Поначалу Робеспьер полагал, что возможность народа, всех граждан пользоваться свободой и уважением не обусловлена напрямую той или иной комбинацией правительственных учреждений и законов. Но по мере развертывания и углубления революции он сильнее ощущает неодинаковость социально-политического содержания различных форм правления. Теперь уже однозначно негативно, как порочный, характеризуется им монархический принцип организации государственной власти и отстаивается необходимость последовательно республиканского устройства страны. Фактически до конца 1793 г. Робеспьер резко возражает и против диктаторских средств и методов осуществления публичной власти.
Решительная критика Робеспьером феодально-монархических установлений, боевой демократизм развитых им республиканских взглядов делают вождя якобинцев заметной фигурой в истории учений о политике и власти, праве и государстве Нового времени. Но самостоятельность и своеобразие Робеспьера как политического мыслителя базируется в значительной степени на разработанной им концепции конституционного и революционного правительства.
Конечно, Робеспьер сознает, чем чревата власть революционного правительства. Посему следуют его успокоительно-обнадеживающие слова о том, что данное правительство избегнет произвола, станет заботиться лишь о благе народа, справедливости и т. п. Залогом служения революционной власти интересам общества, правам человека, свободе будут... «честность», «чистота», добродетели тех, кто держит в своих руках бразды государственного управления.
Чтобы «честность», добродетели революционного правительства победили в войне, надо, согласно Робеспьеру (занявшему с лета 1793 г. руководящее положение в Комитете общественного спасения), дополнить и подкрепить их террором. Именно благодаря террору эти добродетели станут, так думает Робеспьер, по-настоящему всесильными, позволят в конце концов умиротворить и спасти страну, ввести республиканско-конституционные порядки. В робеспьеровских рассуждениях о принципах политической морали (!) содержится следующая легитимация террористического режима: «То, что деспот управляет своими забитыми подданными террором, он прав как деспот. Подавите врагов свободы террором — и Вы будете правы как основатели республики. Революционное правление — это деспотизм свободы против тирании».
Господство силы над правом, правовой нигилизм разрушают свободу, делают ее беззащитной перед лицом тирании, заводят народную революцию в тупик. Трагедия Робеспьера, трагедия якобинской диктатуры — закономерный итог стечения многих обстоятельств. Не самое последнее среди них — как раз проявленное якобинцами в теории и на практике «величайшее пренебрежение» правовыми началами социальной жизни.
Жан Поль Марат полагает, что деспотизм вырастает из стремления-страсти индивида первенствовать, из свойственной человеческой натуре жажды властвовать. «Любовь к всевластию естественно присуща людскому сердцу, которое при любых условиях стремится первенствовать. Вот основное начало тех злоупотреблений властью, которое совершают ее хранители, вот источник рабства среди людей».
Бытие деспотического типа правления предзадано, по Марату, генезисом государственности: она появляется на свет в результате насилия. «Своим происхождением государства обязаны насилию, почти всегда их основатель-— какой-либо удачливый разбойник». Мысль о разбойничьем действии как об акции, открывшей собой историю политических учреждений, не вполне вписывается в ту концепцию генезиса государства, которая широко бытовала в социальной философии Просвещения,— в концепцию договорного происхождения государства, Чувствуя, вероятно, этот диссонанс, Марат в «Плане уголовного законодательства» присоединяется к мнению, разделявшемуся просветителями. Марат полагает, что при выяснении природы уз, связующих общество, «с абсолютной неизбежностью приходится допустить наличие соглашения между его членами. Равные права, обоюдные выгоды, взаимопомощь— вот каково должно быть основание этого соглашения». Принятие идеи общественного договора не сопровождается, однако, у Марата попытками сколько-нибудь непротиворечиво увязать ее с собственной, ранее высказанной им мыслью о том, что государство возникло вследствие насилия.
Марат различает естественные и гражданские права индивидов. Первые изначальны, вторые производны от них. Посредником между ними выступает общество. В работе «Конституция, или Проект Декларации прав человека и гражданина» (август 1789 г.) Марат писал, что «взаимные права» людей восходят к естественному праву человека. Они устанавливаются обществом и благодаря общественному договору приобретают священный, непререкаемый характер. Права человека «вытекают единственно из его потребностей». Усмотрение источника права в потребностях индивида, т.е. в состоянии испытываемой им нужды в предметах, обеспечивающих ему существование и развитие,— реалистический элемент маратовского правопонимания.
Согласно Марату, назначение диктатуры— «уничтожить изменников и заговорщиков». Свое предназначение диктатура выполняет методами революционного террора. Не исключено, правда, что в борьбе с врагами революции придется сначала разоблачать и осуждать их происки, использовать против них легальные средства.
Во взглядах Марата парадоксальным образом совмещаются концепция народного суверенитета, защита принципа разделения властей, мысль о создании системы сдерживания и противовесов в механизмах управления государством, апология прав человека и критика произвола с идеями единовластного диктатора и беспощадного террора, с игнорированием правовых гарантий безопасности индивида в условиях революции и т.п.
Симбиоз либерально-демократических и авторитарных идей, аналогичный маратовскому, присущ целому ряду политических доктрин эпохи Великой французской революции.
Решительно продолжая и доводя до конца антифеодальную, буржуазную революцию, якобинцы радикально искореняли феодальную собственность на землю, но в период их правления действовал декрет о смертной казни за одно лишь предложение "аграрного закона" и всякого другого закона против земельной, торговой и промышленной собственности. Они провозгласили право на труд, но установили максимум заработной платы и оставили в силе закон Ле-Шапелье, запрещавший организацию рабочих союзов и собраний. В последний период диктатуры якобинцев террор был направлен не только против аристократов и жирондистов, но и против "подозрительных", т.е. всех инакомыслящих, казавшихся опасными якобинским вождям. Доведя до конца буржуазную революцию, отстояв революционные завоевания от феодальной реакции и интервенции, якобинская диктатура исчерпала себя и пала в результате термидорианского переворота (1794 г.), осуществленного в интересах крупной и средней буржуазии.
В процессе развития революции некоторые мыслители, принадлежащие к якобинскому клубу (Буассель) либо сочувствующие жирондистам (Ретиф), выдвигали проекты переустройства Франции на основе общности имуществ. Тогда же появились термины "коммунисты", "коммунизм". Эти проекты сколько-нибудь широкой поддержки и известности в тот период не получили.
Социально-политический климат Германии в преддверии 1789 г. мало чем отличался внешне от мрачной и застоявшейся атмосферы немецкой общественной жизни первых десятилетий XVIII в. Великая французская революция, точно молния, ударила по стране. Все пришло в движение. Вспыхнули крестьянские волнения в Бадене, Саксонии, Пфальце. Открыто проявлялось недовольство горожан. Весной 1793 г. произошло восстание ткачей в горных округах Силезии; в Майнце была провозглашена республика.
Народные массы и самые передовые представители германской культуры восторженно приветствовали революционные события во Франции. Среди немецкой интеллигенции выделялась группа писателей и публицистов, сумевшая в доходчивой, яркой форме отразить политическое пробуждение народа, восславить республиканские идеалы.
Однако повторить у себя на родине французский опыт демократически настроенные группы в Германии объективно все же не были в состоянии.
Три кардинальные проблемы ждали решения на немецких землях: достижение национального единства, демократизация государственно-правового строя, отмена крепостничества. Немецкую буржуазию— в ту пору лидера оппозиции старому феодальному режиму — по-прежнему страшили радикальные акции: она боялась прочно опереться на широкие слои трудящихся. Ее идеологи предпочитали переводить революционные идеи века на малодоступный язык университетской философии и сглаживать остроту насущных вопросов времени. Высшей ценностью они объявляли сознание, свободу разума и т. п. Все это было своеобразной духовной компенсацией фактической слабости и нерешительности германских буржуа.
Профессор философии Кенигсбергского университета Иммануил Кант (1724—1804) был в Германии первым, кто приступил к систематическому обоснованию либерализма — идейной платформы класса буржуа, осознавших свое место в обществе и стремившихся утвердить в стране экономическую и политическую свободу. И. Кант задался целью истолковать эту платформу в качестве единственной разумной, попытался подвести под нее специальный философско-этический фундамент и таким образом оправдать ее. Кантовское учение о государстве и праве— итог решения мыслителем указанной задачи. Политико-юридические взгляды Канта содержатся преимущественно в трудах: «Идеи всеобщей истории с космополитической точки зрения», «К вечному миру», «Метафизические начала учения о праве».
Кант осознавал, как важна проблема правопонимания и насколько необходимо верно ее поставить, должным образом сформулировать. Осуществление права, по его убеждению, требует, чтобы оно было общеобязательным. Сообщить праву столь нужное ему свойство способно лишь государство — исконный и первичный носитель принуждения.
Необходимость государства (объединения «множества людей, подчиненных правовым законам») Кант связывает не с практическими, чувственно осязаемыми индивидуальными, групповыми и общими потребностями членов общества, а с категориями, которые всецело принадлежат рассудочному, умопостигаемому миру.
Выдвижение и защита Кантом тезиса о том, что благо и назначение государства — в совершенном праве, в максимальном соответствии устройства и режима государства принципам права, дали основание считать Канта одним из главных создателей концепции «правового государства».
Верховенство народа, провозглашаемое Кантом вслед за Руссо, обусловливает свободу, равенство и независимость всех граждан в государстве — организации совокупного множества лиц, связанных правовыми законами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
