Иной характер носит «воздаяние» за нарушение нравственности. Здесь четкой процедуры нет. Наказание выражается в том, что нарушитель подвергается моральному осуждению, порицанию, к нему применяются меры общественного воздействия (выговор, замечание, исключение из организации и т.п.). Это – ответственность не перед государством, а перед обществом, коллективом, семьей, окружающими людьми.        

6.Право и мораль различаются по уровню требований, предъявляе­мых к поведению человека. Этот уровень значительно выше у морали,
которая во многих случаях требует от личности гораздо большего, чем
юридический закон, хотя он и предусматривает за некоторые противоправные действия весьма суровые санкции. Например, мораль безоговорочно осуждает любые формы нечестности, лжи, клеветы, обма­на и т.д., тогда как право пресекает лишь наиболее крайние и опасные
их проявления. Мораль не терпит никакого антиобщественного пове­дения, в чем бы оно ни выражалось, в то время как право наказывает наиболее злостные случаи таких эксцессов.

Нравственность выверяет поступки людей категорией совести, по­велевает блюсти не только закон, но и долг; внутренние побуждения, считаться с мнением окружающих сограждан. Она более требовательна к поведению индивида. Право не в состоянии заставить человека быть всегда и во всем предельно честным, порядочным, правдивым, спра­ведливым, отзывчивым, благородным, идти на самопожертвование, совершать героические поступки и т.д. Этого законом не предпишешь. Мораль же призывает и к этому. Она ориентирует человека не на сред­ний уровень, а на идеал. «Авторитет нравственных законов бесконечно выше» (Гегель).

7,Право и мораль различаются по сферам действия. Моральное пространство гораздо шире правового, границы их не совпадают. Право, как известно, регулирует далеко не все, а лишь наиболее важ­ные области общественной жизни (собственность, власть, труд, управ­ление, правосудие), оставляя за рамками своей регламентации такие стороны человеческих отношений, как, например, любовь, дружба, то­варищество, взаимопомощь, вкусы, мода, личные пристрастия и т.л. Право не должно переходить свои границы и вторгаться в сферу сво­бодных и добровольных душевных движений.

Вторжение его в эти зоны было бы: во-первых, невозможным в силу неподверженности их внешнему контролю; во-вторых, ненужным и бессмысленным с точки зрения государственных интересов; в-третьих, просто недемократичным, антигуманным, «тоталитарным». Здесь дейст­вуют моральные, этические и другие социальные нормы, традиции, привычки, обыкновения. Нравственность в отличие от права прони­кает во все поры и ячейки общества, ее оценкам поддаются в принципе все виды и формы взаимоотношений между людьми. Она универсаль­на и вездесуща Е.А.Лукашева.

8. Наконец, у права и морали различные исторические судьбы, Мораль «старше по возрасту», древнее, она всегда существовала и будет существовать в обществе, тогда как право возникло лишь на определенной ступени социальной эволюции.

2.                Проблемы соотношения права и морали

С точки зрения философии вопрос ставится так: чем отличается положительное право от положительной морали, и каково реальное взаимодействие между этими двумя видами социальных норм. Следовательно, в постановку вопроса не входит сопоставление морали с естественным правом, или идеальным представлением о нормах права, которые должны бы иметь место в общественной жизни.

Существует попытка различить право и мораль, как внешнюю и внутреннюю сторону поведения. Нельзя сказать, чтобы эта точка выражалась всегда с достаточной ясностью. Так, например, Дан проводит различие следующим образом. «Право может быть вынуждаемо, потому что оно регулирует внешние отношения людей между собой, в которых основным моментом является не намерение, а действие (или бездействие); мораль же невынуждаема, потому что она регулирует внутренние отношения людей, в которых основным моментом является не поддающееся вынуждению намерение». Что это за внутренне отношение? И разве нравственная норма, предписывающая людям помогать друг другу в нужде, регулирует не отношение человека к человеку? Также странно, когда говорят, что нравственные нормы отличаются от правовых тем, что они «опираются на авторитет внутреннего убеждения лица, следующего им». Как будто лицо, следующее нормам права, не убеждено в необходимости их соблюдения, хотя бы ввиду того, чтобы избежать наказания?

Рассматриваемый сейчас взгляд на различие между правом и моралью следует понимать так, что право оценивает отношение человека к другим людям с точки зрения соответствия установленным объективно нормам, тогда как нравственность оценивает тоже отношение с точки зрения мотивов, побуждающих к такому поведению. Право довольствуется внешней правильностью, нравственность требует внутренней правильности. Право смотрит на результаты поведения, независимо от мотивов, нравственность имеет ввиду мотивы поведения, независимо от результатов.

Эта точка зрения ищет себе опоры в Канте, который так ярко проводит границу между легальностью и моральностью поступка. Но кантовская линия ходит не там, где ищут границу правом и моралью. С точки зрения Канта в сферу легальности войдут все акты поведения, насколько они не определяются сознанием долга, а потому из сферы моральности должны быть исключены все акты, совершенные по склонности.

Но верно ли, на самом деле, что право требует лишь внешнего действия; оно не заботится ни о побуждении, ни о воле. Доказать что это не так можно на примере ст. 105 «Убийство» УК РФ. Праву безразлично по каким причинам человек воздерживается от убийства из за уважения к жизни ближнего, или из за опасения понести наказание. Но дело тотчас меняется, как только возбуждается вопрос о юридической оценке происшедшего нарушения нормы. Для права далеко не безразлично по каким мотивам произошло убийство: представляет ли собой человек способного лишить жизни другого человека всякий раз, как это окажется выгодным, при возможности остаться безнаказанным или этот человек, который признает неприкосновенность чужой жизни, но потерял самообладание под влиянием гнева, ревности, самозащиты.

Совершенно противоположный взгляд, направленный на сближение права и морали, выражается в положении, что право есть этический минимум. Эта формула обычно связывается с именем Еллинека. «Объективно, - говорит он, - это – условия сохранения общества, поскольку они не зависят от человеческой воли, т.е. Existenz – minimum этических норм; субъективно – минимум нравственной жизнедеятельности и нравственного настроения, требующийся от членов общества». Другими словами, право – Это обязательный для всех минимум нравственности. При таком взгляде близость между правом и моралью восстановлена. Право согласно, этому воззрению относится как часть к целому. Отсюда получается вывод сделанный Аренсом: «все, что запрещено правом, предписывается и запрещается нравственностью».

Но как мне кажется, такое понимание взаимного отношения между правом и моралью явно расходится с действительностью.

Во-первых, содержание норм права может быть нравственно безразлично. Например, процессуальные сроки ни с какой стороны нравственность не задевают. Этой частью своего содержания право выходит из нравственного круга.

Во-вторых, содержание норм права может быть безнравственно. Трудно, не закрыв глаза на действительность, оспаривать, что в истории властвующие создавали такие нормы права, которые противоречили нравственным воззрениям самых широких общественных кругов. Например, в советском Уголовном кодексе были статьи, фактически поощрявшие доносительство и требование от свидетелей давать изобличающие показания против родителей и близких родственников. В период сталинщины вообще действовало репрессивное законодательство, нарушавшее элементарные права человека. История знает жестокие, бесчеловечные, фашистские законы, не укладывающиеся в рамки нравственности.

Оригинальную точку зрения на соотношение права морали развивает Коркунов. «Нравственность дает оценку интересов, право - их разграничение».

Человеку приходится ограничивать осуществление отдельных целей, от иных даже вовсе отказываться. Поэтому необходима оценка интересов. Если интересы человека сталкиваются с интересами других людей, одной оценки интересов для внесения в деятельность людей порядка и гармонии. При равноценности или даже тождественности интересов, нравственная оценка не способна указать, как устранить столкновение интересов. Необходимо разграничение интересов, которое выполняется правом.

С точки зрения Коркунова можно понять право, как разграничение интересов продавца и покупателя, хозяина и работника. Но можно ли признать, что «в уголовном процессе разграничиваются интересы обвинителя и подсудимого».

По мнению Коркунова, принуждение не характерный признак для права, потому что «если общество все состояло из святых людей, принуждение было совершенно излишне: каждый бы и так уважал чужое право и выполнял свои обязанности. Но право все-таки существовало»[4]. Но возможно ли допустить, чтобы в обществе святых поднимался вопрос о разграничении интересов?

Петражицкий наблюдает акты нашего психического состояния, и находит в нем различные случаи. "В некоторых случаях этического сознания то, к чему мы себя считаем обязанными, пред­ставляется нам причитающимся другому, как нечто ему должное, следующее ему от нас, так что он может притязать на соответс­твенное исполнение с нашей стороны; это исполнение с нашей стороны, например, уплата условленной платы рабочему или прислуге, представляется не причинением особого добра, а лишь доставлением того, что ему причиталось, получением с его стороны своего[5]. В таких случаях наш долг представляется связанностью по отношению к другому, закрепляется за ним, как его актив". "Такие обязанности, которые сознаются несвободными по отношению к другим, закрепленными за другими, по которым то, к чему обязана одна сторона, причитается другой стороне, как нечто ей должное" – Петражицкий предлагает называть правовыми. "В других случаях этического сознания, например, если мы считаем себя обязанными оказать денежную помощь нуждающемуся, дать милостыню и т.п., то, к чему мы себя считаем обязанными, не представляется нам причитающимся другому, как нечто ему должное, следующее ему от нас, и соответственное притязание, требование с его стороны представлялось бы нам неуместным, лишенным основания". Здесь нет связанности по отношению к другому, здесь только наша добрая воля. "Такие обязанности, которые сознаются свободными по отношению к другим, по которым другим ничего не принад­лежит, не причитается со стороны обязанных", – Петражицкий называет нравственными обязанностями.

Страницы: 1, 2, 3, 4