Накануне конгресса комиссией, состоящей из марксистов, некоторым федерациям и секциям секретно была разослана брошюра "Мнимый раскол в Интернационале", направленная против Бакунина и его сторонников. Авторство брошюры оставалось явно за Марксом, который "собрал через своих агентов все, по его мнению, наиболее компрометирующие данные, группировал их и снабдил своими комментариями" (Лебедев Н.К."Интернационал в 1870-1872 гг." в кн. Гильом Д. "Карл Маркс и Интернационал", с.115). Узнав об этом циркуляре, Бакунин выразился так: "Дамоклов меч, так долго висевший над нашими головами, наконец, упал. Собственно говоря, - это не меч, а обычное оружие Маркса - куча грязи..." (Лебедев Н.К."Интернационал в 1870-1872 гг." в кн. Гильом Д. "Карл Маркс и Интернационал", с.116). Собранные здесь факты были не бесспорны и даже относились к другой организации (нечаевской). Более того, есть основания полагать, что большая их часть была специально инспирирована с вполне определенной целью устранения политического соперника. Обвинение было построено по поводу ведения анархистами раскольнической деятельности внутри Товарищества при помощи законспирированной тайной организации. Однако, предъявляемые документы этого доказать не могли и главенствовали исключительно эмоции. Особенно марксистов возмущал тот факт, что по деятельности бакунистов судили о тактике и стратегии всего Интернационала. Бакунина также обвинили в преступной связи с русским авантюристом Нечаевым, хотя ранее Бакунин уже признал, что слишком доверился "представителю российской революционной организации". Бакунину приписали авторство "Катехизиса революционера", к которому он имел, по-видимому, лишь косвенное отношение. Председатель Комиссии Куно на конгрессе заявил, что у них в действительности нет ни одного материального доказательства, подтверждающего приписываемые обвиняемым инкриминируемые факты, но Комиссия "по отношению к этим гражданам имеет моральную уверенность в их виновности и поэтому, не имея возможности представить конгрессу определенных доказательств, Комиссия просит Конгресс довериться ее заключению".
Таким образом, Интернационал был очищен от "анархистского духа". Но победа оказалась Пирровой. Уже на самом конгрессе даже со стороны сторонников Маркса высказывалось недовольство его диктаторскими замашками. Чувствуя это, Маркс с целью сохранения своего руководства решил перенести Генеральный Совет Интернационала в Нью-Йорк. "Итак, раскол в Интернационале был провозглашен" - писали Маркс и Энгельс, Гаагский конгресс, таким образом, разделил интернационалистов на два полюса: сторонников и противников Бакунина, а значит, и по отношению к основным методам политической деятельности. Идейное и организационное размежевание предопределило судьбу Международного Товарищества Рабочих, Генеральный Совет которого вынужден был распустить самого себя в Филадельфии. "Это произошло 15-го июля 1876 года через 2 недели после смерти Бакунина".
История нашей страны наглядно показала утопичность взглядов марксистов на построение социального будущего путем усовершенствования пролетарского государства, также как и справедливость критики Бакуниным некоторых черт коммунистической организации. Сегодня мы на историческом опыте можем подтвердить, что государство в любой его ипостаси, как институт власти, несомненно, является насилием над личностью, а, с другой стороны, может существовать само по себе и для себя, независимо от демократических преобразований в обществе. Существование же казарменного социализма, который, выведя страну на ведущее место в мире, превратил человека труда в безмолвный винтик прогресса, однозначно не может оправдать потерю личной свободы. "Это - не свободное общество и не действительно живое объединение свободных людей, невыносимое принуждение насилием, сплоченное стадо животных, преследующих исключительно материальные цели и ничего не знающих о духовной стороне жизни и доставляемых ею высоких наслаждений".
4. Анархическое движение рубежа веков
После бурного подъема в конце 1860-х - начале 1870-х гг. анархическое движение вступило в полосу идейного и организационного кризиса, вызванного и провалом ряда восстаний, и жестокими правительственными репрессиями, и уходом части рабочих в социал-демократические партии.
Впрочем, в эти годы анархо-движение продолжало расти вширь: выходило множество анархических изданий, брошюр и листовок.
Многие эмигранты из Старого Света активно пропагандировали анархические идеи на обоих американских континентах. В США анархизм распространялся в самых различных формах. Там были приверженцы штирнеровского анархо-индивидуализма, и прудонисты, создававшие кооперативные ассоциации (крупнейший последователь Прудона в Америке, активно пропагандировавший и развивавший его взгляды, - Бенджамин Таккер). Яркой фигурой американского анархизма и феминизма стала Эмма Гольдман.
Широкую известность получили своеобразные анархические идеи Генри Дэвида Торо (1817-1862), которому спустя век - уже в 1960-е гг. - было суждено стать кумиром движения хиппи. Торо одним из первых выдвинул идею гражданского неповиновения, призывая отказываться от сотрудничества с государством, от уплаты налогов и воинской службы (за акцию гражданского неповиновения он попал в тюрьму). Американский мыслитель выступал за отказ от бездушной мещанской цивилизации и за слияние с природой. Анархистом был и один из великих американских поэтов Уолт Уитмен.
Большую роль играли анархисты и в американском рабочем движении, активно пропагандируя идею восьмичасового рабочего дня. Одним из драматических эпизодов этой борьбы стала казнь по сфабрикованному обвинению пяти чикагских анархистов в 1887 г.; в память о них 1 мая в некоторых странах отмечается как Международный день солидарности трудящихся и борьбы за их права.
В России на смену прудонистам 1860-х гг. (Соколову, Зайцеву, Ножину и другим) пришли бакунисты 1870-х. Анархическим, федералистским, антиэтатистским по духу было почти всё движение революционного народничества того времени: чайковцы (одним из идеологов которых был Кропоткин), участники процесса пятидесяти (на котором Софья Бардина в известной речи на суде прямо назвала себя анархисткой), члены "Земли и Воли", в программе которой были провозглашены анархические цели. Но в последние десятилетия XIX в. в истории русского анархизма наблюдается разрыв преемственности; лишь в начале ХХ столетия анархическое движение в России вновь приобретает значительное число приверженцев.
Своеобразным - "мирным" и полурелигиозным - вариантом анархизма в России было толстовство. Лев Толстой никогда прямо не называл себя анархистом, однако категорическое отрицание государства, патриотизма, армии и смертной казни (как прерогативы власти) самим Толстым, а также организация его сторонниками значительного числа изданий и коммун, члены которых проповедовали принципы самоуправления, отказ от соучастия в государственной жизни (уплаты налогов, службы в армии и т.д.) - всё это вносило свой вклад в развитие анархизма в России. Толстовские коммуны просуществовали в России до 1930-х гг. и были окончательно разгромлены большевиками. Толстой и Кропоткин оказали существенную поддержку религиозной секте духоборов, исповедовавших антигосударственные принципы и подвергавшихся преследованиям. При активном участии Кропоткина и Толстого духоборы, жившие на Кавказе, переселились в пустынные районы Канады, где за короткое время своим трудом создали процветающие общины (этот "анархический" духоборский район существует в Канаде и по сей день).
В Западной Европе на смену Прудону и Бакунину пришла целая плеяда талантливых анархических писателей - теоретиков и пропагандистов. Среди них швейцарец Джеймс Гильом, бельгиец Цезарь де Пап, французы Элизе Реклю, Жан Грав и Луиза Мишель, итальянец Эррико Малатеста, немцы Макс Неттлау и Иоганн Мост и многие другие. Не ограничиваясь пропагандой, участием в рабочем движении и организацией кооперативов, профсоюзов и коммун, хотя и отрицая парламентскую борьбу, анархисты Европы и Америки зачастую инициировали антимилитаристские, феминистские, просветительские инициативы - которые способствовали освобождению личности и самоорганизации общества.
Конец XIX-го века ознаменовался триумфальным шествием ницшеанства, ставшего популярным среди европейских интеллектуалов и художников, и это, в свою очередь, привело к ренессансу в богемной среде анархо-индивидуализма Штирнера, которого многие называли предтечей Ницше и трактовали порой весьма вульгаризировано.
Правительственные репрессии против революционеров привели к тому, что ряд анархистских групп Европы и Америки перешли к террористической деятельности против представителей власти. Эта деятельность получила широкую известность из всего того, чем занимались анархисты - т.к. террор всегда привлекает больше внимание в обществе, чем более мирные и конструктивные формы деятельности, так и потому, что власть имущим было выгодно представить все анархическое движение как сплошь террористическое, для того чтобы запугать им публику и развязать себе руки для любых действий. (На самом деле, такая картина не соответствовала действительности - лишь меньшая часть анархистов встала на путь террора). Волна анархо- террора конца XIX-го - начала XX-го веков получила название "равашолевщины" - в честь знаменитого французского террориста Равашоля. Жертвами анархистов стали итальянский король и австрийская императрица, президент США и многие другие коронованные и некоронованные особы. В некоторых случаях теракты носили характер возмездия за совершенные монархами злодеяния и проводились по инициативе анархических групп, но чаще они были слабо мотивированными актами отчаяния со стороны одиночек, не только не имевших отношения к анархо-организациям, но и слабо представлявших себе смысл идей анархизма.
В таком состоянии идейной и организационной пестроты и разброда вступили анархисты в XX-ый век. 5. Литература
Страницы: 1, 2, 3, 4
