый характер.
Русская прогрессивная правовая мысль настойчиво отстаивала в свое время именно эти идеи – идеи признания за публичными, как тогда принято было говорить, правами качества реальных субъективных прав личности.
Как итог можно констатировать, что в целом все современные политические, социальные, экономические и юридические новации вполне укладываются в традиционное общепринятое учение о субъективном праве, ибо главное в этом учении – это, как уже говорилось, возможность притязать на конкретный минимум социальных благ и определенное поведение соответствующих контрагентов (общества, организаций, государства, должностных лиц, правообязанных граждан, органов), обращаться в компетентные инстанции за защитой своих интересов, опираясь на прямое действие новых конституционных законов и деклараций. В действующей ныне системе субъективных прав должна быть выражена та мера правовых возможностей и та мера социальных требований, которые диктуются нынешними условиями.
Юридические обязанности личности.
Необходимым компонентом оптимального взаимодействия государства, права и личности выступают юридические обязанности, без которых невозможны ни сбалансированная правовая система, ни эффективное правовое регулирование, ни четкий правопорядок, ни другие состояния и проявления общественной жизни. Они - условие нормального функционирования конституционных институтов, управления производственными процессами, поддержания устойчивости и стабильности в обществе.
Юридическая обязанность есть установленная законом мера должного, общественно необходимого поведения, а также вид поведения. Это властная форма социальной регуляции опирающаяся на «силовое» начало, т.е. на возможность государственного принуждения. В обязанностях выражаются как личные, так и общезначимые интересы. Через обязанность удовлетворяется интерес управомоченного в любом правоотношении.
Обязанность отвечает также интересам самого правообязанного лица, а в конечном счете – целям и задачам всей политико-правовой системы. Без этих инструментов общество быстро превратилось бы в некий рыхлый и неуправляемый анархо-синдикат. Обязанности придают государству гражданскую устойчивость, равнозначную экологическому равновесию.
Корреляция прав и обязанностей создает уравновешенное общественное состояний, иначе говоря – режим наибольшего благоприятствования для повседневной жизнедеятельности людей. Такое сочетание выражает разумный баланс интересов всех членов и составных частей общества, способствует достижению согласия, взаимопонимания и социального компромисса между ними. Это средство гармонизации интересов государства и личности, а также интересов граждан в их взаимоотношениях друг с другом. Иным путем трудно добиться желаемого социального эффекта.
Юридическая обязанность – вид и мера государственно-целесообразного, разумного, полезного, объективно обусловленного поведения, призванного вносить порядок и «умиротворение» в жизнь. Она - преграда на пути произвола, хаоса, своеволия, неорганизованности, всего деструктивного и мешающего нормальному развитию общества.
Обязанность тесно связана с субъективным правом; это парные, взаимозависимые понятия. Известно, что любая правовая норма носит предоставительно-обязывающий характер и уже поэтому предусматривает как возможное, так и должное поведение, Обязанность-способ обеспечения прав, условие их реальности и эффективности. Если субъективное право-это сфера власти и свободы индивида, то юридическая обязанность-область необходимости и подчинения. Носитель обязанности должен понимать и сознавать свою «несвободу» и связанность ради общего блага.
Функциональное развитие юридических обязанностей – корреспондировать субъективным правам, выполнять свою часть работы в общем механизме правового регулирования, направлять деятельность индивидов в нужное русло; а социальное-формировать должное правосознание и правовую культуру граждан, служить дисциплинирующим фактором, упрочивать законность и правопорядок в обществе.
Все эти функции тесно взаимосвязаны и взаимозависимы, осуществляются одновременно. Любые субъективные права практически могут быть реализованы только через чьи-то обязанности, и наоборот, обязанности предполагают чье-то право требовать их исполнения. Вне корреляции друг с другом данные категории немыслимы, они могут действовать только в «одной связке», а не порознь. Обязанности-обратная сторона прав.
Принцип сочетания прав и обязанностей получил отражение в принятой ООН Всеобщей декларации прав человека, провозглашающей, что «каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности», что осуществление прав и свобод гражданина требует «должного признания и уважения прав и свобод других, удовлетворения справедливых требований морали, общего порядка и благосостояния в демократическом обществе».
В Международном пакте о гражданских и политических правах также зафиксировано, что «отдельный человек имеет обязанности в отношении других людей и того коллектива, к которому он принадлежит», Исходя из этих общих положений, соответствующие государства закрепляют в своем законодательстве более развернутый перечень обязанностей применительно к конкретным условиям и национальным интересам. При этом речь, конечно, идет не только об обязанностях граждан, но и об обязанностях органов власти, должностных лиц, других субъектов.
Когда-то, в начале развития цивилизации, между правами и обязанностями вообще не проводилось никакого различия; в представлениях людей и в их повседневной жизни они были «слиты» воедино. «Для индейца,- писал Ф. Энгельс,- не существовало вопроса, являются ли участие в общественных делах, кровная месть или уплата выкупа за нее правом или обязанностью; такой вопрос показался бы ему столь же нелепым, как и вопрос, являются ли еда, сон, охота – правом или обязанностью»[11]. Но затем эти понятия четко разделились.
Проблема единства (сочетания) прав и обязанностей многопланова. В ней можно выделить ряд аспектов: исторический, социально-политический, философский, юридический, нравственный, психологический и др. Права и обязанности, будучи самостоятельными категориями, «обречены» на тесное «сотрудничество» в деле регулирования общественных отношений. «Корреляция субъективных прав и обязанностей аксиоматична для философии права, общей теории права и отраслевых юридических наук»[12].
К сожалению, обязанности в гораздо меньшей степени исследованы учеными, чем права – в этом смысле им «не повезло». Соответственно эти категории слабее распространены в общественном и индивидуальном сознании – о них часто просто «забывают». Отсутствует четкая классификация обязанностей, в то время как в конкретных и общих правоотношениях их ровно столько, сколько прав. Задача правовой науки – обратить на них более пристальное внимание.
Права плюс обязанности, свобода плюс ответственность – такова аксиома нормальной жизнедеятельности людей. Это разумно, справедливо, демократично. Нарушение данного принципа, в сущности, всегда является социальной аномалией. Обязанности – реестр требований, предъявляемых обществом к личности. Причем с юридической точки зрения требования эти выражают политико-нравственный минимум, а не максимум. Максимум, как известно, выражает мораль.
В ныне действующей Конституции обязанности граждан отражены весьма слабо. В ней зафиксирована лишь необходимость соблюдать Конституцию и законы, платить налоги, сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам, историческому и культурному наследию, нести военную службу, защищать Отечество (ст. 15, 44, 57-59).
Между тем в международных пактах указываются и другие обязанности, почему-то не вошедшие в нашу Конституцию. Это известное отступление от общепринятых стандартов. В конституциях современных зарубежных стран обязанности также представлены шире и значительнее. В нынешних российских условиях обязанности как дисциплинирующий фактор не менее необходимы, чем права.
Резкий дисбаланс между правами и обязанностями, зафиксированными в Конституции, обычно объясняется тем, что если первые охватывают все сферы жизнедеятельности людей, то вторые связаны в основном лишь с поддержанием общественного порядка. И это в принципе верно. Однако надо иметь в виду, что на практике обязанности незримо «сопровождают» все права, корреспондируя им в соответствующих правоотношениях, т.е. в процессе реализации. Иначе права могут превратиться в «пустой звук». Ведь обязанности – способ обеспечения прав.
Это, конечно, не значит, что в том или ином нормативном акте «в паре» с каждым конкретным правом непременно должна фигурировать обязанность – чаще всего она просто подразумевается. Но наиболее важные, социально значимые обязанности полезно было бы закрепить в главном Законе страны, чтобы граждане лучше их знали и строго соблюдали. Правосознанию общества это не повредит.
В конкретных обстоятельствах современной России в целях усиления организующих начал обязанности граждан можно было бы расширить и привести их в более гармоничное сочетание с правами. Между этими двумя полюсами не должно быть резких расхождений и несогласованностей. Необходимо помнить, что то и другое выступают важнейшими элементами правосознания.
«Люди, не ведующие своих обязанностей,- писал И.А. Ильин,- не в состоянии и блюсти их; люди, не знающие своих полномочий, произвольно превышают их или же трусливо уступают силе; люди, не желающие признавать запретностей, легко забывают всякий удерж и дисциплину, или оказываются обреченными на правовую невменяемость»[13]. Звучит весьма современно.
[1] Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974; Карташник В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. М., 1995.
[2] Ануфриев В.А. Социальный статус и активность личности. М., 1984. С. 178-179.
[3] Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. М., 1997.
[4] Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С.11.
[5] Игнатенко Г.В. Конституция и права человека: международно-правовой аспект//Правовые проблемы евроазиатского сотрудничества: глобальное и региональное измерения. Екатеринбург, 1993. С.38-39
[6] Фарбер И.Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974. С.42.
[7] Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. М., 1916. С.499.
[8] Кистяковский Б.А. Права человека и гражданина//Вопросы жизни. 1905. №1.С.121
[9] Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности/Пер. с фр. М., 1993.С.82.
[10] Коркунов Н.М. Лекции по теории права. М., 1909.С.149.
[11] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21.С.159
[12] Тарусина Н.Н. Субъективное право-юридическая обязанность?//Философские проблемы субъективного права: Тезисы докладов. Ярославль, 1990. С.21.
[13] Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С.24.
Страницы: 1, 2, 3, 4
